Борис Батыршин - Внеклассная работа

Мимо. Придётся соглашаться, а там придумаем что-нибудь. Время вроде есть, а кишки после госпитальной каши подводит не по-детски.

– Присаживайтесь, юноша! – Унковский отодвинулся на край сиденья, отчего коляска скрипнула и опасно перекосилась.

– А этот… китаец ваш справится? – поинтересовался я, осторожно пристраиваясь рядом. – Двоих же тяжело тащить!

– Ничего, они привычные, – безмятежно отозвался лейтенант. – Эй, ходя, давай скоро-скоро, тии кун ва ! [27] …дам больше (искаж. китайск.)

– Вы говорите по-китайски, господин лейтенант? – удивился я.

– Да нет, какое там! Десяток слов вызубрил, китайцы как услышат – так и рады стараться.

И точно – услышав знакомую фразу, рикша припустил с удвоенной прытью.

Я трясся, держась за хлипкий поручень, слушал Унковского – тот говорил о телеграммах, доставленных миноносниками из Чифу, – и гадал, с чего это словоохотливый лейтенант проявил интерес к моей скромной персоне. А если после вчерашней встречи он что-то выяснил и теперь собирается учинить мне допрос? Может, не рисковать – выскочить из коляски, да в ближайший переулок? Я даже напрягся, приготовившись к броску, и тут из-за угла навстречу нам выкатились с десяток маньчжурских казаков – все в разлапистых чёрных папахах, с карабинами за плечами. Шашки бряцают о стремена, мохнатые кони храпят, раскидывая по мостовой хлопья пены, прохожие жмутся к домам.

Рикша тоже взял правее; казаки, разглядев в седоке офицера, разом приняли к другой стороне мостовой. Передний вскинул в приветствии руку с нагайкой; мой спутник помахал в ответ. Я же перевёл дух и выкинул из головы мысль о побеге: хорош бы я был, удирая от верховыхпо артурским переулкам – с моим-то знанием местной топографии…

В ресторане оказалось сравнительно малолюдно. Большая часть столиков пустовала; лишь недалеко от нас обедал в одиночестве пожилой артиллерийский полковник в толстых стёклышках пенсне да у окна уединилась парочка – мичман с барышней в неприметном сереньком платье.

– А вы как в воду глядели! – заметил лейтенант, ото двигая стул. – Вот тебе и школьное начальство! Ну-ну, не бойтесь, – улыбнулся он, увидав, как я озираюсь. – Вон та барышня, с мичманом с «Дианы», – учительница из Пушкинской школы. Её можете не опасаться – в церберских замашках сия особа не замечена, наоборот – известна своим вольнодумством.

«Да неужели? Прототип учительниц из романа Степанова? А я-то думал – целиком вымышленные персонажи…» [28] В романе «Порт-Артур» А.Н.Степанов вывел двух учительниц Пушкинской школы, весьма революционно настроенных особ.

Унковский издали раскланялся с моряком и его пассией. Я уселся на краешек стула и принялся вертеть в пальцах вилку, искоса поглядывая на лейтенанта. Тот молчал, словно израсходовал всё красноречие по дороге.

– Ну и что, будем ещё говорить с этим Ляо? – хмуро осведомилась Галина. – Тебе решать, конечно, но, по-моему, другого выхода всё равно нет – если кто и знает насчёт ключа, так только он.

Вчерашний день принёс одни разочарования. Бесполезные разговоры с китайцами, призрак жандармского ротмистра и неуверенный голос штабс-капитана Топольского. А уже под вечер – беседа в кукольном домике под сливами и уклончивые, ни к чему не обязывающие слова улыбчивого старика со сморщенным, как печёное яблоко, лицом.

– Надо бы Сёмку навестить. Записку мы ему послали, конечно, но надо и самим узнать, как он там. Может, до сих пор не пришёл в сознание.

– Контузия даёт порой самые замысловатые картины, – важно ответила Галина. – У нас в госпитале контуженные взрывной волной иногда сутками лежали без движения, а один даже память потерял – когда пришёл в себя, не знал, кто он такой и где находится. Имя, правда, не забыл.

– Амнезия, – кивнула Светка. – Знаем, приходилось читать. Надеюсь, с Сёмкой ничего подобного не случится, иначе нам совсем плохо придётся.

Решено было подождать известий с «Монголии» и там уже решать, куда идти – навещать товарища или продолжать поиски ключа. Хотя чего там искать? У девочек осталась одна-единственная ниточка; чтобы потянуть за неё, надо было рискнуть снова поговорить с Ляо.

– Я понимаю глубину ваших трудностей, – ответствовал старик, – нопрошуивас понять бедного китайца – мы здесь, в Люйшуне, живём в ожидании большой беды, если только японцам удастся одолеть русских. И мой долг – думать о всех тех, кто приходит ко мне за советами.

Напрасно девочки уверяли, что всего лишь потеряли памятный сувенир, и готовы щедро заплатить за него. Китаец смотрел на них непроницаемыми глазами, улыбался, и повторял:

– Я должен знать, куда ведёт ваша дорога, прежде чем решить, стану ли я помогать вам преодолеть её.

Он что-то знал, старый хитрец, и был непоколебимо уверен в своей правоте. И ему наверняка известно, где ключ. А может, драгоценный артефакт лежит сейчас в одной из лаковых шкатулок, что стоят на бамбуковой этажерке в единственной комнате домика под сливами?

Врать старику бесполезно, это ясно. Знает он что-то или нет – но ложь чувствует лучше любого полиграфа. И если уловит неискренность – разговора не будет. Никакого. Ключ останется там, где он сейчас, а они с Сёмкой… тоже останутся. И тогда единственный путь – в отеческие объятия жандарма. Тот, может, и не столь проницателен, как Ляо, зато уж точно опаснее. Недаром Галка шипит разъярённой кошкой, стоит только вспомнить при ней о ротмистре Познанском.

– Пошли в госпиталь, – решилась Светлана. – Ты говорила, у тебя сегодня дежурство? Вот и дежурь, я тоже помогу чем-нибудь. А там посмотрим… Как думаешь, твоя матушка не выставит меня прочь?

– Ой, что ты! – затараторила Топольская. – У нас всегда рук не хватает, тем более сейчас, когда столько раненых! А ты справишься? Я неделю привыкала к крови и всему остальному. Страшнее всего, как раненые кричат… я даже в обморок однажды упала!

Светка молчала. Откуда ей знать? Только вчера её чуть не вывернуло наизнанку при виде растерзанного Казимира. А госпиталь… смрад гниющих тел… заляпанные гноем и кровью бинты… крики раненых и стоны умирающих…

– Справлюсь, – наконец твёрдо ответила Светлана. – Пошли уже скорее!

– Жалко, у нас нет револьвера, – заявила Галина, когда девочки поднимались вверх по кривоватой немощёной улочке к бывшему зданию гимназии. – Можно было бы напугать этого Ляо и заставить всё рассказать. Как в книжке Майн Рида – читала?

Светка с изумлением посмотрела на подругу.

– Ты что, всерьёз думаешь, что он испугается и ответит? Скорее уж, отнимет у тебя револьвер, и уши надерёт… Или как китайцы поступают с непослушными детьми? На горох ставят?

– Ну уж нет! – возразила Топольская. – Меня, если хочешь знать, папа учил стрелять из револьвера! Ещё дома, в Екатеринославе, на полковом стрельбище! Даже хотел подарить мне дамский браунинг – на всякий случай, только мама запретила. А как бы сейчас пригодился…