Марик Лернер - Федералист

Он поднял руку, и, повинуясь сигналу, капрал поспешно замахал длинным дрыном с привязанной к нему ярко-красной тряпкой. Из рощи с криком и гиканьем вылетели оба эскадрона. Не готовые к подобному индейцы не имели даже подобия строя. Настоящего боя не получилось. Прореженные и истончившиеся цепи наступающих внезапно превратились в истребляемых. Вместо сражения вышла чистая бойня. Всадники рубили палашами бегущих, расстреливали из карабинов и пистолетов собирающихся в группы для отпора. И гнали остатки к реке, вырезая уцелевших и довершая разгром.

Генерал стоял посреди поля у санитарного фургона, нечто обсуждая с главным хирургом. Вокруг суетились люди в коричневой форме, специально введенной для санитаров и приписанных к медицинской службе. В воздухе висел жуткий запах крови, рвоты и испражнений, как всегда в таких случаях. Еще на нервы крепко действовали крики раненых и оперируемых. Прямо у них на глазах из палатки вышел человек в окровавленном халате и переднике, неся в ведре отпиленную до колена ногу и еще какие-то ошметки и тряпки вперемешку. Сержант Барро при этом виде стал зеленым и с трудом удержался, чтобы не вырвать.

Лобрано жестом позволил удалиться в сторону, и тот моментально воспользовался разрешением. В бою он столь нежной натуры не проявлял, а на переправе работал штыком дай бог каждому. Видимо, некогда было задумываться: не зря заставлял тренироваться в соответствующих ударах. Все сделал машинально. А сейчас медленно стало доходить, что такое война. Ничего, привыкнет. Если не убьют в следующий раз.

Эймс обернулся, похоже предупрежденный собеседником, и пошел навстречу, прихрамывая. Видок у него мало походил на генеральский. Никакой солидности и ожидания поклона. Весь в грязи, на лице свежезашитый неприятный шрам. На голове неизменная нестандартная шляпа с большими полями. К униформе она отношения не имела, но генерал на намеки пожимал плечами и отмахивался. Ну нравится ему фасон, а покрой мундиров он лично утверждал. Вот и будет генеральская. Кому не по душе, пусть помалкивают. Напротив, пример оказался заразительным, и все чаще на головах офицеров мелькали похожие.

Насчет внешнего вида и ранения майор уже в курсе — от вторично присланного посыльного. Во главе одного из батальонов и небольшого числа союзных индейцев генерал совершил бросок вперед и прикрыл отступающий авангард. Результат на лице. Ну а остальное результат убитой под ним лошади. Слишком уж заманчивой мишенью являлся, болтаясь постоянно возле строя и лично руководя. Большая слава могла бы достаться положившему конец его жизни ирокезу. Все они прекрасно знали, кто такой Железная Рука.

— Должен поблагодарить вас, майор, — сказал серьезно Эймс, — вы спасли положение и практически выиграли всю кампанию.

Похоже, ему дали нечто вроде настойки опиума для умаления боли, и он говорил почти нормально. Красивым ему уже не быть, да для мужчины это не главное. Радоваться надо. Пройди удар чуть ниже — и снесло бы челюсть, выше — пуля попала бы в голову. Задело по касательной, и ущерб минимальный. Поболит и перестанет.

— Трудно представить, во что превратилось бы поражение и отступление.

— Всего лишь последовал идее «недостаток численности индейцы возмещают быстротой передвижения и эффектом внезапности», — практически дословно процитировал начальника Лобрано. — Новая Галлия может гордиться своими парнями.

У данного высказывания имелось и продолжение. «Пока мы не добьемся вторичного хотя бы схожего результата, нечего рассчитывать на быструю победу».

Генерал задумчиво кивнул. Кажется, он уловил и лесть, и посыл. Пусть мы не получили уставов, формы и правильного снабжения, но не хуже ваших. Сейчас Лобрано имеет право это сказать, и дело даже не в стоящих за спиной офицерах, непременно в подробностях пересказывающих в будущем разговор. Они реально выкладывались полностью и сумели показать себя недурно. Честно говоря, столь впечатляющего результата Эймс не ожидал. В основном заслуга кавалерии, однако и пехота с артиллеристами себя не опозорили, честно выполнив долг. Не зря в поход отбирали лучших. Надо было показать соседям, чего стоят галлийцы, и они сумели.

— Потери?

— Двадцать семь убитых и сто семнадцать раненых.

В основном это кавалеристы. Конному прикончить пешего всегда проще, тем более когда враг бежит в панике, но индейцы отнюдь не дети, и стоило забыться или допустить промашку, как следовало жестокое напоминание.

— Эскадроны не смогут преследовать отступившего противника, — доложил честно. — Потери велики, да и лошади падают от усталости.

Судя по словам немногих пленных, чаще всего ирокезов убивали на месте, и лишь изредка раненых успевали подобрать медики, здешний лагерь сборище основных отрядов для совместного удара по армии Эймса. При этом никто не собирался давать генерального сражения. Скорость и нападение были для ирокезов неожиданны, а малое количество солдат в авангарде невольно спровоцировало попытку уничтожить зарвавшихся до подхода основных сил. Почти удалось.

— Кто удрал, уже ничего не поделаешь, — глядя на переправу, буркнул Эймс.

В сумерках особо не разобрать, но возле узкого брода одновременно оказалось слишком много народу. Драгуны и пехота расстреливали их в огромном количестве. Местами там ступить некуда, трупы лежат в несколько рядов. Вряд ли после такого ирокезы способны на нечто серьезное. Но и армии тоже досталось крепко. Предварительная оценка без галлийцев — семьсот двадцать человек, из которых четыре офицера и сто тридцать один нижний чин убиты, тридцать семь и четыреста девяносто семь ранены, два и сорок девять соответственно пропали без вести. Может, кто-то отстал по дороге или сейчас тащится к своим.

Какой там идти вдогон — свои бы раны зализать. Еще одна такая победа — и будет как с этим… Пирром. Останется без армии. И не утешает, что положили краснокожих в три раза больше. Могло повернуться и наоборот. Кстати, почему в три? Можно Конгрессу написать и в пять. Ну не пересчитывать же каждого покойника. Кто там, на побережье, разберет, а победа будет смотреться почетнее.

— Не имею полномочий повышать в звании или награждать членов ополчения не моей колонии, — сказал Эймс, — но обязательно укажу в донесении Конгрессу и отпишу в Эшли про ваши заслуги.

— Не мешало бы отметить заслуги лейтенанта Корселя, — великодушно отметил Лобрано, — без вовремя доставленной депеши мы бы не успели. Он и потом участвовал в бою, заменив тяжелораненого командира роты.

— Список отличившихся представьте.

— И еще, — поколебавшись, сказал Лобрано. Кто организовывал медицинскую часть и выбивал под нее деньги, тайной не являлось. Хотя официально до общего сведения ничего не доводили. — Я хочу вас поблагодарить.