Александр Михайловский - В закоулках Мироздания

Димка ерзал на камне, не зная, видимо, с чего начать. Что же он хочет мне поведать? Я не торопила его. Он обводил глазами горы, после опускал взгляд вниз, на свои ноги, обутые в потрепанные кеды, затем смотрел на небо… Вот он бросил быстрый взгляд на меня и снова стал разглядывать свою обувь. Когда он взглянул на меня, мне показалось на мгновение, что внутри его глаз вспыхнул зеленовато-голубой свет, как у кошки – но нет, скорее всего, мне почудилось – это, наверное, были просто отблески звезд… Он несколько раз вздохнул и наконец проговорил тихим и очень серьезным голосом, от которого у меня по спине пробежал мистический холодок:

– Анна Сергеевна, я видел кое-что в том разломе…

Рассказ Димки «Колдуна»

Затем возникла пауза. И в мою душу стало вкрадываться ощущение того, что Димкино, пока еще не высказанное, повествование каким-то образом окажет важное влияние на все наши дальнейшие действия. Я словно бы стояла на пороге великой тайны, волнующее предчувствие чего-то загадочного и неизвестного, связанного с нами непостижимым образом, заставляло биться сильнее мое сердце…

– И что же ты там видел? – спросила я наконец.

– Я расскажу по порядку… – ответил Димка. Он не смотрел на меня, его взгляд блуждал где-то выше моей головы, скользя по контуру черных ночных гор. И он начал:

– Сначала я увидел змею…

Такое начало заставило меня было подумать, что Димка снова что-то нафантазировал. Это все моя история о Проклятом принце… Впечатлительному мальчишке, скорее всего, почудилось в пещере то, о чем он думал. Однако я решила не перебивать и слушать дальше. Поэтому я кивнула, и он продолжил:

– Мы с Митькой разглядывали сталактит, и вдруг я увидел возле той щели змею…

– Черную? – вырвалось у меня.

– Нет, не черную, – он удивленно посмотрел на меня, – она была золотистая, и вся светилась… И тут я почувствовал что-то странное… какой-то голос, словно кто-то зовет меня…

– Он звал тебя по имени? – спросила я, и мистический холодок снова мурашками пробежал по моей коже.

– Нет, – помотал головой Димка, – но я знал, что он обращается именно ко мне. Митька-то ничего не слышал, он даже змею не видел. Вы ведь тоже ничего не заметили…

– Так, и что было дальше? – мне не терпелось узнать продолжение. Мой рациональный ум пытался убедить, что услышанное не может быть правдой, однако интуиция шептала, что мальчик не сочиняет, более того – все это важно настолько, что нельзя пропустить ни слова.

– А потом змея стала заползать в эту дыру, и я понял, что надо идти за ней. Знаете, Анна Сергеевна… – он понизил голос, что заставило меня особенно внимательно прислушаться к его словам, – я очень отчетливо видел только эту змею, а все остальное было словно в тумане… Я даже Митьку слышал так, как будто у меня вата в ушах…

Я не перебивала мальчика, и его дальнейший рассказ четко отпечатывался в моем мозгу, заставляя видеть все описанное Димкиными глазами. И моему разуму во всех ярких подробностях представала странная и таинственная картина, исполненная глубокого, но пока не разгаданного смысла…

– Змея ползла по этому проходу, а я шел за ней, – продолжал он, – и все это время я слышал голос – он говорил мне, чтоб я не боялся. Сначала мне пришлось боком пролезать, потому что там очень узко, и тогда змея ползла медленней. Она при этом светилась, поэтому все было видно. Там этот лаз неровный, я все время заворачивал то вправо, то влево, а иногда мне приходилось наклоняться или, наоборот, взбираться на камни, а один раз даже ползти пришлось. Но потом стало легче идти, проход расширился. И вдруг я оказался еще в одной пещере – чуть поменьше, чем та, и вся черными камнями обложена. И там я увидел… – он сделал паузу, и я не удержала свои мысли:

– Духа пещеры?

– Да, – кивнул Димка, – но только… но только, Анна Сергеевна, это был не старик…

Он помолчал, серьезно глядя на меня, и мне снова на мгновение почудилось, что в его глазах вспыхнул таинственный голубоватый свет…

– А кто же это был? – спросила я, стараясь побыстрей избавиться от наваждения.

– Это была женщина… – сказал Димка, и после недолгой паузы добавил, – хотя она тоже была во всем белом.

Теперь я внимала с особым интересом, боясь пропустить хоть слово. А Димка, снова блуждая взглядом по вершинам, продолжал монотонным, почти безэмоциональным голосом:

– Она сидела на большом черном камне, похожем на трон. Змея подползла к ней и свернулась кольцами на ее коленях. У этой женщины на голове была странная корона с квадратными зубцами, а белые волосы распущены по плечам. Я не могу сказать, сколько ей лет примерно, но она точно не молодая, но и не старая. Она мне улыбнулась и сказала, чтобы я не боялся, и что это она звала меня. А я и не боялся, и сам удивлялся, почему мне не страшно. Мне показалось, что эта женщина добрая… От нее шло приятное золотистое свечение и тепло.

Димка опять замолчал, и я, заинтригованная до крайности, спросила:

– И что же эта женщина тебе сказала? Она назвала свое имя?

– Нет, – ответил Димка, помотав головой, – она сказала так: «Это я, Великая Мать, звала тебя, ибо ты, отрок человеческий, обладаешь Даром, потому и можешь слышать меня, и видеть меня, и понимать то, что скрыто от разумения простых смертных».

– Послушай, Дим… – вдруг осознав одну странность, сказала я, – а на каком же языке она с тобой разговаривала?

– Не знаю на каком, но не на русском, – спокойно ответил он.

– Постой, а как же ты ее понимал? – спросила я.

– Не знаю как, – пожал плечами Димка, – я слышал чужой язык, точно не наш, но почему-то все понимал. Как бы вам объяснить… – он почесал переносицу, – ну вот когда она говорила, я точно знал, что этот язык мне незнаком, но у меня в голове сразу возникало понимание ее слов…

– Как автоматический переводчик? – подсказала я, на что Димка решительно возразил:

– Нет, не так. В голове я слышал не словами, а просто ПОНИМАЛ. Без перевода понимал.

– Понятно, – кивнула я, хотя осознать подобное было затруднительно, – продолжай, пожалуйста. Что она еще тебе сказала, эта таинственная женщина?

– Я мало что понял, честно говоря… – смущенно признался Димка, – ну то есть, слова-то я понял, но что она имела в виду – мне непонятно… Она просила меня передать ее слова другим, но, Анна Сергеевна, товарищ капитан ведь мне не поверит, поэтому я сначала решил все вам рассказать…

– Правильно сделал, – успокоила я его, – так ты расскажи мне подробнее, о чем вы беседовали.

– Хорошо, Анна Сергеевна, – кивнул тот, – эта женщина мне сказала:

«Великие беды грядут на юдоль нашу, вражда и раздоры черной тенью осеняют земли цветущие, кровь оскверняет благословенные пенаты богов. Открылось мне, что многими добродетелями владеют пришедшие ныне в мир наш, разумом велики они и чисты душою своей. Сила с ними есть совершенная, великая и пугающая, что мир этот грозной мощью своей и добром бесконечным исцелит. Скорблю я, Великая Мать, глядя, как дети мои разделились и чувство родства и единства утратили. Вдались в пороки, в бездейство, в мелкие дрязги, забыв о своем предначертании, через что мир этот обрел множество бед. Столько веков пролетело, как нашли мы этот дом, что гостеприимным был к нам… Ныне же все увядает и приходит в упадок, и повергает это меня в печаль, ибо забочусь я о доме своем, но не под силу мне одной уже сохранять равновесие.