Роберт Хайнлайн - Кукловоды. Дверь в Лето [сборник]

– Из Лос-Анджелеса. «Дэнни из Лос-Анджелеса» – большего и не требуется. У нас не принято называть друг друга по фамилии, если кто-то сам того не захочет. Итак, сладкая моя, представь дело так, будто всем об этом давно известно. Через полчасика выйдешь к воротам – якобы встретить нас. А сама тем временем захвати мою спортивную сумку и иди сюда.

– А сумка зачем, милый?

– Чтобы спрятать этот маскарадный костюм. Уж очень он необычен… даже для такого любителя причуд, каким нам отрекомендовался Дэнни.

Я поднялся и поспешил скрыться в кустах, чтобы там раздеться. Ведь когда Дженни Саттон нас покинет, у меня не останется оправдания подобной стыдливости. А мне это было необходимо: я не мог раздеться и продемонстрировать золотую проволоку стоимостью в двадцать тысяч долларов по цене 1970 года шестьдесят долларов за унцию, обернутую вокруг моей талии. Много времени раздевание не заняло: вместо корсета я сплел из проволоки пояс, а когда у меня возникли проблемы с тем, чтобы снимать его перед походом в душ и одевать обратно, я сделал на концах двойную петлю и застежку.

Я завернул золото в одежду и постарался не показывать, как тяжел мой узелок. Джон Саттон взглянул на него, но ничего не сказал, а предложил сигарету. Пачку он носил за ремешком на лодыжке. Не думал я, что мне придется повстречать этот сорт сигарет снова!

Я по привычке помахал сигаретой в воздухе, но она не раскурилась. Джон дал мне прикурить.

– Ну а теперь, – заговорил он спокойно, – пока мы одни, вы ничего не хотите сказать мне? Поскольку я собрался поручиться за вас в нашем клубе, я должен быть совершенно уверен, что вы не причините никому никаких неприятностей.

Я затянулся, и в горле у меня запершило.

– Джон, я не причиню вам никаких неприятностей – поверьте, я вовсе не хочу этого.

– Возможно. А если «внезапный приступ»?

Я задумался. Я оказался в совершенно идиотском положении. Он имел право узнать обо мне все. Скажи я правду – он, конечно, не поверит… по крайней мере, я бы на его месте не поверил. Но еще хуже, если он поверит мне, – дело может получить совершенно ненужную мне сейчас огласку. Будь я настоящим, честным, законным путешественником во времени, прибывшим с научными целями, я бы стремился к гласности, предоставил бы неопровержимые доказательства, приветствовал бы любые научные проверки… Но я им не был. А был я сугубо частным лицом и не вполне легальным гражданином, прибывшим с сомнительной целью, которую не собирался афишировать. Я просто тихо искал свою Дверь в Лето.

– Джон, если я скажу вам правду, вы мне не поверите.

– Мм… вероятно. Тем не менее я видел, как с совершенно пустого неба падает человек… ударяется о землю и отделывается легкими ушибами. Он странно одет, он не имеет понятия, куда он попал и какое сегодня число. Дэнни, как большинство из нас, я читал Чарльза Форта. [48]Но я никак не ожидал столкнуться с подобным в своей жизни. Раз уж я с этим столкнулся, то не думаю, что объяснение окажется столь же простым, как, скажем, разгадка карточного фокуса. Итак?

– Джон, по некоторым вашим высказываниям… по манере строить фразу я понял, что вы – юрист.

– Да, так оно и есть. Почему вы об этом спросили?

– Могу я сообщить вам сведения, не подлежащие оглашению?

– Хм, другими словами, вы спрашиваете, можете ли стать моим клиентом?

– Если вы так ставите вопрос, то – да. Мне, вероятно, понадобится ваш совет.

– Валяйте. Гарантирую неразглашение.

– Прекрасно. Я – из будущего. Путешествую во времени.

Несколько минут он молчал. Мы лежали, растянувшись на песке, и загорали. Я – чтобы согреться, ибо май в Колорадо хоть и солнечный, но прохладный. Джон Саттон, похоже, не обращал внимания на свежий ветерок и размышлял, покусывая сосновую иголку.

– Что ж, вы правы, – наконец сказал он. – Я в это не верю. Давайте лучше придерживаться версии «внезапных приступов».

– Я же говорил, что вы не поверите.

Он вздохнул:

– Скажем так, я не хочу верить. Не хочу верить в духов, в реинкарнацию или в чудеса экстрасенсорного восприятия. Мне нравятся простые, доступные моему пониманию вещи. Думаю, большинству людей тоже. Так что мой первый совет – сохраните все в тайне. Не стоит об этом распространяться.

– Меня это вполне устраивает.

Он повернулся на спину.

– И я считаю, что нам следует сжечь вашу одежду. Я вам подберу что-нибудь другое. Она горит?

– С трудом. Скорее – плавится.

– Ботинки лучше снова надеть. Мы, как правило, носим обувь, и ваши сойдут. Если кто-то поинтересуется, скажете, что шили на заказ. Лечебная обувь.

– Это одно из их качеств.

– Вот и прекрасно. – Прежде чем я успел его остановить, он принялся разворачивать мою одежду. – Что за черт! – Останавливать его было слишком поздно, так что я позволил ему довести дело до конца. – Дэнни, – сказал он подозрительно, – это на самом деле то, чем оно кажется?

– А чем оно вам кажется?

– Это золото.

– Да, здесь золото.

– Где вы его взяли?

– Купил.

Он тронул мой пояс, пощупал обманчиво мягкий металл и взвесил его на руке.

– Вот те на! Дэнни… слушайте меня внимательно. Я задам вам один вопрос, а вы хорошо подумайте, прежде чем на него ответить. Потому что мне не нужны клиенты, которые лгут. Я таких отшиваю. И у меня вовсе нет желания быть соучастником уголовного преступления. Вы приобрели золото законным путем?

– Да.

– Может, вам не известен Закон о золотом запасе от тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года?

– Известен. Я приобрел золото законным путем. И намереваюсь продать его за доллары. Монетному двору в Денвере.

– У вас есть лицензия на ювелирные работы?

– Нет, Джон. Я сказал вам чистую правду, хотите – верьте, хотите – нет. Я купил его там, откуда прибыл, и совершенно легально, в магазине. Теперь я хочу как можно скорее превратить его в доллары. Я знаю, что хранить золото незаконно. Что мне сделают, если я приду на Монетный двор, вывалю золото на прилавок и попрошу взвесить?

– В конечном счете ничего… если вы будете держаться своих «внезапных приступов». Но могут изрядно помотать вам нервы, пока вы чего-нибудь добьетесь. Мне кажется, вам лучше слегка измазать золото грязью.

– Вы имеете в виду – закопать его?

– Нет. Не обязательно кидаться в крайности. Но если то, что вы мне сказали, правда – вы нашли золото в горах. Ведь именно там старатели обычно находят золото.

– Что ж, как скажете. Я не против небольшой невинной лжи: золото все равно принадлежит мне по закону.

– Разве это ложь? Когда вы впервые увидели золото? Какого числа вы впервые вступили во владение им?

Я попытался припомнить. Купил я его в тот день, когда уехал из Юмы, то есть где-то в мае 2001 года. Примерно две недели назад… Тьфу ты!