Максим Макеев - Вольные стрелки [Переделанная по результатам первого опыта версия]

— А как её, благодарность ту, в личное дело внести? Там такого пункта нет, вроде?… — дед озаботился нашими бюрократическими изысканиями, не отрываясь от подзорной трубы.

— Значит, надо добавить. Благодарности там собирать и порицания, до кучи. Фото опять же вставить надо, чтобы было хоть с чем потом сравнить изображение из паспорта, а то я об этом не подумал, — я тоже разглядывал колонну.

— Ну, значит сделаем, — Кукша настроил наконец-то и свою трубу, — я что думаю об этих, пришлых. Это не вояки и не торговцы. Живность с собой бы те не повели. Значит, куда-то село направляется, переезжает, как папа с братьями в своё время.

— Зимой? Летом-то им чего не ехалось? Быстрее, проще, по воде-то? — я рассматривал колонну, — Или весной, перед посадкой? Осенью, после урожая?

— Я знаю, — помрачнел дед, — понял. Мор. Поветрие…

— Мор?

— Заболели, вот и переезжают, чтобы не вымереть, — дед продолжал смотреть, — ты посмотри на них. Собирали всё, что унести смогли, баб да детей мало, стариков почти нет — они первые мрут, когда поветрие приходит. Мимо нашей деревни такие проходили иногда, мимо, обычно. К ним никто не шёл, да и сами подальше от деревни держались, только кричали, что мор идёт. Заразу значит эту твою, микробы которая, чтобы не занести, как я теперь понимаю.

— И долго так вот ходить они будут? Они ж от усталости вымрут быстрее… — я смотрел на колонну, она подошла уже поближе, было видно даже измождённые лица тех, кто был в голове процессии.

— А пока болеть не перестанут. Тогда место для деревни ищут и садятся. Эти давно идут, кур уже не видно, хотя клетки для них вон, на санях лежат. Да и сами поизносились, по одёжке заметно. Плюс кони еле тянут, голодные. Да и мало что-то, лошадок-то…

Колонна вышла на поляну, что осталась перед крепостью после вырубки деревьев. Немного притормозила, увидев укрепления да наши головы на стене, а потом с угрюмой решительностью начал огибать стену. Мы молча наблюдали за проходящими мимо людьми. Худые, безжизненные лица, многие еле передвигают ноги. Одеты во всякое тряпье, наверно, нацепили все что было, чтобы согреваться. Колона напоминала толпу зомби, уныло бредущую в направлении пищи, безмолвно и угрюмо. Несмотря на толстый слой снега, народ упрямо двигался в том направлении, в котором их вели вояки в голове колонны. Они выглядели свежее и бодрее, периодически покрикивали на остальных. Вооружение стандартное для этого времени, топор, щит, копьё. У одного только меч на боку висит. Если бы не эти товарищи в кожаных доспехах, картина бы была точь-в-точь как в фильмах про ВОВ, когда колонны беженцев показывали.

Основная масса людей, наконец-то, закончилась, в конце тоже оказалось трое вояк. Пришлые огибали крепость, мы растянулись вдоль всей стены, наблюдая за ними. Наконец, они обогнули нашу заводь, направились к берегу озера… И стали располагаться! Прямо на другом берегу затона!

— На обед становятся? — я недоуменно разглядывал, как военный размахивал мечом, руководил подходящими зомби-людьми.

Те безропотно подчинялись и расползались по лесу, за заводью мы его не вырубали.

— Нет, привал бы под вечер делали, это что-то другое, — дед продолжал рассматривать прибывших, — вон навесы ставят, валежник собирать начали. Да они тут жить собрались! — Буревой малость офигел от такой наглости, как и мы все, и посмотрел на меня, — Что делать будем, Серёга?

— Так, что-то не нравится мне такое вот появление, свалились, как снег на голову. А если ещё и заразу какую привезли — то вообще капут! Надо их дальше спровадить, ну или выяснить, надолго ли они тут. Давай девушек, Веселину и Веру, со «снайперками» на стены, напротив заводи, а мы пойдём на переговоры. Дипломатические.

— Только вооружиться надо, — Кукша похлопал себя по бедру, — про винтовки они не в курсе, не боятся, значит. Надо мечи да копья взять.

— И то верно, пошли, что ли…

Народ между тем обустраивался напротив нашей крепости, от неё их отделяла заводь и ручей, который в неё впадал. Поместились аккурат до мостика, который для трактора сделали. Сбросив налипший снег, открылись ворота, выходящие к заводи, мы обогнули вытащенный на берег баркас и направились к прибывшим.

Нашу делегацию из четырёх человек заметили в лагере, и трое военных во главе с меченосцем выдвинулись в нашу сторону. Встреча произошла на мостике через ручей. Практически, встреча на Эльбе, надо будет так микро-речку эту назвать.

— Здравствуйте, люди добрый. Куда путь держите, от чего идёте? — я постарался максимально приветливо начать беседу.

— Не ваше дело! — разговор сразу не задался, военный с мечом нас отбрил.

— Так, что значит не наше дело? Это наша земля! — не нравится мне такие переговоры, надо бы его на место поставить.

— Была ваша — стала наша, — вояка взялся за рукоять меча и с вызовом посмотрел на меня.

Кукша тоже положил руку на эфес, дед напрягся. Я понял руку — с крепости Веселина по заранее оговорённому плану выстрелила в основание моста за стоящими военными. Те отреагировали нервно — схватились за оружие и стали затравленно озираться.

— Земля эта наша, у нас по этому поводу договор с Новгородом есть, — попробуем перевести договор в дипломатическое русло, — вы здесь чужие. Поэтому или мы с вами договоримся, или ищите себе другое место.

Вояка с мечом расправил плечи, с пафосом произнёс:

— Нам теперь Новгород не указ, Гостомысла нет, мы теперь сами по себе.

— Вот те раз! А куда он делся?! — я уже вроде как привык к тому, кто руководит нашими соседями, а тут такие новости. Революция у них, что ли?

— Умер Гостомысл, как мор… — начал было говорить молодой воин по правую руку от их главного, но тот его оборвал.

— Мы теперь здесь сели, наша то земля. Не нравится — вояка злобно оскалился, — прогони.

— И прогоним! Мы… — Юрка тоже вступил в разговор, но его оборвал уже я.

— Так, не знаю, что вы там себе думаете, но свою землю мы защитим. У вас есть неделя, семь дней, подумать, да в порядок себя привести. Вас поход вымотал, а мы не звери. Потом или по Законам нашим живите, или проваливайте. Но если нарушите наши порядки — будете наказаны. Я всё сказал.

— У вас свои законы — у нас свои. А наказать, — опять недобро усмехнулся военный, — наказывайте, если сможете.

Он повернулся и направился в лагерь, его спутники пошли за ним. Другие пришлые суетились, разводя костры и ставя навесы. Военный с мечом оставил часового у мостика со «своей» стороны заводи. Мы пошли в крепость, сегодня, по ходу, разговоров больше не будет.

— Неделя — не много ли? Как бы не набедокурили… — дед осмысливал переговоры, — А то если по лесам шастать начнут, грабить и разорять нас станут — не справимся. Даже если переловим — охранять кто будет?