Юрий Гельман - Перекресток Теней (СИ)

Ветер дул не спеша, размеренно, будто хотел остаться незамеченным. Вечерело. В тусклом небе осторожно появлялись первые звезды — робко, будто подглядывая из-за кулис. Инна сидела на «своей» скамье и наблюдала за ними. Как огоньки сигарет — звезды подрагивали, то становясь на мгновение ярче, то будто угасая.

Была пятница. С прошлого воскресенья ничего не происходило. Ночи, предваренные тревожными ожиданиями, проходили спокойно, без снов. Им дали паузу — ей и Андрею? Их встречу подслушали и теперь где-то решают, как с ними поступить? Затишье перед бурей? И четыре дня длилось молчание. Невыносимое. Несносное. Тягостное.

Они не писали письма — ждали. Уже не нужно было ничего говорить, уже они и так понимали друг друга — даже по молчанию…

И все же накануне она не выдержала.

«Писем нет… и, вероятно, не будет долго — я просто начинаю готовить себя к худшему варианту развития событий… что-то сломалось, нарушилось, перестало существовать… я не хочу сходить с ума… и, надеюсь, не сойду… а просто уйду к себе, лягу лицом к стене и буду рассматривать узоры на обоях… или закрою глаза и буду представлять марсианские долины из пересохшей и потрескавшейся красной глины, как там сухо… и морозно… и одиноко… и от этого холода и одиночества вдруг заболит где-то в том месте, откуда пробивают себе дорогу слёзы… и из-под закрытых век потекут горькие ручейки… их будет послушно впитывать подушка — знакомое дело… а я поплачу и усну… и что там мне приснится?… может, ты… какой? Нет, лучше ничего не представлять, ни о чём не писать, слиться в капельку ртути, чтобы никто не понял, что — внутри: живая вроде, и ладно…»

Не отправила — не решилась. Боялась спугнуть тот настрой, который, как мучительно долгая нота, всё еще звучал, сохранялся — в душе, в жизни, в виртуальном мире…

И правильно сделала, что не отправила! Умница! Потому что с четверга на пятницу…

— Здравствуй! Извини, я немного опоздал…

Андрей подсел рядом, одну руку пряча от взгляда Инны за спиной.

— Я не заметила, что ты опоздал, замечталась… Здравствуй. А что это с тобой? С рукой что?

— Это тебе… — сказал Андрей, жестом отвечая на вопрос.

— Ой, подснежники! Спасибо.

Инна поднесла маленький букетик к лицу, зарыла нос в белых колокольчиках.

— К сожалению, они не пахнут, — сказал он.

— Еще как пахнут! — возразила она. — Лесом, весной. И еще — нежностью…

— Моя жена говорит: жизнью…

— Она у тебя философ. Сегодня ты ей что-то наврал?

— Ее нет, в командировке. Точнее, на курсах. Она в здравотделе работает, и там какие-то курсы…

— А дочери?

— Дочери я никогда не вру. Сказал, что мне нужно, и всё.

— Извини, что я спрашиваю, вторгаюсь…

— Пустяки. Нам нужно решить главное.

— Да, ты прав, остальное — потом, — согласилась она и поежилась.

— Тебе холодно?

— Как-то зябко. Я, наверное, опрометчиво легко оделась.

— И поэтому нам сегодня не избежать кафе…

— Пожалуй.

…Они заняли столик в углу, самый скромный и отдаленный. В полумраке сидело несколько человек — парами и в одиночку. Тихая инструментальная музыка, располагающая к откровениям, лилась откуда-то сверху. Ненавязчиво. Даже как-то в тему. Наскоро изучили меню, винную карту.

— Что будешь?

— Не знаю, я не разбираюсь, — скромно ответила Инна. — Вот «Шардоне» — знакомое название… Только немного.

— Меньше пятидесяти граммов не наливают. Рекомендую сто.

— Значит, сто, — согласилась она.

Андрей сделал заказ, и вскоре перед ними уже стояли два бокала вина и на блюдце лежала плитка черного шоколада. Подставка с салфетками, стаканчик с зубочистками и пепельница появились еще раньше.

— Я поломаю на клеточки? — спросил он.

Инна кивнула и с любопытством стала наблюдать, как Андрей разворачивает шелестящую фольгу, потом ломает шоколад, раскладывая неровные фрагменты по периметру блюдца.

«Эстет», — подумала она.

— Я вообще вино никогда не пью, — вдруг сказал он. — Предпочитаю водку, да и то изредка. Вино — это только ради тебя…

Он собирался подхватить свой бокал, продев его ножку между пальцев, но изящно, как у знатоков, не получилось — пузатый бокал качался, и выглядело это неловко и смешно. Тогда Андрей опустил его на стол и снова поднял — по-простому, зажав ножку в руке, привычно и уверенно. И заметил, как улыбается Инна — с теплотой и сочувствием.

— За что выпьем?

— За то, чтобы всё поскорее закончилось, — с задумчивой грустью ответила она, и Андрею показалось, что эту фразу она готовила давно.

— Если всё закончится, значит, мы больше…

— Давай не будем об этом. Пожалуйста…

— Хорошо, не будем. Тогда — за успех нашего дела?

Она кивнула и, осторожно пригубив бокал, сделала несколько мелких глотков.

— Какое замечательное вино!

— У тебя хороший вкус.

— Какой вкус? Это случайный выбор.

— Иногда случайный выбор является самым правильным, — сказал Андрей и как-то по-особенному посмотрел на Инну. Потом добавил: — Но наш выбор будет не случайным, хотя тоже должен оказаться правильным, самым правильным.

— Единственно правильным, — подчеркнула Инна.

— Да, согласен. Теперь, когда мы оба знаем всё… Теперь, когда до Ковчега осталось подать рукой…

— Ты всё еще сомневаешься? — спросила она, заметив его колебания.

— Наверное, уже нет. После этой ночи я понимаю, что миру действительно может грозить опасность. Тому миру, средневековому — а значит, через столетия может докатиться и до нас.

— Ты не должен ехать в Англию! Де Брие не должен… Откажись от своей затеи. Ради Ребекки, ради Эстель…

— Я не смогу этого сделать, Инна! Де Брие так долго шел к своему триумфу! Его мечта уже настолько реальна, настолько осязаема! И отступить в последний момент… даже если захочу я, мне не позволят…

— Но что же делать? Как предотвратить беду? Должен же отыскаться какой-то выход, иначе всё, что было до этого — напрасно. Если бы какая-то подсказка…

— А знаешь, — тихо сказал Андрей после паузы, — наш Сон — это как перекресток, на который одновременно съехались несколько автомобилей. И тут нужно всем вспомнить правила движения, чтобы точно знать, кто кого должен пропустить.

— Только мы не автомобили, — возразила Инна. — Мы — люди, нет, даже не люди — тени людей на этом перекрестке.

— Забавно то, что иногда тени делают историю, — усмехнулся Андрей.

Он допил вино, отодвинул от себя бокал, вынул из стаканчика деревянную зубочистку и стал вертеть ее пальцами. И вдруг произнес сквозь зубы:

— Де Брие нужно убрать с дороги.

Инна вздрогнула от его слов и пристально посмотрела в лицо Андрею. Оно светилось какою-то внутренней решимостью.

— Его нужно убить! — продолжал он тем же тоном. — И сделаешь это ты…