Сергей Калашников - Четвертый

От прочёсывания местности, которое фашисты провели быстро и решительно, все наши минёры уклонились, отойдя от железки примерно на десяток километров, а потом вернулись к припрятанным концам проводов любоваться прогоном туда-сюда груженных малоценными тяжестями платформ. Которые, разумеется, не подрывались. А потом появились поезда, идущие на высокой скорости – немцы торопились, чтобы восстановить сорванный нами график. Первый состав пропустили до самого восточного из заминированных участков, где и отправили под откос. И ещё два последовательно с востока на запад – да, мы старались уничтожать то, что идёт к фронту, подозревая, что обратно гонят преимущественно порожняк.

Так мы провели первую масштабную операцию, растянутую в пространстве чуть не на сотню километров.

– Так вы что, ведёте с немцами что-то вроде шахматной партии? – спросил один из стажёров, когда мы снова собрались всей группой в окрестностях нашего аэродрома – стажировка считалась завершённой.

– Приходится соображать, – размыслительно ответствовал Фимка. – Немцы – нация вдумчивая. Вот, полагаю, они теперь не на насыпь дуриком часовых расставят, а разместят тех в засадах и секретах, да с пулемётами. По всей строгости военного искусства. А нам придётся изобретать другой способ, как с этим совладать.

Оля рассказывала девочкам какие-то девочковые секретики, я осматривал окрестности, неся охрану объекта, а Миша с Тамарой пропали из виду. Прощаются, наверное.

Мы ждали очередного самолёта с большой земли, попутно проводя теоретические занятия по запутыванию противника установкой мин с разными сроками замедления перехода в боевое состояние.

Опять прибыл «Дуглас» и привёз пятьдесят полных канистр авиационного бензина и четыре стокилограммовые бомбы. Всё это мы торопливо выгрузили с помощью отъезжающих и проводили глазами улетевший самолёт – он быстро скрылся в темноте ночного неба.

Канистры советского образца нынче сильно отличаются от немецких. Они не прямоугольные, а цилиндрические, словно ведро постоянного сечения. Сверху плоская скоба в качестве ручки и короткий патрубок-горловина. Моя бабушка в таком держала керосин. Только у неё пробка была деревянная, а на этих навинчены колпачки. Нарочно внимательно рассмотрел, пока мы их составляли плотнее.

А тут и У-2 прилетел со знакомым бородатым пилотом и вторым – штурманом в задней кабине. Под брюхом фюзеляжа виден был бомбодержатель как раз под соточку. Так что ещё один из моих коварных замыслов получил одобрение руководства и путёвку в жизнь.

На следующую ночь этот смешной с виду самолётик точно по расчёту времени взлетел с полной заправкой и бомбой – у немцев всегда на всё есть расписание, в том числе и на движение поездов, потому и оказалось легко подкараулить состав в момент прохождения по всё тому же мосту, который мы один раз уже взрывали. А тут натренированный экипаж мастерски положил соточку прямиком то ли в паровоз, то ли перед ним – авария получилась сокрушительная. Пилот, правда, не делал облёта с осмотром – сразу ушел на бреющем, не дожидаясь, когда заговорят зенитки. Но штурман прекрасно всё разглядел и охарактеризовал состояние моста выразительным словом «Кирдык».

Потом ребята улетели, оставив нам триста литров горючего и триста килограммов авиабомб. Мы специально для них оборудовали добротную землянку, чтобы всё это имущество сохранилось до времени, пока фашисты справятся с ремонтом моста.

Носиться по оккупированной территории смысла не было, как и отираться вокруг бездействующей пока железной дороги, поэтому мы соорудили ещё одну землянку, но в другом месте – пока есть время, нужно приготовить себе убежище на зиму. Печку туда установили, взятую у связистов, сделали запас крупы и консервов, патроны и разное подрывное имущество прихранили. Ребята давно поняли, что война не на один год – место базирования неподалеку от операционной зоны будет кстати.

Выяснилось, что немцы разгружают свои составы на станции, перевозят груз на ближайший разъезд и там снова грузят. Хотя кое-что и по шоссе отправляют дальше, потому что войскам некогда ждать. С шоссе мы связываться не стали – мало у нас сил на хорошую засаду, которая не обойдётся без перестрелки. Зато беспрепятственно наставили мин с большим замедлением взведения взрывателя по нескольким перегонам – охрану железки фашисты ослабили, поскольку нужно было прикрыть обычную дорогу. То есть часовые нам карт не путали. Натаскались, конечно, и накопались от всей души, но что делать? Диверсант – создание вьючное, ползающее и копающее.

Через неделю к нам снова прилетел тот же У-2. Взял соточку и наведался к мосту. А тот всё ещё ремонтируется – немцы продолжают расклинивать вагоны, образовавших между ферм чудовищную путаницу. Тогда лётчик довернул к запасной цели – станции, где скопилось довольно много эшелонов. Удачно заглянул – на путях сильно рвануло и ярко горело.

Поскольку летел он к нам налегке, то взрывчатки привёз не чуточку, а как следует. Мы даже хотели её на грузовике подбросить поближе к железной дороге, но передумали – уж очень непредсказуемыми сделались патрули, да и группы, прочёсывающие лес, стали попадаться часто. Если прохождение патруля можно пересидеть, спрятавшись, то с цепью это не получится – приходилось убегать до того, как нас обнаруживали. И это с грузом. А если ехать, то раньше обнаружат нас. Нет уж, лучше не быстро, но всё время.

– Ну вот, накаркал вещий Иван, – пробурчал Фимка, разглядывая вырубку по нашу сторону путей. – Метров двести пеньков да угольков, – да, фашисты очистили от леса широкую полосу вокруг железной дороги, по которой прямо на наших глазах протаскивали очередную платформу с бетонными обломками.

– Щебень у них, что ли, закончился? – фыркнул Миша. – И не пересчитать, сколько они его потеряли со взорванных платформ. Оль! Что там?

– Пассажирский ползёт следом, – ответила подруга с ветки дерева. – Ой, нет, там платформы дальше.

– Какую-то технику тащат к фронту, а экипажи везут с комфортом, как белых людей, – предположил я. – Фим! Ты тоже накаркал. Не нам, правда, а им. Зачем тайком к каждому в ранец по две ленты к своему ЭмГэ под фугас запрятал?

Да, мы несли к этому перегону четыре семикилограммовых фугаса, рассчитывая дождаться темноты и аккуратно поставить их на пристойном расстоянии друг от друга с соответствующими задержками, однако открытое пространство перед железной дорогой нас сильно смутило – тут, если что, быстро в лес не спрячешься.

Ефим хмыкнул и начал стремительно готовить себе окопчик, а мы с Мишей помчались к оставленным неподалеку ранцам за боеприпасами.