Владимир Рутковский - Сторожевая застава

— Если что, положите и меня рядом. Только не забудьте тоже выбить имя, чтобы знал Микула, кого поднимает…

— Мало нас — тревожился Попович, подсчитывая ратников, которые стекались в Римов — дружинников шесть сотен, и ополчения три тысячи. Устоим ли, пока подоспеет князь?

— Должны устоять — прогудел Муровец — другого совета нет.

Добрыня промолчал. Лишь кивнул головой. Хорошо, если со дня дедовой смерти сказал хоть два слова.

Той ночи в Римове никто не слепил век.

Женщины сносили хлеб в Городище или закапывали его по тайниках. Старые деды с ребятами собирали со всех усюд лодки и подводили их к обрыву. Это на тот случай, когда половцы прорвутся к городку и Римовским детям и женщинам не останется ничего другого, как спасаться в болоте.

Однако прятаться за мурами Городища спешили не все.

Тетка Миланка решила идти вместе с войском. К матери присоединилась Росанка и еще несколько десятков женщин и девушек.

— Кто же вас перевяжет, если что-то случится? — доказывали они Илье Муровцу — Кто, как ни мы?

— А вас самих кто перевяжет? — сердито отказывал Илья Муровец — А ну, прочь на Городище и, чтобы я больше не слышал таких разговоров!

Росанке тоже досталось на орехи. Олешко подъехал к ней и тихо сказал:

— Иди с женщинами и детьми. Потому что…

Росанка задиристо трепанула русой косой.

— Потому что — что? — спросила она.

— За косу поведу, вот что!

В Олешковом голосе была такая решительность, что Росанка поневоле отступила от Поповича. И только тогда возмутилась.

— Чего это ты мне указываешь?! — воскликнула она.

— Потому что… потому.

Ордынцы подошли к Суле, когда солнце уже высушило росу.

Впереди ехала разведка во главе с сыном половецкого хана Андаком. Степняки надеялись без препятствий преодолеть пустынную реку.

И вдруг остановились — по ту сторону, напротив переправы, стояло войско Римовцев. Небольшое, однако войско! И посреди того войска возвышался на своем тяжеловозе Илья Муровец.

Какую-то минуту половцы пораженно молчали. Тогда послышались разозленные возгласы и ряды вытолкнули перед себя два десятка ордынцев — тех, что вчера побывали под Римовым. Выведчики растерянно разводили руками и пытались что-то объяснить Андаку. Тот в сердцах огрел ближайшего плеткой и отвернулся.

Половцы все прибывали. Им уже было тесно на том берегу. В конечном итоге Андак что-то воскликнул — и передние направились к воде.

В воздухе засвистели тяжелые стрелы римовцев. Громко воскликнули раненные. По течению поплыли десятки половецких тел.

Первое нападение римовцы отбили достаточно легко, хотя и среди них упало несколько воев — половцы тоже осыпали их тучами стрел. Однако чужинцы уже зацепились за правый берег, их кони галопом покатили на первую лаву пеших римовцев.

Те быстро отступили назад — и ордынским нападающим открылись сотни косо вкопанных в землю березовых кольев, что были направлены остриями к Суле. За кольями виднелась валка телег. В проходах меж ними стояли самые сильные воины с рогатинами, способными пронзить не только человека, но и разозленного медведя.

Ударилась в березовый частокол первая половецкая волна, напоролась конской грудью на острые сваи и откатилась к Суле. Ударилась вторая — и захлестнула частокол. А за ней уже поднималась третья…

Храбро бились Римовцы, не отступали ни на шаг. Однако на каждого приходились не менее пяти половцев из тех, что уже перебрались через Сулу.

А к реке подходили все новые орды.

Илья Муровец избрал себе опаснейшее место, напротив главного брода. Они из Гнедком были закованы в панцирь и вместе смахивали на неприступную скалу, перед которой разбивалась в пену мощнейшая волна.

Левое Римовское крыло возглавлял Добрыня Никитич. Справа, ближе к Змеевой норе, бился Олешко Попович с горошинцами и младшей дружиной. За Олешком неотступной тенью следовал Лыдько. Молниями мигали их острые мечи, и уже не один половец тяжко свалился под копыта Римовских коней.

Однако натиск степняков нарастал с каждой минутой. На миг, на один лишь крошечный миг качнулось левое крыло Добрыни — и в промежуток между ним и топким болотом с пронзительным воем ворвался ордынский отряд. Видимо, кто-то из степных выведчиков загодя нащупал узкую извилистую тропу в трясине.

У Добрыни тревожно сжалось сердце: он не мог направить в ту сторону ни одного дружинника.

А половцы уже обходили русичей. За минуту другую они выберутся на сушу и ударят со спины…

И тут над полем брани прозвучал ужасный рев водяного бугая. Из глубины болота наперерез степнякам ринулось какое-то чудище. Она взмахнуло тяжелым дубовым окоренком и передний половец с разбитой головой исчез в липкой трясине.

Нападающие замерли из ужаса и неожиданности.

— Бу-у-у! — протяжно заревело чудовище. Свалился, не успев даже ойкнуть, еще один половец. За ним еще…

То мстил за своего брата Велес, дидько болотный. И такой ужасающий был у него вид, что даже привычные ко всему половецкие кони становились дыбом и сбивались с узенькой тропы.

Завопили нечеловеческими голосами всадники, напрасно пытаясь развернуться назад. А над их головами со свистом мелькал дубовый окоренок и взлетало ужасное:

— Бу-у!

Выровнялось левое крыло. Медленно, но непрестанно двинулось вперед, пока не встретилось с новой половецкой лавой, которая выплеснула из-за Сулы.

А на другом крыле половцы Андака все сильнее налегали на небольшой Олешков отряд.

Сам Андак в битву пока что не вступал. Белыми от ненависти глазенками следил он за Поповичем. Ожидал, пока тот совершит что-то неосмотрительное. И тогда уже никому будет в трудную минуту выводить Змея из тайника. И таки дождался своего сын половецкого хана. На какую-то минуту Олешков конь вырвался вперед и оторвался от своих. Андак пронзительно свистнул — и половецкие стрелы тучей полетели в Поповича. Тот едва успел прикрыться щитом. Еще раз сыпнули стрелы — и зашатался, упал на колени верный Олешков конь.

Сын половецкого хана показал в злобной ухмылке широкие зубы и галопом полетел на пешего. Но когда их разделяло лишь несколько шагов и Андак уже поднял над собой саблю — Олешко внезапно пригнулся и прикрылся мечом. Звякнула крица — и в тот же миг Попович взлетел в воздух. Сильный удар ноги выбил ханова сына из седла.

Половцы оторопели. Они не могли понять, как это случилось. А невредимый Олешко уже сидел на коне Андака и его меч опять мигал над головами нападающих.

— Молодец, Олешко! — загремел над Сулой густой голос Ильи Муровца — Молодец, парень! Так им и надо!