Максим Макеев - Вольные стрелки [Переделанная по результатам первого опыта версия]

— Да и сам понимаю, что много их, — я вздохнул, помогая закрепить засов на воротах, — но пока не пойму, что с ними делать. В таком количестве. Вроде и жалко, чисто по-человечески, но и рисковать, оставляя возле крепости рассадник заразы, не хочется.

— Как теперь быть? — Кукша тоже «переваривал» непривычную ситуацию.

— Пока будем наблюдать, а там посмотрим. Посты усилить, теперь два человека днём, два ночью.

— Надо по Уставу каждые шесть часов менять, по два человека, восемь на день, раз в два-три дня дежурить каждый будет, — прикинул Кукша.

— Нормально, дозорным главное сигнал подать, а не атаку отбить, если эти, — я махнул в сторону, — вдруг на стену полезут. Зачем-нибудь…

Три дня нам дали примерную картину нашего положения. У нас под стенами поселился то ли притон, то ли бомжатник, то ли лагерь беженцев. Хотя, скорее, всё-таки второе. Пришлые мужики, понукаемые вояками, начали разбредаться по окрестностям, и тащить к себе в лагерь все, что не приколочено. На второй день мы опознали в досках, из которых они мастерили свои хибары, нашу промывочную машину с болота, и все сараи, которые мы там организовали. Вышли опять на переговоры — и вновь были посланы. Мол, если твоё имущество, что ж ты его не охраняешь? А раз не стережёшь — значит, не ваше оно вовсе, а первого, кто его нашёл. Я ещё раз пригрозил пришлым, на что был послан вторично. На утро нашли разобранным мост через ручей. Проинструктировал дежурных, что если кто вдруг сунется к лодке — стрелять на поражение. Ночью проснулись от дикого крика — таки нашёлся смелый, полез к баркасу. Дежурил Кукша, он его и приголубил из винтовки. Грабители подошли в составе группы из пяти человек, одному из них он и прострелил ногу ещё на подходе к нашему плавсредству. Остальные рисковать не стали, ушли, захватив с собой раненного.

А дальше началось еще хуже. Пришлые выламывали и вырубали парой топоров лес на месте стоянки, загадили всё, что можно и нельзя, разукомплектовали сено, которое мы для лосей оставили на поляне в лесу. Теперь к людям на стене добавился ещё и парный патруль днём, который на лыжах пытался сдержать устремления пришлых разграбить окрестности. Несколько раз были стычки — в патруль ходили пацаны и мужики, включая меня. В стычках никого не убили, так, отпугивали выстрелами. Все они проходили по одному и тому же сценарию. Мы шли, например, на разработки соли, там была наша пара сараев, заставали там с десяток человек, которые уже вытаскивали из строения лотки для выпаривания, разбирали на лесоматериалы сарайчики. Четыре-пять выстрелов в землю в быстром темпе приводили нападавших в чувство, ими обычно командовал один военный, он и уводил людей. Мы пытались забрать то, что не украли пришлые, и тащили в крепость. Помимо прочего, кто-то пытался проникнуть за стену, об этом узнали по окровавленным тряпкам, оставшимся на колючей проволоке. Мы закукливались, сосредоточившись на обороне Москвы. Люди из бомжатника нам устроили натуральную осаду, хотя и без боевых действий.

Всё же время, что мы не проводили в дозоре, совещались на тему того, как поступить с пришлыми. Да, мы собирались по весне привозить людей, но! Мы-то детей планировали брать, и воспитывать в соответствии с нашими принципами. А толпу голодных, взрослых людей мы точно не ожидали! Вот и впрямь, хочешь насмешить богов — расскажи им о своих планах.

Через шесть дней такой нервотрёпки я собрал совещание:

— Граждане! Пришло время подвести итоги. Что у нас по численности пришедших? Половозрастной состав? Кто руководит? — задача подсчёта входила в обязанности наблюдателей на стене.

— По тому, что мы видели, там сорок-пятьдесят семей. Всего народу двести-двести пятьдесят человек. Точнее не подсчитаем. В основном — мужики, взрослые дети, старше десяти на вид, баб меньше, стариков, маленьких детей, совсем мало, или они в землянках своих сидят и не высовываются, — Зоряна сводила итоги всех наблюдений, поэтому сейчас и докладывала, — военных шесть человек. С семьями трое, двое помоложе, у самого главного, по нашим наблюдениям, семьи нет тоже. Лошадей у них штук десять, коров пяток, овец да коз два десятка.

— По ущербу, который они нанесли?

— Ничего, что было снаружи крепости, у нас, считай, не осталось, — констатировал дед, — даже соль выгребли из кормушки лосинной, и сено. Да ещё и на поля наши засматриваются. Свои хотят вдоль Перунова поля делать.

Я выгнул бровь.

— Размечали пару раз, выжигать будут, — дед поделился наблюдениями, — мы так тоже раньше готовились к палу.

— Понятно. С кем-нибудь поговорить удалось?

— Нет, никто, кроме воинов, с нами не разговаривает. Если кто пытается — дружинники сразу пресекают, а сами больше лаются, — Юрка вступил в разговор.

— Кстати, они мужиков своих не вооружают? Только шесть с оружием ходят?

— Да, у мужиков только колья да топоры, но последних только три. Там из воинов самый опасный с луком — ловко он с ним управляется, — Кукша прояснил ситуацию с мобилизационным резервом пришлых.

— Народ, как думаете, уйдут они? — я постучал костяшками пальцев по столу.

— Нет. Иначе бы силы не стали тратить на землянки, навесами бы обошлись, — дед ответил за всех.

— А почему они крепость нашу не испугались? — Юрка впервые не чувствовал себя в безопасности в Москве, о чём пару раз нам обмолвился.

— Думают, скорее всего, что мы или варяжская стоянка, или для торговли место, — прояснил дед вопрос, который мучил и меня, — сам посуди. По виду крепость у нас большая, значит, в ней куча народу быть должна. А его нет! Нас-то они тоже посчитали давно. Да и полей наших для большого населения мало. Значит, думают они, тут варяжская или мурманская стоянка. Они такие делают, иногда. Ставят крепость, оставляют дружину малую для охраны. По весне приходят, и используют постройку как основу для набегов и торговли…

— Передовая база такая получается, так? — перебил я Буревоя, тот согласно кивнул, и продолжил:

— А потому и не хотят они с нами говорить. Думают, мы тут так, для охраны. Вот когда большая дружина придёт — тогда и дела вершить можно. С ней они и будут об условиях договариваться. Ну или просто попытаются нас убить или выгнать из города, и самим за стенами сесть. В нашей-то крепости даже от большой дружины отбиться можно.

— Примем это за основную версию. Значит, они будут атаковать или просто выдавливать…

— А загадили все вокруг — чтобы мы, значит, побыстрее от запаха убежали, — подала писклявый голосок Смеяна.

Все грустно посмеялись, это несколько разрядило обстановку. Но потом все замолкли — ситуация была серьёзная.

— Ладно. Положим, атаку мы отобьём, выгнать себя из города тоже не позволим. Приезда же большой дружины они не дождуться, это факт. Но и сидеть до весны рядом с этим бомжатником что-то мне не улыбается… В таких случаях как словене поступали? — спросил я у деда.