Аннит Охэйо - Племя вихреногих (СИ)

— Почему, рассказывал, — Максим пожал широкими плечами. — Туа-ти, говорят, вообще самое старое здешнее племя, — они здесь чуть ли не пять тысяч лет, и всё это время кочуют, весь здешний мир из края в край обошли, только к Морю никогда не подходят, — боятся Хозяев. Но они от древности вроде как тронулись, — тоже ни с кем не говорят и никому не доверяют. А может, они и говорить-то не могут, потому что не люди, — у них щеки и плечи все синие, но не сплошь, а узорами, словно у змей. Бр-р-р! Зато тут другие ещё есть — арии, вот. Виксены их ещё Воронами зовут, за татуировки.

— Арии — это фашисты, что ли? — спросил Димка. Вчера он с мальчишками порасспросил Льяти об этом Вальфриде, — и выходило, что он самый, что ни на есть недобитый фашист: рыжий и с древним пистолетом, в котором по описанию каждый из мальчишек узнал немецкий «вальтер». Хорошо ещё, что патронов к этому самому «вальтеру» не осталось уже давным-давным давно, — а ведь, говорят, немцы попали сюда с автоматами и чуть ли не с фаустпатронами, — только вот справится с Хозяевами эти им не помогло… Неудивительно, конечно, — чего ещё ждать-то от фашистов недобитых? — но обидно: стрельнуть из фаустпатрона в Хозяев Димка сам не отказался бы…

— Да не, они тоже совсем древние, с каменными мечами бегают… Вождь их всех тут достал, — ездит без конца по селениям, поднимает всех на борьбу с Хозяевами, — только вот сам не знает, как с ними справится, и давно никто не слушает его…

— Эх, нам бы его найти… — вздохнул Димка. — А то народ тут мхом оброс совсем…

— Льяти не знает, где сейчас он, — вздохнул Максим. — Мир-то тут большой, границ нет, — иди, куда хочешь. А я и сам потолковать с ним не отказался бы… Ого, смотри!

Димка запрокинул голову. Высоко-высоко, под самыми тучами, парил хрустальный дракон…

— Ну, вот и море, — хмуро сказал Борька, глядя на кучку встречающих отряд Горгулий. В самом деле, самые, что ни на есть натуральные дикари: бритые с боков головы, длинные черные волосы, заплетенные в косицу, всей одежды — юбка из водорослей. И на левом бицепсе у каждого алой и зеленой краской татуирована эта самая рыба-горгулья, то ли прародитель, то ли покровитель племени — неотличимо похожая в таком вот исполнении на крашеную охрой черепаху. Тьфу!..

— Мир вам, добрые люди, — сказал Сергей. — Мы ищем, как пройти к Волкам и в ваших землях не задержимся.

Горгульи, однако, молчали, — в точности как их прародитель. Скулы у них были высокие, глаза узкие, черные и непроницаемые, — они чем-то походили не то на японцев, не то на вьетнамцев, а может, и происходили откуда-то из тех краев — кто знает?..

— Волки живут в море, — один из мальчишек показал на группку синеющих в море островов. Голос у него был такой же непроницаемый, как и лицо, — совершенно без эмоций. — Сюда приплывают редко. Менять еду на редких рыб и морских тварей. У нас нет с ними других дел. Вам лучше уйти с нашей земли.

— Да что же это такое! — возмутился Борька. — Нам надо к Волкам попасть!..

— Зажгите на берегу костер, — бесстрастно сказал… кто? Вождь? Посол? — Волки приплывут, рано или поздно. Они очень любопытны.

— Ладно, спасибо и на этом, — проворчал Сергей. — Пошли, ребята…

— Ну и удружили нам эти Горгульи! — возмутился Димка. Разжечь костер на берегу было, понятно, не из чего, — а до ближайшей рощи пришлось топать и топать. — «Наша земля», — словно они её купили!..

— Ну, так их же земля, — удивился Льяти. — Они ж на ней не первый век уже живут. Имеют, как говорится, право.

— Жлобы они! — возмутился Димка. По прихоти Горгулий им пришлось переться назад, к ближайшей роще, разбивать там лагерь, — а потом таскать хворост к берегу, километра этак за три. На приличный костер наберется только к вечеру, — оно и лучше, конечно, но потом ещё ведь ночь не спать! — Нет, ну почему бы им самим этим не заняться!..

— Жлобы, не жлобы, — а им жить здесь, — проворчал Льяти. Получив по морде от Сергея, он сильно изменился, — по крайней мере, не увиливал, как раньше, от общих работ. Сейчас вот тащил, как ишак, громадную, вдвое больше Димкиной, вязанку хвороста, не ныл и не стонал. Вот что порой простая оплеуха с людьми делает… — А Волков тут, знаешь, никто особо не любит, — слишком хорошо живут, и слишком правильно, — а такое как стерпеть?.. Морские Воришки — их первые враги. Волков-то они, понятно, боятся, — а вот Горгульям могут устроить веселую жизнь. А куда тем податься? Они только рыбу ловить и умеют, её и едят, да и то, не всякую, а только такую, которая не табу. Прогони их от Моря, — пропадут, одичают вконец, потеряют человеческий облик. Тут такое, знаешь, бывало не раз… Буревестники — те сами не нападут, конечно, но Воришкам наябедничают обязательно…

— А Буревестники — это кто? — спросил Димка. Льяти вроде ничего и не скрывал, — но о многом молчал, пока не спросишь, — то ли от забывчивости, то ли набивал себе цену, придерживая знания про запас…

— А это соседи Горгулий, — пояснил Льяти, утирая пот. Солнце стояло высоко, — перевалило за полдень, небо прояснилось и стало уже жарко. — Лучшие рыбаки в этом мире, право слово. Но жулики при этом редкие, для них при обмене надуть — это обязательно, у них даже обычай такой. А вождь их Терри — главный в этой шайке жулик. Но красивы-ый… девчонки по нему прямо гроздьями сохнут, хотя он ж мизинца их не стоит…

Льяти пустился в привычные, как видно, рассуждения, — но Димка не слушал его. До берега ещё далеко, солнце палит, — ну вот нафига они это затеяли? Куда коней гнать-то?..

Да есть куда, хмуро подумал Димка. Дома-то нас ждут, и не делать всё, чтобы вернуться — предательство, вот ведь какие дела…

— А кто тут ещё у Моря живет-то? — спросил он. Болтовню Льяти слушать всё равно придется — так хоть по делу…

— Да собственно и всё, — сказал он. — Буревестники, Горгульи и Морские Воришки. Это если не считать Волков, конечно. Ну, и ещё Певцы, но их мало кто видел…

— Любите вы тут прятаться… — проворчал Димка. — Кто в лес дикий забился, кто на острова, кто вообще с глаз пропал, как эти вот Певцы…

— Так что ж им ещё делать? — хмыкнул Льяти. — Племя-то у них маленькое, а кораллы, жемчуг и перламутр всем нужны. А добывать их никто, кроме Певцов, не умеет, они лучшие в мире ныряльщики. Говорят, что и живут они на морском дне…

— Чушь это, — проворчал Димка, останавливаясь и в очередной раз вытирая пот. Хорошо хоть, что с грузом под гору, — а назад налегке…

— Чушь, не чушь, — а дома Певцов никто не видел, — ответил Льяти. — Где они живут — неведомо, только все, кто с ними общался, говорили, что выходили они из-под воды.

— А почему Певцы тогда? Ещё и поют лучше всех?

— Вроде того, — Льяти поправил за спиной тяжеленную связку. — Но это не от таланта, а от усердия: они, знаешь, верят, что мир умеет слушать и, если спеть ему правильную Песню — отзовется.