Валерий Елманов - Нам здесь жить

Поначалу все шло хорошо. Трофеев никто не оспаривал — кто убил врагов, тому и принадлежат их доспехи.

— Пусть твой холоп хоть сейчас забирает всю добычу, коя твоя по праву, — перевел Яцко надменную речь жрицы.

— Он не холоп, а мой побратим, — возмутился Петр и, поймав ее недоверчивый взгляд, хотел пояснить, как и кто на самом деле выручил ее и остальных, но зашипел от боли. Это Улан невозмутимо наступил ему каблуком берца на ногу и прошипел еле слышно:

— Оставайся сам в спасителях. Так лучше.

Почему лучше — спрашивать было некогда, тем более почти сразу пришлось выкручиваться, поясняя, каким образом ему удалось умертвить двух врагов и тяжело ранить почти всех остальных. Фантазия пришла на помощь и Петр на скорую руку сплел загадочную историю о чудодейственном заговоре. Дескать, он давным-давно научился ему в далеких жарких странах и стоит его прочесть, как любая палка превращается в посох, мечущий громы и молнии.

Помог и Улан, стоящий за спиной и вовремя подсказавший про бога Индру, которому служил человек, якобы поделившийся с Сангре секретом заговора. Творчески развив ее, Петр намекнул, что Индра приходится сродни их Перкунасу, поскольку оба являются богами молний и грома. А чтобы не возникло лишних вопросов, он решил сработать на опережение и пояснил об ограниченном по времени сроке действия заговора. В качестве доказательства он небрежно отбросил от себя кривой посох и сокрушенно развел руками, красноречиво давая понять, что чудодейственная сила в нем иссякла.

Однако не прошло и десяти минут, как у спасенных и спасителей появились первые разногласия. Касались они дальнейшей судьбы пока еще живых врагов. У Сударга оказалось не только угрюмое лицо, но и безжалостное сердце. Пройдясь по поляне, он без колебаний всадил свой здоровенный меч в грудь одного из воинов, как ему показалось подававшему признаки жизни, а подойдя к дубу, недвусмысленно уставился на крестоносца-испанца и сидящего на корточках подле него Вальтера.

— Эй, эй, полегче на поворотах, — возмутился Сангре. — Между прочим, как говорил Шер-хан, это моя добыча.

Сударг поморщился и выдал лаконичный ответ.

— Он говорит, что это не добыча, — послушно перевел Яцко. — Это падаль.

— Спорный вопрос, но возражать не стану. Главное, что оная падаль тоже является моей собственностью.

Увы, но Сударга поддержала и Римгайла. Несмотря на служение весьма миролюбивой богине, вайделотка категорично потребовала немедленно принести их в жертву за святотатство и, не дожидаясь согласия Петра, принялась властно распоряжаться. Прибывшие с Сударгом воины торопливо забегали по поляне и вскоре посреди ее выросла солидная куча хвороста.

Петр покосился на пленного крестоносца, вновь потерявшего сознание, и принялся решительно доказывать, что пленники, равно как и трофеи, принадлежат им и он вправе поступать с ними как душе угодно. А его душе угодно не прикончить их, живьем изжарив на костре, причем не снимая доспехов, но… взять за них выкуп.

Улан удивленно поглядывал на друга и, не выдержав, шепнул:

— Не пойму я тебя. Чего из-за ерунды хозяйские обычаи нарушать? Они — враги, пришли с оружием, а этот, — последовал кивок в сторону раненого крестоносца, — вообще на ладан дышит, того и гляди сам помрет. Стоит ли сыр-бор разводить? Он тебе ни сват, ни брат.

Сангре сердито засопел. Очень хотелось сказать, что недобиток вполне может оказаться куда выше рангом, то бишь его прямым предком. Но, понимая, что это прозвучало бы слишком фантастично, да и доказательств у него с гулькин нос — всего-навсего небольшая проблемка со случайно засбоившим сердцем, решил ограничиться более простым пояснением. Мол, они могут узнать от пленника главное — имеется ли у тевтонов порох и вообще все, что о нем известно в Европе, а потому он намерен торговаться до победного. Вальтер же необходим как резерв — вдруг этот загнется. А потом им действительно нужны деньги, а тут они, то есть будущий выкуп, можно сказать, практически в их руках.

К сожалению, жрица оказалась неуступчивой. Да и прибывшие вояки явно занимали сторону вайделотки, начав мрачно коситься на друзей. Сударга же и вовсе чуть ли не трясло от злости. Голос его становился все более громким, тональность — вызывающей, а стоящие по бокам от него два молодых воина уже положили руки на рукояти мечей.

Петр пару раз успел пожалеть об опрометчиво отброшенном в сторону посохе. Судя по тому, с каким уважением местный народец до сих пор поглядывает на эту суковатую палку, она бы могла послужить неплохим аргументом. Но… сделанного не воротишь и требовалось придумывать нечто новенькое, иначе дальнейшее развитие конфликта грозило привести к весьма неприятным последствиям…

Приемлемый вариант предложил Яцко. Улыбчивый парень отчего-то с самого начала встал на сторону Сангре. Впрочем, о причине догадаться было легко. В прибывшем отряде он, судя по невысокому росту и субтильному телосложению, был далеко не на первых и даже не на вторых ролях. Зато теперь, когда Сударг приставил его к друзьям, статус его значительно вырос. Желая подольше сохранить его за собой, он и предложил Сангре обратиться к правителю этих мест Кейстуту, находившемуся сейчас в замке Бизена, расположенном где-то в паре часов езды отсюда.

— Соглашайся, — еле слышно прошипел стоящий позади Улан. — Я читал, что Кейстута даже его лютые враги истинным рыцарем считали.

— Можно подумать, у меня есть выбор получше, — проворчал Петр, хмуро глядя на недовольные лица воинов и мрачных Сударга с Римгайлой.

По пути в Бизену Сангре пришло на ум, что Яцко несколько преувеличил полководческие способности Кейстута. Замок-то, коль ехать до него всего пару часов, расположен в каких-то полутора десятках километров от святилища, следовательно, Кейстут должен был успеть вовремя прийти на помощь.

Говорить он об этом толмачу не стал, но касаемо княжеского недогляда разъяснилось само собой. Как пояснил Яцко, отец Кейстута Гедимин, великий кунигас аукшайтов, жмудинов и русинов, отдавший своему сыну год назад Ковно и другие земли вдоль северо-западной границы, выделил ему слишком мало людей. Именно потому они не всегда успевали прийти на выручку при внезапном набеге тевтонов. Особенно в тех случаях, когда дежурившие на границе воины, зазевавшись, не успевали подать условный сигнал тревоги. Вот и ныне если бы не громовые раскаты Перкунаса, услышанные их небольшим отрядом, навряд ли они подоспели так скоро. А почему? Да охранники святилища не успели зажечь заготовленные охапки ельника пополам с мокрой соломой, сигнализируя черным дымом о приключившейся беде.