Роберт Хайнлайн - Кукловоды. Дверь в Лето [сборник]
- Название:Кукловоды. Дверь в Лето [сборник]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Аттикус
- Год:2018
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:978-5-389-14332-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Роберт Хайнлайн - Кукловоды. Дверь в Лето [сборник] краткое содержание
Также в книгу входит другой классический роман Хайнлайна – «Дверь в Лето». Это история талантливого изобретателя Д. Б. Дэвиса, который пытается вернуть свой бизнес, предательски отнятый бывшим компаньоном и бывшей невестой, и помочь своему коту по имени Петроний Арбитр (для друзей – Пит) отыскать Дверь в Лето. Ведь каждое живое существо на Земле стремится найти Дверь в Лето – где тепло, нет холода, нет войны, ненависти, обиды, где тебя не предаст друг, не обманет невеста. Для этого Дэвису придется преодолеть само время – и, возможно, не единожды…
Кукловоды. Дверь в Лето [сборник] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Я попытался обдумать вопросы, пока он тыкал чем-то мне в ребра; штуковину, которой он пользовался, я принял за стетоскоп, хотя он скорее напоминал уменьшенный слуховой аппарат. Но у нее имелся все тот же недостаток – поверхность датчика была холодной и твердой.
О чем спросить, проспав тридцать лет? Достигли или нет звезд? Кто теперь проповедует «война войне»? Выращивают ли детей в колбах?
– А что, док, в фойе кинотеатров все еще стоят машины для продажи попкорна?
– Стояли, когда я последний раз смотрел кино. У меня нет времени бывать там часто. Кстати, теперь в ходу слово «хваталка», а не «кино».
– Вот как? А почему?
– А вы сходите разок. И сразу поймете. Да не забудьте пристегнуться ремнем: от некоторых кадров зрителей аж из кресла выбрасывает! Видите ли, мистер Дэвис, мы-то сталкиваемся с подобным ежедневно и уже привыкли. Для выходцев из каждого года у нас есть корректирующие словари, а также обзоры по вопросам истории и культуры. Это совершенно необходимо, поскольку дезориентация может быть совершенно экстремальной, несмотря на то что мы стараемся смягчить первичный шок.
– Хм, пожалуй.
– Несомненно так. Особенно после такого экстремально долгого периода, как у вас. Тридцать лет.
– А тридцать лет – максимум?
– И да и нет. Самый долгий период сна, с которым мы имели дело, – тридцать пять лет. Первый клиент на коммерческой основе был охлажден в декабре тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Но среди тех, кого я вернул к жизни, вы проспали дольше других. Теперь здесь есть клиенты, заключившие контракт на срок до ста пятидесяти лет. Но, честно говоря, вас не должны были принимать на такой долгий срок – тридцать лет: в те годы о гипотермии знали еще недостаточно, чтобы так рисковать вашей жизнью. Вам повезло.
– В самом деле?
– В самом деле. Перевернитесь-ка на спину. – Он продолжил осмотр, потом добавил: – Но с теми знаниями, какими мы обладаем теперь, я взялся бы подготовить человека к прыжку через тысячелетие, если бы кто-нибудь взялся финансировать такое предприятие… Я бы с годик продержал его при температуре, в которой пребывали вы, чисто для проверки, а потом резко, за миллисекунду, обрушил бы до минус двухсот. Он бы выжил. Я уверен. Давайте-ка проверим ваши рефлексы.
Слово «обрушил» мне не очень понравилось. А доктор Альбрехт продолжал тем временем:
– Сядьте и положите ногу на ногу. Проблем с языком у вас, я полагаю, не будет. Конечно, я следил за своей речью и говорил на языке тысяча девятьсот семидесятого года. Я весьма горжусь тем, что могу разговаривать с пробуждающимися пациентами на языке того года, откуда они к нам поступают. Я прошел специальный курс обучения под гипнозом. Но вы полностью овладеете современным разговорным языком через неделю – тут все дело только в дополнительном словарном запасе.
Я хотел было заметить ему, что по меньшей мере раза четыре он употребил слова, которых в 1970 году не знали или вкладывали в них совершенно иной смысл. Но потом решил, что это будет невежливо по отношению к нему.
– Вот пока и все, – наконец сказал он. – Да, кстати, вас хотела повидать миссис Шульц.
– Как?
– Разве вы с ней не знакомы? Она утверждала, что вы ее старинный друг.
– Шульц, – задумчиво повторил я. – Вероятно, я знавал когда-то нескольких женщин по фамилии Шульц, но единственная, кого могу вспомнить, – моя учительница в начальной школе. Хотя, скорее всего, она давно умерла.
– Возможно, она тоже находилась в «холодном сне». Получить ее записку сможете, когда захотите. Так, я могу вас выписывать. Но если вы человек смекалистый, то побудете здесь еще несколько дней, чтобы проникнуться духом новой для вас обстановки. А я загляну к вам потом. Ну, «одиннадцать – и я смываюсь», как говорили в ваше время. Вот и дежурный с вашим завтраком.
Я сделал для себя окончательный вывод, что в медицине он разбирается лучше, чем в лингвистике. Но тут я увидел дежурного и забыл обо всем. Он вкатился, аккуратно объехав доктора Альбрехта, а тот вышел из палаты, не обращая на него внимания и не дав себе труда посторониться.
Итак, он вкатился, подъехал к кровати, выдвинул встроенный в нее столик, повернул так, что столик оказался передо мной, и поставил на него завтрак.
– Налить вам кофе?
– Да, пожалуйста, – ответил я.
Вообще-то, мне не хотелось, чтобы кофе стыл в чашке, пока я завтракаю, но я сгорал от желания посмотреть, как он справится.
Представьте себе мое изумление – ведь это был… «Феноменальный Фрэнк»! Нет, это была не та неуклюжая, на скорую руку собранная модель, скорее напоминавшая электронный макет, которую украли у меня Майлз и Белл, конечно нет! Он походил на «Фрэнка» не более, чем гоночный турбомобиль на первую безлошадную повозку. Но разве мастер может не узнать свое творение? Я создал базовую модель, а это был продукт ее эволюции… Вот он, правнук «Фрэнка», – улучшенный, доведенный до ума, более эффективный, – но одной с ним крови.
– Больше ничего не надо?
– Минутку…
Очевидно, я ляпнул что-то не то, потому что робот вытянул из себя лист плотного пластика и вручил мне. Лист соединялся с его корпусом тонкой стальной цепочкой; на нем было напечатано вот что:
ВНИМАНИЕ! Этот автомат для обслуживания НЕ понимает человеческую речь. Он не обладает разумом, так как является всего лишь механизмом. Но для вашего удобства он сконструирован так, что может реагировать на нижеперечисленные команды голосом. Он проигнорирует все остальное, сказанное в его присутствии или (если какая-либо фраза вызовет неполное срабатывание или спровоцирует замкнутый цикл команд) предложит вам данную инструкцию. Пожалуйста, прочтите ее внимательно.
Благодарим вас.
Корпорация «Аладдин» по производству автоматизированного оборудования. Выпускает модели: «ТРУДЯГА», «ВИЛЛИ-НА-ВСЕ-РУКИ», «ЧЕРТЕЖНИК ЧЕТ», «СТРОИТЕЛЬ СТИЛЛ», «САДОВНИК», «НЯНЯ».
Проектирование и консультации по вопросам автоматизации.
Всегда к вашим услугам!
На фабричной марке был изображен Аладдин, выпускавший джинна из бутылки. Ниже приводился длинный перечень простых команд и распоряжений: «СТОЙ», «ИДИ», «ДА», «НЕТ», «МЕДЛЕННЕЕ», «БЫСТРЕЕ», «ПОДОЙДИ СЮДА», «ПОЗОВИ СИДЕЛКУ» и так далее. Был и короткий список заданий медицинского характера вроде растирания позвоночника, а о некоторых процедурах я вообще никогда не слышал. Список заканчивался официальным уведомлением: «Приказания с номера 87 по номер 242 отдаются только персоналом больницы и поэтому не включены в этот список».
Мой «Феноменальный Фрэнк» управлялся кнопками на приборном щитке, а не голосом. Не потому, что я не додумался до этого, просто система анализа речи с телефонным коммутатором для этого узла весила бы больше, была более громоздкой и стоила гораздо дороже, чем весь мой «Фрэнк» (старший) без упаковки. Я решил, что, прежде чем смогу вернуться к работе по специальности здесь, в будущем, мне придется основательно изучить все новое в области миниатюризации и упрощения электронных систем. Я горел желанием побыстрей приступить к делу; судя по «Трудяге», мне предстояла интереснейшая работа, передо мной открывались невиданные возможности. Инженерное искусство в значительной степени зависит от общего технического уровня общества, а не от таланта отдельно взятого инженера. Ведь железные дороги появились только тогда, когда развитие техники достигло соответствующего уровня. Бедный профессор Лэнгли [43]все силы души, весь свой гений отдал разработке летательного аппарата, который, по его мнению, обязательно должен был взлететь, – но он на несколько лет опередил время и не смог воспользоваться успехами сопредельных наук, чтобы увидеть результаты своего труда. Или взять великого Леонардо да Винчи – наиболее блестящие его изобретения не были претворены в жизнь; он намного обогнал эпоху, в которой жил.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: