Сергей Уксус - Остров [трилогия; СИ]

Сергей задумался. То, ради чего он сюда пришёл, — месть за погибшего когда-то члена группы — потеряло смысл: мстить бывшему Хранителю Гнезда за то, что тот не удержал свою стражу от нападения на пробегающую мимо пищу?

— Дружественный огонь, чтоб его… — пробормотал он.

— Повелитель? — не понял лич.

— Десять лет назад мои люди проходили мимо этого поместья, — пояснил дракон. — На них напали небольшие костяные твари.

— Я готов понести кару, Повелитель, — голова немёртвого склонилась, обозначая признание вины.

— Скажи ещё, что тоже хочешь побыстрее упокоиться.

— Тоже?

— Да нашли мы тут одного! Бывший целитель из лаборатории, что при Гнезде Ветра. В начале войны погиб.

— Какой войны?!

Партнёра не было часа два. Всё это время мы простояли, тупо пялясь на неподвижного костяка и получая время от времени короткие мысленные послания вроде «В порядке», «В норме», «Говорим»… Интересное занятие. Очень. И совсем не скучное.

Наконец скелет вздрогнул, развернулся и отправился восвояси, а от брата прилетело: «Возвращаюсь!» Минуту спустя и сам появился. Задумчивый какой-то. Вот интересно, почему везде пишут, что определить настроение дракона по его физиономии невозможно, а и у меня, и у девочек, и у парней наших это получается? Не может же быть, чтобы во всех книгах врали? Я таких, с описаниями, в Гнезде больше десятка прочитал. Везде — одно и то же. Друг у друга переписывали, что ли? Кстати, смешного в этих… м-м-м… творениях тоже хватает. Например, про особую краску, которой пользуются Повелители и состав которой держат в строгом секрете. Сохраняя истинный цвет чешуи, краска эта якобы придаёт ей различные оттенки. Угу. Ахинея, короче говоря. Смотритель, правда, сказал, что там не всё враньё. Но не всё — это сколько? И что именно?

Пока я рассуждал о литературе, Сергей успел одеться и начал рассказывать. Или докладывать, если по форме судить: коротко, чётко, без лишних деталей. Мы к тому времени давно уже из клина в круг перестроились и потеснее сдвинулись, так что все всё хорошо слышали. Закончил брат командой:

— Думать будете по дороге. Сейчас возвращаемся к месту стоянки. Все вопросы — там!

Там… Там уже ждали: десяток крестьян с дубьём и вилами. Мол, приползут чужаки еле живые, а тут мы их… В смысле, они нас. По рожам видно. Хмурым и разочарованным.

— Как тебе эта встреча?

— Надо было спалить эту деревеньку к гобловой матери!

— Надо было. Может, сейчас спалим?

— А дети? Их там много.

— Забрать можно. До Прибрежного доведём, а там пристроим.

— Родители не отдадут.

— А мы их хорошо попросим! Точнее, упросим. До неживого состояния.

— Убьём, что ли?

— И как ты догадался?

Смешение культур, блин. Раньше брат ругался гоблинами, их задницами и дерьмом. В самых крайних случаях — тьмой. Сейчас — матерями и бабушками. Ещё немного, и совсем цивилизованным станет.

— Командир? — Канок, развернув бойцов между начальством и местными, покосился в сторону дракона.

— А чё тут думать? — немедленно отозвался Беллиус-младший. — Сейчас этих прирежем и пойдём деревеньку жечь. Надоела она мне.

— Ты, вьюнош, поперёд старших не болтай! — грозно рявкнул один из встречающих — бородатый мужик лет под сорок. — Не по закону это!

— Что именно, уважаемый? — расплывшись в дружелюбной улыбке, Орнаен ан'Камис протиснулся между Каноком и ан'Седисом и вышел вперёд. — Что именно не по закону? — повторил он.

Крестьяне переглянулись, после чего бородатый получил от кого-то тычок в спину и ответил:

— А всё! Резать не по закону! Жечь не по закону! На чужой земле безобразничать!

— На чужо-ой?! — на тёмной физиономии Ора отразилось искреннее изумление. Демонстративно почесав всей пятернёй в затылке, ан'Камис задал следующий вопрос: — И чья же тут земля, уважаемый?

— Наша! — левая, свободная от оружия, рука мужика решительно рубанула воздух. — Опчества!

— И давно? — насмешливо поинтересовался дракон, выглядывая из-за плеча дар'роу.

Само собой, отвечать какому-то сопляку представители «опчества» сочли ниже своего достоинства, однако тот не унимался:

— Что ж вы молчите-то, а, уважаемые? Давно ваше «опчество» чужую землю-то присвоило?

— Укороти язык! — не выдержал кто-то из крестьян. — За такое отвечать будешь!

— Отвечщ-щать, говориш-шь, — голос молодого мага сорвался на шипение, услышав которое, бойцы мгновенно подобрались. И тут же последовала команда, заставившая их сорваться с места: — Взять! Живыми!

— А усыплялку почему не кинул?

— Не сообразил. А ты?

— Я тоже. И ан'Седис.

— Ан'Седис «кислоту» держал. Пока перестраивался…

— Угу. Мы ему обзор загородили.

— Именно. А вообще — так даже лучше. Чтобы без всякой магии — в морду!

— Нервный ты какой-то.

— Ага.

Двумя минутами позже девятеро встречающих, связанные по рукам и ногам, с заткнутыми ртами, лежали аккуратным рядом и провожали глазами прохаживающегося перед ними юнца. Десятый, оказавшийся то ли самым трусливым, то ли самым сообразительным и рванувший в сторону деревни, валялся чуть в стороне, уткнувшись лицом в траву. Из левой ягодицы его торчала рукоять метательного ножа. Стоявший рядом тёмный задумчиво разглядывал получившуюся композицию и время от времени вздыхал: оставлять оружие в ране жаль, перевязывать чужую задницу — противно. Беда была в том, что Сергею этот тип зачем-то требовался живым, а значит, просто выдернуть оружие и уйти нельзя: истечёт ведь кровью, скотина этакая.

— Да добей ты его! — посоветовал бойцу Канок. — Командиру и остальных хватит. Да, командир?

Дракон хмыкнул:

— Зажрались вы, парни. «Добей! Добей!» А тренироваться на чём, а?

— Так это ж мясо! — боец пнул тихо поскуливающего крестьянина, и тот взвыл. — На таком тренироваться — себя не уважать! Молчать, скотина! — последовал ещё один пинок.

— Для тебя — мясо, — легко согласился младший Беллиус, — а для нас с ан'Седисом вполне годный материал. Арм, — повернулся он к магу пятёрки, — не хочешь посмотреть, как «брызги» работают?

— Только посмотреть? — с явным неудовольствием отозвался тот, подходя ближе к раненому.

— Ладно уж, — снисходительно улыбнулся Сергей. — Сам попробуй. Только сразу по голове и сердцу не бей, а то никакого удовольствия не получишь.

При этих словах будущий подопытный вдруг приподнялся на четвереньки и, подволакивая ногу и на удивление шустро перебирая руками, рванул куда-то в сторону, всё равно куда, лишь бы подальше от этих страшных чужаков. Он успел отползти на целых десять шагов, когда мелькнувший в воздухе нож воткнулся во вторую ягодицу. В этот раз отличился Людоед. Пояснивший в ответ на вопросительный взгляд брата: