Марик Лернер - Федералист

— Союза предлагать не надо, — добавил я поспешно. — Вы проиграли и сознаете это, раз уж пришли сюда. Можно только попытаться сохранить ваших людей, но не Лигу и ее земли. Выбор как раз есть. Положить всех до последнего или уйти.

Кажется, задел за живое. Даже обычная невозмутимость отказала. Глаза сверкают, индейцы чуть не рычат.

— В возмещение вреда и расходов, понесенных колониями во время войны…

— Начатой вами, — возмутился Маленький Орел.

— …Вы уступаете ваши прежние владения. Признается лишь право временного проживания.

— А нам куда деваться? — горько спросил Синяя Рубаха.

— И хотя территория могла бы рассматриваться в качестве конфискованной, я обязуюсь заставить заплатить за нее. В частности, оплата включит поставки продовольствия и скота. Заметим, даже не прошу за это вашего золота, хотя мог бы. Оно вам еще самим пригодится на устройство в новом месте. Взамен вы уйдете в Дакоту. [27] Имеется в виду как Северная Дакота, так и Южная. Навечно. И Конгресс гарантирует сохранение границ.

— Как прежних? — зло возмутился Маленький Орел.

— Я не могу знать, — помолчав, сказал я, — что произойдет через сто лет. Союзникам гарантировал полную неприкосновенность тех земель, на которых они в настоящий момент проживают. Это мое слово, и если понадобится, поддержу их в конфликте с остальными. Но здесь и сейчас вы враги. Единственное — обещаю добровольно ушедшим помощь. Оставшимся — смерть. И это не мое предложение.

Что чистая правда. Рецепт готовился совместными усилиями депутатов нескольких колоний. Правда, общественность о том в известность не ставили, но ответственные люди прекрасно видели, во что обходится война, и не хотели превращать ее в многолетнюю и бессмысленную, до последнего индейца. Прежде чем он падет, умрет немало и белых. А затяжка при сомнительной обстановке в Европе никому не требовалась. Так что я говорил не только от своего лица. Ядро Континентального Конгресса готово пойти на определенные уступки. Ведь можно будет предъявить огромные достижения, а продав часть полученной территории, вернуть затраты и выплату ирокезам. Последний раз, и избавиться от них надолго.

— Надо думать, дакоты не обрадуются переселенцам, — буркнул Вечно Стоящий.

И это одна из причин готовности помогать. Выбитые со своих земель кланы уходили на запад от Миссисипи. Там они невольно столкнулись с осейджами и схлестнулись в яростной борьбе, бросив вызов власти немена. Пришельцы моментально вступили с ними в конфликт. Это мешало испанцам поддерживать и тех, и других. Значит, и в Новой Испании начинались сложности, так как обе стороны требовали к себе предупредительного отношения. Заваривалась очередная кровавая каша, и теперь в нашу пользу. Если ирокезы прихлопнут очередного союзника команчей, просто замечательно. Им всем станет не до оставленных земель.

— А потом вы нам на шею спихнете остатки Коалиции. Всех этих шауни, делаваров, шайенов, чероки и криков.

— Не в первый раз принимать разрозненные кланы в Лигу, — удивился я демонстративно. — Вы даже сможете быстрее увеличить численность, а значит, окрепнуть. По закону, — помолчав, объяснил, — тамошние земли принадлежат Соединенным Королевствам.

— По вашему закону! — взвился Маленький Орел. — Вы отбираете нашу землю и взамен даете чужую, принадлежащую вам лишь на бумаге, неизвестно кем написанной.

— Когда белые пришли на эту землю, разве ирокезам принадлежала вся эта земля? Вы истребили и выгнали племена, прежде на ней жившие. Вы великие воины — это правда. Так надо ли вспоминать вчера, забывать былое и изображать жалость к чужакам? Я не настолько глуп, чтобы поверить.

— Теперь вы способны нас изгнать и истребить, — хмуро сказал Синяя Рубаха.

— Вот и давайте искать выход, чтобы до уничтожения не дошло.

Она прошла по хорошо знакомой дорожке к административному корпусу и поднялась по ступенькам в пустой коридор. Прошла в кабинет и широким жестом кинула связку ключей на стол. Не будь почтенной супругой пастора, непременно с воплем упала бы в кресло и задрала ноги, как позволяют себе мужчины. Все равно никто не увидит. Понятно, ничего такого не проделала, иные вещи въедаются в мозг и кровь навечно.

На лето дети разъезжались по домам, и хотя она любила свою работу и все с ней связанное, невольно ощущала облегчение, получив возможность отдохнуть и заняться домашними делами. В женском отделении с этого дня ни одной воспитанницы, и все проверено, закрыто. В принципе можно было спокойно отправляться к себе, однако директор Коффин не терпел пренебрежения обязанностями. Положено сидеть до вечера — будь любезна. Тем более что лично он появиться не изволил. Придет в лучшем случае не раньше сумерек, а связку ключей положено официально вручить.

Потянула со стола газету, отметив, что директор отдает предпочтение Herald Tribune из Альбиона, а не местным. И неудивительно. Главный редактор Мутон Чани был делегатом Континентального Конгресса и имел информацию из первых рук. Уж кому, как не ей, знать, насколько суровые случались там схватки. Муж не особо делился, в последнее время и виделись частенько разве за ужином, однако даже проскальзывающих у того намеков и обмолвок хватало для общего представления. Конгресс самый настоящий клубок группировок, которые постоянно норовят кинуться друг на друга, обнаружив некие расхождения во взглядах.

Самое странное, что им в принципе удалось договориться в первый раз и создать Конституцию страны. Может, она и не права, но временами при общении со всеми этими депутатами создавалось впечатление, что их страшно заботят суждения потомков. Не сегодняшних соотечественников, а что скажут в будущем. В итоге многие поступали с благородством и величием, никак не ожидаемыми по их прошлой жизни.

Правда, сейчас нападки на Конституцию все нарастают, и хотя прошло немало времени, ее ратифицировали только Альбион с Батавией. Даже Новая Галлия выдвигает массу оговорок. А уж Каледония с Канадой и вовсе возмущаются торжеством монархических принципов в тексте. И на этом фоне популярность альбионской газеты выросла чрезвычайно. Там регулярно появлялись статьи, разъясняющие не только отдельные пункты Конституции, но и в достаточно простом виде многие принципы.

«Правительство становится хорошим не в результате консолидации или концентрации власти, — отметила уже вчера прочитанное, — а в результате ее распределения… Если бы указания о том, как сеять и когда жать, поступали к нам из Конгресса, то мы вскоре остались бы без хлеба. Именно благодаря последовательному разделению ответственности, нисходящей от общей к частной, можно наилучшим образом обеспечить руководство исполнением массы людских дел для всеобщего блага и процветания».