Богдан Дорошин - В плену бессмертия [litres]

Высшие иерархи Света и Тьмы действовали на пределах своих сил, и Саавах в конечном итоге вынужден был отступить. Он не мог победить и знал это с самого начала. К пространственной аномалии он явился в первую очередь потому, что так было предсказано за многие тысячи лет до этого события. А еще… Еще лич хотел испытать Судьбу на прочность. Попытаться уничтожить угрозу вопреки пророчеству из Великой Книги Тьмы.

Когда Разлом реальности захлопнулся, синее небо Земель Скарга начало быстро поглощать унылую свинцовую высь из Морт’Райса. Полыхнуло несколько молний, загремел гром, и начался дождь. Холодный и обильный.

Нардан ва Цорри стоял посреди главной площади Арсдана, сжимая Кинжал Урхаэля в правой руке. От лезвия Регалии исходил белесый дым, в то время как отец-магистр никак не мог выкинуть из головы слова верховного лича, раз за разом прокручивая в сознании его предостережение.

Мальчишка, несущий погибель многим измерениям, в том числе и этому… Не он ли то существо, которое воспользовалось Вратами измерений и которого они пытались изловить?

– Но если он обладает могуществом, способным стереть нас в пыль, – пробормотал ва Цорри задумчиво, – тогда почему Зрящий ничего нам не сказал? Да и стоит ли верить словам порождения Тьмы? Все они лживы и коварны…

Но успокоить душу не получилось. Член Святого совета лучше других знал, что пророчества Великой Книги Тьмы зачастую сбываются. И это не на шутку его беспокоило.

Они шли медленно, с опаской, в любой момент рискуя расстаться с жизнью. Аксир нес в одной руке факел, а другой крепко держал Лонна за кисть, и из-под его ладони капала кровь. Здоровяк далеко не сразу согласился на план, придуманный Максом, но другого выхода не было. Желтоглазая тварь могла вернуться в любой момент, а ожившие мертвяки напирали на решетку с завидным упорством. Она бы, конечно, выдержала, но в конечном итоге молодые люди открыли ее сами. Потому что оставаться здесь бессмысленно, и спастись можно лишь продвигаясь вперед.

Панин ощущал лишь слабое дуновение силы , но его хватало, чтобы молитвы, которые он читал по памяти Кейт, разгоняли мумий в стороны. Те хрипели, шаркали ногами и толкались, но подойти не могли. Лонн дрожал, все еще не придя в себя после того, как ему порезали вены на запястье. Он чувствовал, как уходит его кровь, его жизненная сила, но Аксир ухватился за кисть крепко. Даже если бы послушник захотел, то не вырвался бы. Да и живые мертвецы пугали здоровяка похлеще всего остального.

Умертвий насчитывалось не так много, как могло показаться изначально. Многие из поднятых попросту не сумели сдвинуть тяжелые крышки своих гробов и сейчас скреблись о камень изнутри. С приближением Макса и Лонна этот звук затихал, но возобновлялся сразу же, как они удалялись в темноту.

Читать молитвы оказалось труднее, чем Панин представлял. Почти сразу стало понятно, что отгоняют нечистых далеко не все его слова, а лишь некоторые из святых песен, вероятно утвержденных самим Эркалотом. К сожалению, Кейт знала всего несколько, а потому приходилось читать заклинания по кругу. И с каждым разом сила их уменьшалась: то ли для постоянного эффекта требовалось разнообразие, то ли кровь Лонна давала меньше энергии. Аксир тянул его жизненную силу нещадно, ибо не умел контролировать свою странную способность.

Спустя какое-то время – сколько точно прошло, Макс не считал – впереди показалась окованная железом дверь. Возле нее виднелся силуэт, который в свете факела разглядеть поначалу не удалось, но когда путники приблизились, стало понятно, что это бросивший их священник. Он стоял, уткнувшись лбом в мореное дерево, а при их приближении развернулся.

Лонн сдавленно ахнул, а Панину стоило неимоверных усилий не прервать свою молитву. Падре был мертв. Его лицо… собственно, у него больше не было лица. Мышцы и кожу на черепе обглодали, а нижнюю челюсть вообще вырвали с мясом. Лишь один уцелевший глаз смотрел на приближающихся людей, и не было в нем ничего осмысленного. Вероятно, в страхе недавнего бегства он не рассчитал, что впереди может быть еще одна дверь, ключей от которой у него не окажется. «Потому как связка у меня», – подумалось Максу без всяких сожалений.

Падре быстро отступил с дороги, когда его коснулись мягкие энергетические волны молитвы. При этом он издал гортанный возглас, от которого кровь застыла в жилах. Лонн весь дрожал. Закрыв глаза, он читал молитву в унисон Максу, и тому даже пришлось сильнее сжать кисть здоровяка, чтобы послушник вспомнил о необходимости отпереть дверь, так как у Панина свободных рук не было.

Как только ключ щелкнул в замке, беглецы уже хотели прошмыгнуть в открывшийся проем, но откуда-то сзади послышался голос:

– Погодите! Это я… Миррика… я… они… помогите мне!

У Макса во рту пересохло, к тому же он чувствовал, что сила крови Лонна иссякает и вскоре молитва превратится в обычные слова. А значит, мертвые разорвут их сразу же, как незримый барьер рухнет. Но послушник, видимо, считал себя героем и потянул Аксира на голос. Тот недовольно подчинился: ведь отпусти он порезанную кисть здоровяка – магия тут же развеялась бы.

Миррика, та девчонка, что так лихо запирала решетчатую дверь, оставляя Аксира и Лонна наедине с желтоглазой тварью, забилась в узкую расщелину между надгробиями, куда мумии добраться не могли. Она вся дрожала и от страха искусала до крови кулачки. Вероятно, она так бы здесь и умерла, если бы не увидела мерцание факела.

– Давай руку!.. – Лонн потянулся к девочке, пугливо глядя на мертвецов, застывших стеной в трех метрах от него. Их пустые глазницы взирали на живых с безразличием, но внутри умертвий бушевал хищный голод. – Быстрее! Я тебя не обижу. Надо уходить…

Предательницу долго упрашивать не пришлось. Оттолкнувшись спиной, она быстро подскочила к тем, от кого недавно сбежала, и все вместе они медленно попятились к двери. Макс к тому времени едва выговаривал слова, и предчувствие подсказывало, что еще немного, и они втроем станут для кого-то обедом. Шаг за шагом они приближались к спасительному проему, а когда нырнули в него, тут же заперли за собой тяжелую дверь, не давая мертвым приблизиться.

Между тем Панин молитвы не прекратил, резко развернулся и поводил факелом перед собой. Ему казалось, что здесь их тоже может поджидать опасность, но небольшая по размерам комната оказалась пустой, не считая различной утвари. Более того, судя по острому неприятному запаху, выходила комната второй дверью прямиком в местную канализацию. Поняв, что опасность временно миновала, Аксир закашлялся и отпустил Лонна. Ладонь была в крови и до сих пор хранила ощущение чужого пульса. Послушник постоял некоторое время, а потом обморочно опустился на каменный пол.