Максим Макеев - Вольные стрелки [Переделанная по результатам первого опыта версия]

Наш случай относился к другому типу. С завидной периодичностью предприимчивый и удачливый вояка объявляет некий кусок земли своим. Понятное дело, на слова его все кладут большой и толстый и не обращают внимание на подобные заявки. Тогда новоявленный князь с дружиной ходит и геноцидит население местное и вторгающееся. Когда он делом, силой своей докажет, что его объявление — не пустые слова, следует другой этап. На новое образование начинают ходить соседние дружины, проверяя на прочность стойкость убеждений свежеиспечённого руководителя. Если тот отбивает все атаки, то боевые действия переходят уже на территорию противника. Пограбить приграничные села, вывести к себе людей, нанести урон соседнему князю, что сомневается в способностях и праве новичка на свой земельный надел. Несколько таких итераций приводят к тому, что граница нового княжества становится крепко, и соседи лезут уже договариваться, а не железяками махать.

Вот и мы в такую ситуацию попали. Правда, есть пара загвоздок. Первая заключалась в том, что правила кровной мести на территории, которую заявляет своей новоявленный князь, каждый понимал в силу своих внутренних убеждений. То есть, могли признать власть нового правителя, и его мандат на насилие. А могли злобу затаить и нож в спину воткнуть со временем. Потому примучивание населения, взятие его под руку, проводят в таком режиме, чтобы и людей сохранить на земле, иначе жрать нечего будет, и мстителей не получить, а то каждого куста сторониться до конца жизни придётся. Вторая загвоздка заключается, собственно, в том, что силы у нас — слабые, и в привычном для местного населения режиме мы проводить границы своих земель не имеем возможности. Но зыбкость права кровной мести при наших раскладах — остаётся.

Вот это и было ключевым моментом в нашей текущей ситуации. Не вопросы мести, а проблемы власти. Глубже всё оказалось, чем казалось ранее. Парадокс заключался в том, что для признания пришлыми нашего морального права на насилие, нам нужно в их глазах иметь прерогативу на власть. А чтобы этого добиться — надо проявить силу. Что, в свою очередь, может привести к появлению мстителей, потому что у народа, населяющего бомжатник, не сложилось понимание и осознание того, кто тут главный по людским законам и обычаям. Замкнутый круг. И нам или всех вырезать придётся, или наоборот, никого. Ведь пока крови между нами нет, и повода для вендетты да злобы затаённой не находится. А вот если она таки прольётся — тогда возможны варианты. Да такие, что лучше бы избежать нам сейчас кровопролития, неохота всю жизнь от каждого шороха просыпаться, опасаясь мстителей потенциальных.

После длинной речи деда, что я направлял уточняющими вопросами, силовой сценарий решения конфликта представлялся только в варианте «лайт». Ну можно, конечно, в рыло оформить, если сильно дерзить пришлые начнут, но только без увечий и убийств. А значит, для взятие по руку новых людей, придётся остаются методы косвенные.

Надо сделать так, чтобы Москву покидать пришлым было или страшно, или бессмысленно. При этом жить и работать под нашим началом наоборот, безопасно, прибыльно и перспективно. И всё это без ущерба для нашего рода и корелов, что уже гражданами являются. Ну или хотя бы так, чтобы пусть и со временем, но эффект от наших первоначальных вложений был. Как будто мы в предприятие инвестируем — большие затраты по началу, а прибыль — потом, когда на режим рабочий выйдем. Опыта управления заводами да фабриками у меня, конечно, нет, но идея сама ясна. Выложил родственникам канву.

Для пришлых в подчинении нам должно быть безопасно, прибыльно и перспективно. Побег же должен быть страшным и бессмысленным. При этом мы должны сразу чётко понимать, что ущерба себе из соображений гуманизма, или ради простого пополнения населением города мы не потерпим. Из этих соображений и начали думать, по пунктам двигались, последовательно. Своё понимание прибыли и ущерба в самом философском смысле у нас есть, в «Трактате» описано. А вот с остальным… Чего бояться сейчас люди? В чём видят смысл существования? Как представляется себе безопасность для местных жителей? Что видят они перед глазами, когда о богатстве мечтают? Как можно описать перспективу, которая без внутренних противоречий будет воспринята пришлыми? Как сделать так, чтобы нам поверили, если мы рассказывать о своём видении будущего? Чтобы не опасались за то, что завтра нам моча в голову стукнет, и мы всё переиграем, изменив те условия, на которых мы хотим под руку свою население брать? Ответы на эти вопросы искали сообща, вырисовывался достаточно реальный план.

— Основные страхи у людей сейчас касаются выживания рода и богов, — подытожил я, — вот в этом направлении будем двигаться с точки зрения формирования боязни покидать Москву у пришлых. Световое шоу на Перуновом поле на нас с дедом, будем традиционно высшими силами пугать народ. При расселении и привлечение к труду придётся сделать так, чтобы дети да бабы всегда в под нашим контролем оставались. Следовательно, селим всех во второй крепости, переоборудование её складов и хлевов под жилые помещения — отдельная песня, обеспечение необходимого уровня управляемости и безопасности — тоже. Бессмысленность побега будет достигаться тем, что в крепости, при соблюдении наших требований, семья работника, и сам он, будут сыты, одеты, в тепле. Слиняет мужик — леший его знает, как мы на это посмотрим, так и донесём особо непонятливым. А останется — род свой сохранит, а там и преумножит… Короче, в заложниках у нас бабы да дети будут, а мужики их пусть пашут, опасаясь убежать из-за наличия семей в крепости.

Я оглядел своих сограждан и родственников. Те всем свои видом показывали согласие. Взятие заложников ни у кого не вызвало внутренних противоречий, времена сейчас такие. Потому продолжили:

— Далее. Наш подход к обеспечению безопасности населения крепости мы им продемонстрируем на этапе примучивания, но только без кровопролития. А вот с прибыльностью да перспективами… Да ещё и так, чтобы ущерба нам не было… Одним словом, пункты эти предлагаю объединить в единую концепцию. Буревой, во сколько убытки наши от их деятельности оценить можно? Ну, разрушенные сараи да солеварни?

— Да там одних досок кубометров пять растаскали! — в сердцах хлопнул ладонью по столу дед, — Гвоздей чуть не килограмм, другой крепёж, пиломатериалы, даже один противень чугунный, старый, уволокли.

— И Машке шкуру попортили! — пискнула Смеяна.

— Мостик для трактора разобрали, что через ручей был, — внёс свою лепту Кукша.

— А ещё загадили всё и леса нарубили, — добавил Юрка.

— Короче, Буревой, ты вот это всё оцени в гривнах новгородских. Добавь за обиды наши, зверя учти, что они на охоте добывали, да самое главное — не забудь наши трудозатраты. Теперь ведь опять всё заново строить придётся. О! И ущерб дополнительный включи, связанный с тем, что мы неделю уже не можем нормально хозяйство вести, отрезали они нас от источников сырья. Да боеприпасы для винтовок, и дрова для компрессоров, которыми оружие наше накачивали.