Валерий Елманов - Проклятое золото храмовников

– И зря, – самодовольно хмыкнул Сангре. – Я уже понял, что если человек является язычником, то шансы на его порядочность неизмеримо возрастают. Всякое, конечно, бывает, и исключений навалом, но этот мужик из тех, кто добро ценит, а мы, между прочим, обеспечили ему мир с самыми главными врагами, притом не на год, а на цельных два.

– Кстати, каким образом?

– Обычная проверка на вшивость, – беззаботно отмахнулся Петр. – Мол, положено посреднику отстегнуть чуток, благо, денег для этого не требуется. Зипун Армякович поначалу закочевряжился, но я добавил, что тем самым он на деле докажет свои огромные полномочия, в коих я, грешным делом, сомневаюсь. Словом, на понт я нашего фраерка взял, на самый обычный понт.

– И он купился?!

– Ага. Ты знаешь, я тоже удивился. На такую дешевку распоследний босяк с Молдаванки или Привоза не поддался бы, а он… – хмыкнул Сангре. – Хотя дело еще и в другом. В сущности этому Фраку Смокинговичу глубоко наплевать на проблемы Тевтонского ордена. Ну-у, не совсем, а где-то как Европе на Украину в том нашем времени, то есть сочувствие выразить можно, но когда речь про бабло заходит, да еще в невообразимом количестве… Правда, у тевтонов это перемирие должна еще ихняя капитуляция подписать…

– Капитул, – поправил Улан.

– Ну да, – беззаботно согласился Петр. – Он самый. Но я думаю, при столь широких полномочиях нашего Зипуна Армяковича за этим дело не станет. Короче, Гедимин до сих пор пребывает в незабвенном кайфе. Он, между прочим, тоже у меня допытывался, как я ухитрился одновременно соблюсти и его, и свои интересы. Пришлось намекнуть на свое умение наносить дистанционный гипнотический удар по человеческому подсознанию и, умело отрегулировав отток трансгенерирующей энергии в нижнюю чакру…

– Чего?! – вытаращился на друга Улан.

– Не понял что ли? Вот и он не врубился. Но кивал охотно. Кстати, я даже чуток перестарался и он снова загорелся увидеть нас на своей службе. Я, конечно, упирался, как мог, но под конец пришлось пообещать, что едва тверской князь перестанет нуждаться в наших услугах, как я непременно вернусь в Литву и мы с ним еще разок покалякаем за то, как бы посмачнее попортить жисть шлимазлам-тевтонам.

Петр припомнил хитрый взгляд криве-кривайтиса и его вкрадчивый совет не противиться пожеланию Гедимина оставить у себя обоих пленников: Дитриха и кузена Изабеллы. Мол, они станут своеобразным залогом доверия кунигасу со стороны Сангре.

Попутно всплыл в памяти и туманный намек верховного жреца. Дескать, ему дано видеть будущее людей и если у Петра не найдется времени для приезда в Литву в течение ближайших двух лет, то он об этом горько пожалеет. Их боги – не христианские, и нарушений клятв не прощают, так что спустя два года может весьма резко ухудшиться как здоровье оставленных рыцарей-крестоносцев, так и его собственное, вплоть до…

Лиздейка не договорил, но и без того было понятно. Как жрец дотянется до Твери, Сангре не понимал, но глядя в голубовато-водянистые и холодные как лед глаза верховного жреца поверил: дотянется, и здоровье ухудшится вплоть до…

Получалось, и впрямь придется приехать.

Однако ничего из этого рассказывать другу он не стал, решив, что у того хватает собственных проблем, и похвастался выданной ему Гедимином своеобразной кредитной карточкой в виде золотого перстня с крупным синим сапфиром.

– Это тот, что…

– Да, да, тот, что нам вручили перед поездкой в Берестье. Я ж его вернул, когда мы приехали обратно, а Гедимин за день до нашего отъезда снова мне его отдал. Сказал, он и на Руси может помочь, ибо в Твери литовских купцов хватает. Если кому из них покажешь, непременно помогут.

– А как ты ухитрился выжать из фра Пруденте согласие отдать тебе Изабеллу?

Петр улыбнулся, припомнив, как он старательно игнорировал испанку, делая вид, что судьба доньи его совершенно не интересует. Особенно в самом начале второго тайма матча-реванша.…

…Инквизитор уложился в трехдневный срок. На сей раз он не пытался сжульничать, и представители тевтонского ордена, при посредничестве двух главных бояр галицко-волынского посольства, назанимали у купцов, торговавших в Троках, необходимую сумму, кою на третий день доставили в комнату друзей. В основном это было серебро, но хватало и золота.

– Совсем иное дело, – удовлетворенно кивнул Сангре, после того как казначей Гедимина закончил проверку, сообщив, что все в порядке.

Оставшись наедине, монах, терпеливо дожидавшийся результатов проверки, впервые за последние два часа разжал рот и, протянув руку к Сангре, властно потребовал:

– Подлинник.

– А может, тебе еще и ключ от квартиры, где девки визжат? – ехидно поинтересовался тот, напомнив: – Я же говорил, что это, – и он небрежно пнул ногой по сундукам, – всего-навсего выкуп, не выплаченный тобой месяц назад. А теперь, рассчитавшись с прежними долгами, я дозволяю тебе продолжить наш нервный разговор. Но вот какая штука получается. Подлинник я тебе вручу, после чего ты будешь счастлив до самого конца жизни. А шо я сам буду иметь на долгую и светлую память за наши бурные страстные свидания?

Фра Пруденте озадаченно воззрился на Петра, не собирающегося умолкать, а тот, подметив удивление на лице своего собеседника, патетически воздел руки кверху и завопил:

– Господи, и этого бестолкового биндюжника ихний Ваня хочет назначить смотрящим, то бишь епископом. Вай ме! Ну ладно, я нынче добрый, а посему специально для олигофренов из католического Евросоюза напоминаю, что мы успели вторично пленить кузена Изабеллы. А помимо него у Кейстута в качестве нашей доли за взятие Христмемеля томится в плену одна большая жирная и наглая немецкая свинья по кличке Дитрих. И за этого кабана мы тоже хотим поиметь нехилую кучу флоринов, но…

– Я его не покупать, – перебил инквизитор.

– Вот те раз! – огорчился Петр. – А как насчет Бони?

Монах весьма категорично мотнул головой.

– Не, ну а какого я тогда Христмемель брал, надрывался, кровь проливал, в ведре вашем ржавом чуть не задохнулся и копье свое ночное едва уберег?! – возмутился Сангре. Фра Пруденте равнодушно пожал плечами. – То есть ты хочешь сказать, что все это исключительно мои проблемы? – догадался Петр. – Ах ты ж, эгоист задрипанный! А я-то перед тобой душу нараспашку и тельник наизнанку, – он возмущенно посопел, но, переведя свой взгляд на два сундука с деньгами, ласково погладил крышку ближайшего, и умиленно заулыбался. – Ну ладно, я нынче покладистый. Не хочешь выкупать, и не надо. Кати в свою Шамбалу, и скатертью тебе дорожка, – и, глядя на опешившего инквизитора, нахально поинтересовался: – Я тебе чего-то должен? Ну, если много должен, твой бог простит.