Владимир Рутковский - Сторожевая застава

Кстати, Колька Горобчик вчера на противоположной стене пристроил кусок фанеры, на которой наклеил несколько рисунков из жизни Давней Руси. Там были и печенеги, и половцы, и великокняжеские воины в железных латах и кольчугах. Больше всего места занимал рисунок с тремя русскими богатырями. Посредине, конечно, возвышался славный Илья Муромец. Рядом с ним — Добрыня Никитич и Алеша Попович.

— Они когда-то в Киеве жили — объяснил Колька, приклеивая этот рисунок к фанере — так может и в наших местах побывали…

Вот, кажется, и все. Витька сел на самодельную лаву и устало вытянул ноги. Вскоре должны подойти ребята. А там, гляди, и Константин Петрович с Ганнусей приедут на каникулы. Вот будет весело!

И тут его ухо уловило какие-то непонятные звуки.

Сначала Витька не обратил на них никакого внимания. Может потому, что над Вороновкой время от времени пролетали вертолеты. Лишь впоследствии до него дошло, что те звуки доносились оттуда, откуда доноситься не должны. А именно — из глубины пещеры.

Витька ошарашено воззрился на угол. Там, как всегда, было темно. Но сегодня в тех сумерках будто кто-то невидимый из всех сил дубасил палкой по дереву…

Вскоре к этому стуку присоединилось металлическое щелканье. А тогда прозвучало такое отчаянное конское ржание, что будущий чемпион и не заметил, как очутился у выхода с пещеры. Почему-то вспомнились рассказы о потустороннем мире. Может, и действительно там черти бьются? Тогда, конечно, лучше подождать ребят возле пещеры…

Вдруг Витька представил насмешливую улыбку Кольки Горобчика, разочарованный взгляд Игоря Мороза и их тренера. Еще бы — один из лучших борцов Вороновской средней школы и вдруг на тебе: испугался неизвестно чего!

И тут Витька догадался, в чем дело. Ну и Колька, ну и Горобчик! Теперь поняло, почему он вертелся возле тех закоулков, почему цокал лопатой у стены. Конечно, незаметно принес свой старый магнитофон и прикопал его в углу… Теперь ребята как-то его включили — и сидят где-то в сорняках напротив, да и хихикают, глядя как он, Витька Бубненко, дрожит возле пещеры, как последняя трясогузка!

Витька потянулся, чтобы показать тем, кто следит за ним, будто он выскочил из пещеры не потому, что кого-то испугался, а просто ему захотелось подышать свежим воздухом. Потому взял лопату, которая стояла у входа, и опять направился вглубь пещеры.

Звуки усилились. Мало того, теперь к конскому ржанию добавились еще и человеческие возгласы.

«Интересно узнать, откуда Колька переписал всю эту кутерьму? — подумал Витька. — По-видимому, из какого-то фильма… Ну ничего, сейчас я это узнаю».

И он осторожно вогнал лопату в глину. Не в то место, откуда доносились звуки, а рядом, чтобы не повредить магнитофон. Копнул раз, другой…

Внезапно лопата будто провалилась в какую-то пустоту. Странно. Ведь, кроме многометровой толщи глины, за этой стеной ничего не должно быть…

Еще несколько ударов лопатой — и Витькиным глазам открылась другая пещера. Она была намного меньше. Такое себе трехметровое углубление с небольшим полуразрушенным навесом. И углубление было ярко освещено. Но этого не могло быть! Не могло быть освещенного солнцем места в глубине земной толщи!

Однако оно было.

Поколебавшись, Витька протеснился через только что выдолбленную дыру. Теперь ржание, металлический перестук и человеческие возгласы раздавались совсем близко.

Витька выбрался из углубления, оглянулся и замер с разинутым ртом.

Оказывается, его каким-то чудом занесло за несколько километров от Вороновки — туда, где должен быть брод через Сулу. Конечно, вон от реки к вороновскому лесу ведет перешеек. А вон, там на горизонте, высятся кручи вороновского Городища.

Однако Витька смотрел в ту сторону лишь какую-то минуту. А тогда его внимание привлекло другое: справа, за высоким кустарником, творилось что-то непонятное.

Витька продрался сквозь кусты и остолбенел — за какую-то сотню шагов от него шла свирепая битва.

Один защищался от целого отряда.

Высокий широкоплечий юноша в наряде древнерусского воина волчком вертелся на сером коне между низкорослых, но крепких противников. Его длинный широкий меч со свистом резал воздух, и уже трое или четверо лежали вповалку меж луговых купин. Неподалеку носились перепуганные лошадки низкие, мохнатые.

И все же нападающих было намного больше. Прикрываясь щитами, они окружали высокого юноши плотным полукругом. Нападающие прижимали его к болоту. Древнерусский воин, как и раньше наносил могучие удары, однако видно было, что вырваться из такого окружения ему будет трудно.

«Кино снимают или что? — подумал Витька — А мы же ничего об этом не знали. Даже сам Горобчик не знал».

Действительно, было похоже, что снимают какой-то исторический фильм. Крепкие низкорослые враги, как две капли воды, смахивали на половцев. И древнерусский воин был похож на того, с Горобчиковых рисунков….

Но где же те, что снимают этот фильм? Где оператор со своей кинокамерой (по телевизору Витька не раз видел, как снимают фильмы)? Где режиссер, который волнуется и кричит громче всех? Где, в конечном итоге, другие актеры?

Чтобы лучше их увидеть, Витька поднялся в полный рост и вышел из зарослей. Однако актеров он не увидел. Ни актеров, ни операторов, ни режиссера.

Зато увидели его самого. Один из половцев, оглянувшись в его сторону, внезапно завизжал пронзительным голосом, возвел дыбом своего коня и рысью погнал его на парня.

«Напугать хочет» — промелькнула мысль. Однако у нападающего было такое разъяренное лицо, он так угрожающе поднимал над головой копье, что ноги сами собой понесли Витьку к спасительному углублению с полуразрушенным навесом. Оттуда он вьюном проскользнул через отверстие к своей пещере и затаился в углу.

Собственно, испуга Витька не чувствовал. Он был убежден, что нападающий со свирепым лицом — не кто другой, как актер, переодетый в половецкий наряд. Вот сейчас он соскочит из коня, просунет голову в отверстие и, улыбаясь, спросит: «Что, парень, испугался? А ну, взлезай, идем ка посмотрим, что будет дальше».

Однако вместо лица в отверстии появилось копье и принялось пырять по сторонам.

«Вот, дурак! — возмутился Витька то ли на копье, то ли на всадника — А если бы вот я или кто-то другой стоял посреди пещеры»?

За копьем в отверстии появилась голова в приплюснутом шлеме. Узкие глазенки, вероятно, еще не привыкли к полутьме, потому что нападающий плотно зажмуривал и открывал веки. Витька и сам не мог понять, каким образом в его руке очутился отцовский фонарик.