Валерий Елманов - Проклятое золото храмовников

– Тысяча четыреста гривен, – задумчиво протянул фра Пруденте.

– Всего-то, – уточнил Петр. – А взамен больше миллиона. Ну и плюс проценты за два года, что в общей сложности составит миллион двести семьдесят тысяч золотых флоринов. Ваша ненаглядная бьёз хексе, когда я у нее изымал сей документ, криком кричала и ноги мне взасос целовала, но я был суров и неумолим, как положено благородному кобельере. Цени, псина господняя.

Инквизитор тяжко вздохнул.

– Тю на тебя! – возмутился Сангре. – Он еще и в колебаниях! Да у нас бы любого олигарха кондратий от счастья схватил, если б он узнал, какой навар ему светит, – он сокрушенно вздохнул. – Маловато, конечно, я с тебя требую, почтенный, но для приятного во всех интимных отношениях человечка чего ж не порадеть.

Монах тяжко вздохнул, но тут ему пришла в голову неплохая идея с отсрочкой, а за это время, если постараться, можно успеть кое-что предпринять и…

– Сразу про уплата мне не решить, – примирительно заметил он. – Я должен отправить гонец, взять совет, дождаться ответ, а потому надо подождать. Полагаю, за два-три месяц мы…

Петр присвистнул.

– Я вас умоляю, не болтайте ерундой. Мне столько ждать недосуг, а потому сроку тебе три дня. А нет, уедем с побратимом и точка, а ты оставайся целоваться со своей Изабеллой, шаловливый ты наш, ежели монастырский устав не возбраняет.

– Князь Гедимин вас никуда не отпустить, пока ты не отдать нам бумага, – прошипел инквизитор.

– Ой, только не надо пугать ежа голым задом, гражданин муэдзин! – вознегодовал Сангре. – А на любые санкции Европы и вашего римского папаши мы на Руси всегда клали хрен с присвистом, и будем класть его и впредь не покладая рук! Но когда мой человек спалит подлинник, ты ж себе все локти искусаешь до самого копчика! И вообще, тебе еще радоваться надо, что на такого миролюбивого как я попал. А будешь и дальше кочевряжиться, я на тебя настоящих зверюг-ассасинов натравлю: Торнадо, Айдар, Азов и прочих, – недолго думая, принялся он перечислять названия украинских карательных батальонов. – А они вообще звери и шутить эти жертвы абортов не любят, – и, глядя на недоумевающее лицо инквизитора, изумленно спросил: – Да ты чего, вообще что ли о них не слыхал?

Фра Пруденте помотал головой, а Эспиноса напротив, на всякий случай вновь согласно кивнул.

– Во-от, – удовлетворенно протянул Петр, тыча в сторону фра Луиса пальцем. – Он знает. А для особо тупых поведаю: это такие монстры, что ого-го, меня самого жуть берет. А главное, беспредельщики они. Им хоть осиновым колом в ухе чеши – все равно не проймешь. Стыд под каблук, совесть под подошву и вперед, мирно бомбить всех, кто с ними не согласный. А мне не веришь, у Люси спроси.

И снова последовали частые кивки Эспиносы. «Молодца», – мысленно похвалил его Петр и поощрительно улыбнулся. Так, слегка, уголками губ. Увы, но монах воспринял это не совсем адекватно. Обалдело уставившись на Сангре, он побледнел, затрясся всем телом, а спустя пару секунд глаза его закатились и он, потеряв сознание, рухнул с лавки.

Фра Пруденте недоуменно уставился на напарника, но, спохватившись, кинулся его поднимать. Петр недоуменно пожал плечами, но, видя, что силенок тощему инквизитору явно не хватает, пришел на помощь. Кое-как им удалось совместными усилиями уложить грузного Эспиносу на лавку.

– Я видеть, ты его пытать, – строго произнес фра Пруденте, испытующе глядя на Петра.

– Дурак ты! – возмутился тот. – Если бы я его пытать, он бы ползать не смог и дышал через раз. Просто фантазия у него богатая, шлимазлов этих себе представил, вот и… Я и сам как их вспомню, так вздрогну, уж больно отвратные морды. Рожи моих воинов, которые твоего напарника привели, видел?

Фра Прудененте невольно передернулся. Пожалуй, страшнее человека, чем тот великан со стесанным назад лбом, огромным носом и звериными глазками, ему за всю жизнь видеть не доводилось. Неужто и те, кого сейчас столь красочно расписывает его собеседник, столь же ужасны?

– Ты хотеть сказать, что они похож на…

– Да что ты, что ты! – замахал на него руками Сангре. – Лица моих воинов в сравнении с рылами этих плевков прогресса ангельские. А стоит мне им лишь намекнуть, что речь о халяве идет, поверь, мигом примчатся. А они не я: и гроши с тебя слупят, и вареников с маком взамен не дождешься, бо эти скоты сами всё сожрут. Точно, точно. Эти уроды, ежели задарма, могут в свои хлебальники до пяти гамбургеров зараз запхать. И еще место за щекой зарезервируют, вдруг какой проказник сыщется. И в конечном итоге останешься ты, брахманист хренов, у разбитого корыта, где нечего будет стирать, поскольку они тебя мигом разуют и разденут. Так мне звать их или ну ее? – и он сурово уставился на инквизитора.

Фра Пруденте нехотя выдавил, старательно выговаривая новые непонятные слова:

– Не надо Торнадо, Айдар, Азов. Мы…

Он покосился на своего напарника. Слова Петра с трудом укладывались в его голове, но загадочное поведение Эспиносы… Помня, как мужественно тот держался раньше перед лицом разнообразных опасностей, фра Пруденте представить себе не мог, что же такого увидел и испытал в плену его напарник, чтобы вести себя столь неподобающе для истинного служителя бога. Так что вполне могла оказаться правдой как минимум половина рассказанного этим странным кабальеро. Значит, надо соглашаться платить, причем немедленно, отказавшись от трёх дней на обдумывание. Иной, лучший выход найти все равно не получится, зато этот Бес, чего доброго, может передумать и ужесточить свои пока еще вполне приемлемые условия. В конце концов, учитывая, что рассчитываться станет Тевтонский орден, ничего страшного.

Он еще раз сочувственно покосился на по-прежнему лежащего без чувств фра Луиса и твердо произнес:

– Мы согласны… заплатить. Через три дня гривны будут у тебя.

– То-то, – удовлетворенно хмыкнул Сангре. – И я таки рад, что мы сделали по рукам, ибо у нас, идальгов, все по-честному, точнее, по-братски, и почти без обмана.

– Но взамен ты нам вернуть…

– А об этом позже, – бесцеремонно перебил Петр. – Сперва выкуп, а тогда уж можно потолковать всерьез за международное положение и свободу попугаев… Кстати, о международном положении. Тут у нас Гедимин в посредниках, а в приличном обществе им тоже полагается долю малую отстегнуть. Ты как?

Они выехали из Трок спустя неделю. Поначалу их сопровождение выглядело весьма внушительным – самолично Гедимин и аж две сотни дружинников с ним. Столь пышный эскорт следовал до Вильны.

– Ну слава богу, – вздохнул Улан, когда кунигас и его воины остались далеко позади. – А то у меня почему-то все время было ощущение, будто нас вот-вот завернут обратно.