Максим Макеев - Вольные стрелки [Переделанная по результатам первого опыта версия]

— Как? И когда? Мы же только пишем. Пишем и пишем, пишем и пишем… Если это твой научный подход — то лучше как раньше делать, по-старинке, — дед вздохнул, — давай уже заканчивать.

— Хм, заканчивать, говоришь… А давай лучше мы с нашим научным подходом сделаем что-нибудь из того, что у нас уже есть, и сравним. Как тебе мысль?

— Ну давай, на пробу. Но если не получится — давай лучше камнем да кирпичом заниматься, все равно строиться хотели.

— Договорились. Делаем трактор, как и договаривались. Проект старый возьмём, но материалы — новые применим, и расчёты проведём. Сравним потом результат.

— Вот это дело, — такое Буревоя устраивало, он всё-таки больше экспериментатор, чем проектировщик, ему бы руками пощупать да поглядеть, — только это, надо что-то с зависимыми делать.

Ребята перешли на пятый уровень вольности, заслужили. Теперь они под присмотром могли сидеть до десяти вечера в общем зале, а в воскресенье — так вообще целый день. Мы даже разрешали на улице им время проводить, при условии наличия «конвоя». Конвой, правда, был номинальный, Обеслав, Кукша, Веселина или барышни. И непонятно, охраняли они их или вместе просто время проводили. Обеслав даже винтовку свою один раз оставил, за что поплатился «отработкой» — нечего оружие бросать где попало. Следующий уровень предполагал возможность их выпускать на работы за пределы крепости, правда, тоже с охраной. И вот тут была реальная проблема — нам могло тупо не хватить «конвоиров». А если их выпускать толпой — то один охранник бы точно не справился. Дилемма, как любил повторять Кукша.

— Закон нарушать мы не будем, — я медленно в голове проворачивал ситуацию, — но и делать что, не пойму. Надо совет собирать, да их потом поспрашивать, как они вообще к нам относятся и где себя видят.

— Поспрашивать — можно. А лучше — клятву с них взять, что не убегут.

— Взять-то мы можем, только по местным понятиям они рабы, и сбежать из такого состояния — милое дело. Следовательно, пойти против клятвы, данной их богам, они спокойно могут, нашим — тем более. Может не сработать.

— Надо их на Перуново поле отвести, да потом пляски со светом устроить, как с мурманами. Может, смиреннее будут, — предложил дед повторить уже удавшийся опыт нагнетания религиозной истерии.

— Да не надо, чтобы смиреннее, надо чтобы нам поверили да тут остались. Нам покорные без надобности — товарищи нужны в делах.

— Ну, я это и имел ввиду, — сказал дед, — смиреннее — спокойнее. Чтобы пока не рыпались, а там и сами не захотят.

Собрали совет родственников, у нас было несколько объявлений. Первое, мы переходили к практическому использованию накопленных знаний. Второе, достижение пленными нового уровня свободы, и что с этим делать. Первый вопрос не вызвал споров, все уже тоже хотели увидеть результат наших трудов. По второму было сложнее.

— А чего там думать? Закон поменять и все дела, — выдал Кукша.

— Ага, а потом ещё раз поменять, и ещё раз. И когда там у них воля выйдет? К пенсии? Ну, к старости? Ты бы верил таким людям, которые собственный закон нарушают, да ещё и меняют как Перун на душу положит? Вот и я бы не стал на таких полагаться. А мы от них доверия ждём, доверия и поддержки.

— Ты думаешь, убегут? — Зоря задумчиво поглаживала уже большой живот, — Вроде не совсем дурни, понимают, что бежать некуда.

— Неа, не понимают, думают, село рядом есть, — это Обеслав, — в их местах деревни чаще стояли, рассчитывают, что и тут так. Мне Толик рассказывал.

— А там вообще заводило кто? Есть кто-нибудь, кто идею побега поддерживает?

— Юра. Он в основном воду мутит. Говорит, что рыбаком станет, как отец, когда по нашему закону вольная ему выйдет. Да Ладу в жены возьмёт, — Кукша посмотрел на нас, — с этим, кстати, как быть?

— Ему восемнадцать в этом году, может по закону, — подал голос Влас.

— А Ладе — семнадцать, не может по Закону, — вступилась за подопечную Зоря, — хотя я так и не понимаю, зачем мы так написали.

— За здоровье переживаем, есть определённый период, когда детей лучше рожать, в моё время его определили как восемнадцать лет. Насколько верно это — не знаю. Но рисковать девчонками молодыми, которые погибнутьмогут, детей на свет являя, не хочется. Потерпят — хуже не будет. Как больше узнаем о родах да теле человеческом, может, и закон изменим.

Такая постановка вопроса малость удивила моих родичей, особенно — барышень. Но определённое здравое зерно в ограничении времени для родов всё-таки было. Поэтому в штыки никто не воспринял моё предложение. А вот попытаться определить реальное время готовности женщины к родам — захотели. Особенно после пары рассказов про гибель рожениц. Внесли вопросы женской физиологии в список важных, но не срочных дел, был у нас такой. Стали дальше про корелов думать.

— Значит, Юру надо как-то тут оставить, подманить чем-нибудь, — продолжил я, — так? Рыбаком, говорит, стать хочет, как отец. Желание, кстати, похвальное, и нам тоже нужное. А потому, друзья мои, сделаем мы так…

На следующий день в торжественной обстановке мы вручили новые значки и внесли изменение в паспорта нашим зависимым. Новый уровень — это уже серьёзно, дальше и работать больше надо будут, и учиться. Если честно, у нас не все взрослые формальным параметрам соответствовали, например, шестого уровня свободы для зависимых. Ибо учебники по физике я только-только делать начал, а она наравне с химией, биологией, природоведением входили в курс обучения для зависимых. Вместе всем учиться придётся.

После вручения Юра было намылился на выход, за пределы крепости. Но мы воспользовались лазейкой в законе, там ведь сказано могут с конвоем, но не сказано, что конвой по первому требованию их водить туда должен. Ребята чуть поскучнели, но я пообещал им завтра выход в «поля». Подопечных для первой вылазки распределили так, что у каждого был куратор и ещё один сопровождающий. В крепости оставались только Зоряна и совсем мелкие дети. Правда, опасности не было, мы все предполагали быть недалеко друг от друга.

С Буревоем устроили Юрке оговорённый заранее спектакль, на тему «научи нас, сирых и убогих, юноша грамотный, как правильно рыбу ловить, а то сами мы косорукие, пескарями да килькой побираемся». Корел надулся от важности, начал вещать про лодки, сети, повадки рыб. Эффект нужный был достигнут, дед пошёл к своему подопечному, Толику, а я с Юрой отправился в ткацкие мастерские, где сети были развешаны. Мы до этого их не во все ремесленные помещения не пускали, от греха подальше, они больше на улице работали да на подготовке сырья. Не то чтобы секреты берегли, скорее, за здоровье их переживали, а то сунут руку в кислоту или спиртом надышатся древесным — и поминай как звали.