Валерий Мелик - Корнет из нашего времени

Я, как и абсолютное большинство гвардейских офицеров, абсолютно не интересовался политикой - да нам и было запрещено этим заниматься, а самой сущности классовой борьбы мы не понимали вообще. Однако верили, что 'поддерживая еврейскими и японскими деньгами рабочих, агитаторы уговаривали их бастовать, чтобы не дать нашей армии победить, оставляя ее без снарядов, мешали вооружению наших судов, портили их и сознательно губили наше родное общее дело, борьбу с коварным врагом, борьбу за честь нашей Родины', как было сказано в 'памятке семеновца' - свода правил поведения гвардейцев, написанной штабс-капитаном лейб - гвардии Семеновского полка, князем Касаткиным-Ростовским.

Брожение в народе, заигрывания с оппозицией, что воспринималось ею как слабость, уязвленная национальная гордость, связанная поражениями в войне с Японией вылилось в так называемую "мирную демонстрацию", впоследствии получившую название 'кровавого воскресенья'. Возглавлял эту организацию хитрый, изворотливый и по-своему талантливый 34-летний священник Георгий Гапон (родился 5 февраля 1870 г. в Полтавской губернии в черте оседлости в зажиточной еврейской семье, закончил православную семинарию, куда доступ евреев никогда не был ограничен), который пытался угодить одновременно и царским властям, и рабочим, но больше всего - собственному тщеславию. По его же словам, он должен был передать петицию рабочих, которую он сам же составил царю, потом выйти с ним на балкон Зимнего дворца, где под всеобщее ликование народа царь объявляет его своим первым помощником. Если же царь не примет его, организовать беспорядки и захватить Зимний дворец. По словам моих сослуживцев, гвардейских офицеров, в своей дикой лжи он не погнушался даже на святотатство, чтобы обмануть рабочих: он повел их через несколько застав, причем, впереди шли агитаторы студенты, переодетые священниками, для того, чтобы показать, что дело хорошее.

Нашу решимость подогревали появившиеся слухи о провокациях в отношении военных и даже случаях избиения офицеров. Так, капитан лейб-гвардии Семеновского полка Яков Сиверс рассказывал: "дойдя до перекрестка с Невским проспектом, мы были свидетелями избиения двух морских офицеров, что еще больше обозлило командование батальона и его солдат... Во время шествия батальона были слышны крики, что у Полицейского моста бьют морских офицеров..."

Для подавления беспорядков был создан специальный 'особый гвардейский отряд', состоящий из сводных групп лейб-гвардии Преображенского, Кирасирского, Павловского полков и лейб-гвардии Артиллерийской бригады. Командовать отрядом был назначен генерал Дмитрий Григорьевич Щербачев, командир лейб-гвардии Павловского полка. Гвардия действовала по всем правилам ведения реального боя "в сочетании огня и маневра".

Зоной действия нашего гвардейского отряда стали Невский проспект и Певческий мост, куда демонстрация была оттеснена полуэскадроном нашего полка. В сущности, толпа спровоцировала нас на применение оружия. Агитаторы начали склонять солдат на свою сторону. В сторону гвардейцев, отошедших от толпы на дистанцию 100 шагов, летели камни. Генерал Щербачев попытался охладить пыл толпы методами психологического воздействия - кавалерия имитировала две атаки с обнаженным оружием, что не имело никаких последствий. И тогда "гвардейский отряд" приступил, как это принято сейчас говорить на военном жаргоне, к "зачистке" Адмиралтейской стороны.

И вот здесь, тесня группу бунтовщиков, мне в голову прилетел камень и я свалился с лошади.

В сводную группу гвардейцев специально не брали новобранцев, чтобы оградить их от возможных случайностей: офицеры достаточно ясно понимали, что им предстоит делать - выполнять присягу. Мои сослуживцы, опытные гвардейцы, не дали затоптать меня, оттеснив толпу, вынесли меня и переправили в Царское Село, в гарнизонный госпиталь.

И вот, я очнулся. Очнулся в новом теле, я так понимаю, в теле моего далекого предка и тезки.

Никогда не интересовался фантастикой, попаданцами. Считал это не серьезной литературой. Так, прочитал пару книжек. И вот, сам попал!

Лежу в палате Царскосельского военного госпиталя, и сам себе задаю вопросы. Что случилось? Где я? Как такое возможно, и почему я ощущаю себя не только Александром Белогорьевым, 1985 года рождения, бывшего спецназовца, кавалера нескольких боевых орденов, киллера, нелепо погибшего в 2017 году, но и князем Александром Белогорьевым, 21 летним корнетом лейб - гвардии Кирасирского Его Императорского Величества полка, раненым при подавлении бунта 9 января 1905 года на Певческом мосту?

- Спокойно. Без паники. Непосредственная опасность мне не грозит, можно спокойно и без криков: "Помогите!", разложить ситуацию на составные части и проанализировать все, что со мной произошло.

Что это, колдовство? Магия? Неизвестно. Поэтому отставляю этот вопрос в сторону и воспринимаю происходящее как данность. Размышляю дальше. У меня имеется новое тело, не такое развитое, как было, но оно послушно мне, а мышцы и специфические навыки - дело наживное. Желания, мысли, чувства, и воспоминания молодого князя стали моими, точно так же, как все, что знал Александр Белогорьев 21 века, знает он. Нет явного разделения на 'он' и 'я', Мы стали одним целом. Хорошо это или плохо? Пока непонятно.

Мелькает мысль. Как вернуться обратно? И тут же, следом, другая. А зачем возвращаться?

В принципе, с тем миром меня ничего не связывает. Семьей я не обзавелся. Были, конечно, и любовь, и любимые, но как то не сложилось. Друзья - сослуживцы - да, есть, но так, чтобы не разлей вода - таких нет. Соберутся, конечно, на поминки, выпьют за помин души, помянут. И все.

Родина - а что Родина, свой долг я ей отдал, даже с лихвой.

Так что придется 'расслабиться и получать удовольствие', а если серьезно, надо принять все как данность и постараться прожить новую жизнь достойно. 'Делай, как должно и будь, что будет'.

*** *** ***

Пошел уже третий день, как я оказался в этом теле. За это время мне надоело валяться в койке, заниматься самоанализом и смотреть в окно на заснеженные деревья в Екатерининском парке. Вставать мне все еще не разрешали. Поэтому стал вспоминать свою спортивную молодость. Инструктор по рукопашке увлекался аутотренингом, как то рассказал об идеомоторных упражнениях. Я тогда увлекся этим, применял в своих тренировках. Вот и сейчас усилием мысли стал вызывать сокращение мышц сначала рук, перешел на мышцы ног, пресса. Постепенно подобной тренировке подвергались все мышцы моего тела. Он объяснял, что когда мы четко и сосредоточенно совершаем мысленные движения, они оказываются даже более эффективными, чем реальные: концентрируясь на определенных мышцах, мы не теряем при этом лишнюю энергию. Усталость, как правило, незначительна, а кровообращение мозга и питание его кислородом значительно улучшаются.