Марик Лернер - Федералист

— Мы уходим? — быстро спросил лейтенант Кернер.

Сообразительный мальчик, подумал с одобрением Жюинье.

— Нашему полку поручено двигаться в арьергарде. Тем не менее, — сказал он с нажимом, — подъем не как обычно в семь утра, а в шесть. Лично проведу смотр без малейших послаблений при упущениях. Никто из солдат не покидает строя во время движения. Вдали от населенных пунктов даже при абсолютной надобности — в сопровождении капрала. Плюс каждый батальон выделяет сержанта, двух капралов и семнадцать рядовых под командованием решительных лейтенантов. Группа следует за полком и прочесывает все дома, заросли, огороженные места, мимо которых будем проходить. Никаких отставших! Если потребуется, сажайте на телеги. Рота, потерявшая своих товарищей, будет подвергнута строгому наказанию, как и возглавляющий ее офицер.

Он проверил, насколько впечатляюще прозвучало. Кажется, добился абсолютного внимания. Такие строгости обычно внедрялись при отступлении, но в основном рассчитаны на ловлю дезертиров. В какой-то мере так и есть. По некоторым сведениям, четверть немецких наемников из пленных и даже оставшихся на свободе перешли на сторону американцев, соблазненные обещанием земли. Эймс не обманул, и каждый получил на Западе хороший участок. Там были и офицеры, что особенно поразительно. Кое-кто из них не смог отказаться от привычного образа жизни и тренировал федеральных новобранцев. А это уже не шутки.

С германскими наемниками он имел прежде дело и видел их твердость в бою. Нанимателя они не предавали, по крайней мере, пока оплата шла стабильно. И столь массовое дезертирство неприятно пахло. Зачем сражаться, рискуя получить раны или погибнуть, когда и так легко получить мечту. В Европе о наделе в сто шестьдесят акров бесплатно никто и мечтать не мог. Даже во Франции после революции. А им раздавали в два раза больше, а иногда и свыше.

От перешедших на сторону федералов не требовали воевать с прежними товарищами, что заметно успокаивало совесть. А прокламации подбрасывали тысячами, и бороться с соответствующими разговорами крайне тяжело. Тем более что, в отличие от немцев, с языком проблемы не существует и с местными тесно общаются, слушая иной раз не предназначенное для ушей нижних чинов.

— Командиры рот и батальонов держатся на флангах своих подразделений, постоянно проезжая вдоль них от головы к хвосту и строго наблюдая за тем, что происходит на марше.

Он сделал паузу.

— Если кому-то некто дорог, устройте в обозе, — сказал, поколебавшись. — Или пусть свои телеги с лошадьми используют, что безусловно удобнее и в будущем, когда мы встанем. Не знаю как федералы, но местные «патриоты» обязательно отыграются на помогавших нам. Насильно никого не заставлять, желающим идти вместе с нами оказывать максимально посильную помощь и не обижать. Вы меня поняли.

— Лучше бы мы высадились на Кубе или Гаити, — в сердцах заявил капитан Ожеро. — Раз уж воюем с Испанией, нам американцы не помеха. А богатств там не меньше, если не больше. Одни сахарные плантации чего стоят!

— Если вернемся, выскажешь от нашего общего имени Директории, — хмыкнул майор. Он подозревал, что после окончательной победы на Пиренейском полуострове острова сами попадут в карманы Парижа. А вот здешние явно налаживали связи с Британией, и с каждым годом они укреплялись. В любом случае не сейчас и не им думать о стратегии. Наверняка в хвост отступающим вцепятся целой сворой, а они пойдут в арьергарде.

Я предпочитаю действовать «от обороны» на хорошо укрепленных позициях, заставляя противника идти вперед под свинцовым ливнем. Иногда приходится поступать наперекор привычной схеме. Куда деваться, если франки вместо очередного кровавого штурма форта под картечью норовят удрать без сообщения. Не сидеть же на месте в ожидании, пока очнутся и вновь перейдут в наступление. Напротив, по всем законам военной тактики и стратегии бить в спину отступающих полезно и выгодно.

Получив известия об уходе стоящих на другом берегу реки «синих», моментально начали переправу в нескольких местах, занимая оставленные гарнизонами города и поселки. Республиканцы удирали с такой скоростью, что мы обнаружили тридцать тяжелых орудий, а нередко на дороге встречались мушкеты, военные фуры, порох, инструменты, продукты, багаж и многое другое. Стоило отвалиться колесу или лошади захромать, как их бросали вместе с грузом.

В оставленных гарнизонами городках обнаружились в немалом количестве мешки с сахаром и солью, бочки с мукой, полотна, шерстяные ткани. Часть из них побросали в реку, а перед уходом многие солдаты ходили по домам и тащили любые попавшиеся на глаза ценности. С их точки зрения, раз уж остаются люди, выходит, вражеские лазутчики, и забрать в качестве трофеев добро — совершено нормально. Пусть скажут спасибо — не расстреляли. В результате даже пытавшиеся остаться посредине, никого не поддерживая, резко изменили прежнюю позицию, оказывая нам помощь и вступая в ряды.

На совещании в штабе большинство склонялось к мысли построить франкам «золотой» мост, лишь бы убрались. Я все же настоял на более активных действиях. Слишком серьезные силы под рукой у командующего экспедиционного корпуса Дюфура, и усилить его еще пятнадцатью тысячами — не лучшая идея. Французская эскадра по-прежнему контролирует побережье. От ее последних действий пострадали не только прибрежные города, но и территории внутри страны. Время от времени высаживались десанты и на юге, а сделать я ничего не мог. Даже Акиндек был обстрелян артиллерией с кораблей и на треть выгорел. Правда, войти в порт под жерлами тяжелой артиллерии фортов они не рискнули, как и организовать наступление по суше.

Зато я получил очередное недовольство во множествах сообщений и неприятные разговоры за спиной. Жители Альбиона были убеждены в своем огромном вкладе в общее дело (так и есть), недовольны потерями рекрутов и отсутствием достижений. Так мог иссякнуть основной источник пополнений после потери Батавии. Людям требовалось нечто более зримое и достаточно весомое, чем бесконечные маневры перед носом франков. Что именно из-за этих действий они и не смогли пройти на юг, находясь под постоянной угрозой и не получив возможность расправиться с Континентальной армией вдалеке от войны, мало кого трогало. А вот собственные сгоревшие дома крайне волновали.

В этой обстановке требовалось действовать незамедлительно. Отступающий обоз растянулся на огромное расстояние. За шесть дней франки прошли всего тридцать пять миль, давая прекрасную возможность догнать, разрезать корпус внезапным ударом и уничтожить по частям. Или хотя бы серьезно потрепать. Поскольку в авангарде двигалась Первая дивизия в количестве четырех тысяч человек в сопровождении легкой конницы из местных республиканцев, в середине Вторая численностью до шести тысяч, сопровождающая основную часть беженцев, а замыкала Третья в составе четырех тысяч гренадеров и легкой пехоты при поддержке кирасиров, то требовалось нанести несколько одновременных ударов, связав действиями и не позволив соединиться в один кулак.