В Бирюк - Понаехальцы

Всеволжск превращался в огромный пересыльный, фильтрационный, карантинный, учебный, трудовой, производственный, спортивный, военный… лагерь. Каждый день требовали решения сотни вопросов. Большая часть их перехватывалась системой приказов, но и на мою долю… по горлышко.

Ещё посматривал то на восстановление домницы, то на новые результаты на стекольных печках…

«Хочу всё знать!». И это съедает всё время.

«Утро начинается с рассвета» — а завтрак?

У меня есть правило. Болезненно выработалось ещё в первой жизни: не поевши — из дома не выходить. А то частенько завтракать приходилось в ужин. То одно, знаете ли, то другое… Таак и сегодня: перехватил с утра быстренько и убежал. Точнее — ускакал. На Гнедке. И вот только я вернулся, только, понимаете ли, уселся…

Мой второй завтрак начался с выпученных глаз дежурного сигнальщика:

– Господине! Балахна горит!

Факеншит! Даже поесть спокойно…

– Сильно горит?

– Сильно! Сигнальщики махают — тиунов дом полыхнул.

– А Колотило что?

– А убили его.

Та-ак. Опять факеншит. Но значительно уелбантуреннее моего завтрака.

– Стоп. По порядку. Кто, что.

Малёк вывернул на стол книгу записей — протокол приёмо-передачи за сегодня.

Судя по отметкам времени, которые здесь… носят обще-ознакомительный характер — механических часов нет…

Нынче у нас время — по склянкам, как на флоте. С полудня начиная, каждые полчаса переворачивают песочные часы («склянку»), бьют в колокол. Каждые четыре часа бьют особо — 3 троекратных удара, «рынду бей» — пошла следующая вахта.

Звонница над Окским обрывом стоит. «Рынду» — побили, красный шар на шпиле — подняли. Вышки сигнальные отрепетировали — повторили «сигнал точного времени». «На Камчатке — полночь» — ещё не звучит. Поскольку до Камчатки ещё не добрались.

Около 2 часов назад сигнальщики в Балахне заметили крупный лодейный караван, идущий от Городца вниз по Волге. Я в тот момент был «вне зоны действия сети» — разбирался с огранкой хрусталя. По сути — первый удачный образец вытянутой грушеобразной подвески получился.

Дежурный приказной голова — каждый из них по очереди должен отдежурить сутки в роли главного разводящего — убежал. Убежала. Сегодня была Трифа. Воспитанники — мари и голяди — в приюте схватились чуть не до ножей. По мне — порезались бы и не мешали. Меньше дураков останется. Но Трифа детей бросить не может — может бросить бессмысленное сидение в конторе. Ничего ж не происходит!

Дежурного вестового Николай ещё прежде погнал искать Прокуя. С матюками — Прокуй чего-то там из складов спёр. Ну, не спёр, а взял. Для проведения чрезвычайно важных металлургических экспериментов.

По анекдоту:

– Петька, ты гранату в беляков кинул?

– Кинул, Васильваныч.

– Теперь найди и верни на склад.

Надеяться, что Прокуй что-то вернёт… Бывает. Но очень редко. Как с той гранатой.

Бардак и несуразность. Не в связи — на «последней миле». Уже между мной и связистами. В результате, донесение дошло до меня с двухчасовой задержкой! На кой чёрт все мои научно-технические извращения?! Десятки вышек, сотни людей… А в «последнюю версту» не нашлось пары мальчишеских ножек пробежать?! И ведь всё есть! Место указано, люди выделены…

Виновные будут наказаны. Регламент уточнён и ужесточён. Потом.

– Повторяю. Кто, что?

Малёк бегло читал с листа ту абракадабру, поток сокращений и условных обозначений, которыми пользуются мои связисты.

Вскоре после рассвета у Балахны на Волге появились четыре больших лодии типа «рязаночки» и пара барок. На них в нескольких местах были видны поднятые большие иконы и хоругви.

Не воинские треугольные хвостатые хоругви, а церковные: высокое древко в форме креста, на котором закреплено матерчатое, вышитое золотом или серебром, священное изображение прямоугольной или овальной формы.

Здесь были фейсы нескольких разных святых. И здоровенный золотой лик, бородатый и волосатый — Спас. На чёрном бархате.

– Ребяты как увидали… Ну… Спаса-то… Вот, сигналят: похоже на епископа Ростовского. Его хоругвь.

М-мать… Только Бешеного Феди мне сейчас…

Полномасштабной геральдики на «Святой Руси» нет. Нормальных герольдов ещё и в Европе нет. Систематизация, статус герольдов — с Филиппа-Августа, лет через 20.

Феодор Ростовский, побывавши в Византии, завёл себе фичу — эту хоругвь. Таскает как личное знамя. Я её в Ростове Великом видал. Когда там проповеди произносили и блудниц топили. Рассказывал своим как-то. Краткий… не курс — экскурс по крохам существующей русской геральдики. Типа: если видишь клеймо ·||· г · — имущество самого младшего Долгоручича, Всеволода. Его метка.

Экскурс в рамках курса: «Наблюдение и распознавание». Нормальному телеграфисту такие навыки — нафиг не нужны. Но у меня требования к их функционалу шире. Пожарная сигнализация, метеорология, движение стай зверей, птиц, рыб… И людей — тоже.

Караван встал к причалам, повалили церковные, штатские и военные.

– Стоп. Повтори. Сколько?

– Э… тута… До полусотни. Два десятка — по боевому. Шлемы, щиты, кольчуги, мечи, копья. Вроде — охрана. Рядком вокруг начальствующих. Ещё столько ж, а то и поболее — без строя, без копий и щитов. Но — в доспехах. Ещё духовных… ну… по одежде ж видать — с полста. И всяких разных, в кафтанах, свитках, армяках… ещё с полста.

– Дальше.

– А далее… Наши-то толпой повалили на берег. Встречать гостей. Там, вроде, ну… молебен какой начался. Креститься там, шапки долой, на колени, поклоны… Дым от кадильниц пошёл… А после… вдруг — драка. Наши-то все бегом — с берега в селение. А те с мечами — следом. А наши их поленьями да жердинами. Толпой — к тиуну на двор. А этих-то, находников-то — много, бьют наших. А наши-то в стороны, как тетёрки по кустам. Тута тиунов двор и полыхнул. Ветерок-то поддувает — вот и занялось. Тута тиуна — эти-то и убили.

– Всё? Дуй на вышку, давай свеженькие новости. Алу, воинских начальников — сюда. Бегом.

К моменту сбора моих голов, ситуация чуть прояснилась. Вышка стояла в стороне от селения, на высотах. Ребятишки продолжали «освещать с места события».

Прибывшие довольно долго провозились в селении. Прошлись по дворам, долго толклись в церковке, внимательно оглядели солеварни. Наконец, к вышке двинулась группа воинов. Ребята слетели вниз, стащили и спрятали в кустах нижнюю приставную лестницу и сбежали.

– А тута вот соседи их сюда сигналят: вышка в Балахне горит.

К связи я отношусь трепетно. Я про это уже…

Это — раз.

Находники побили с пяток моих насельников. Судя по числу тел, бездвижно лежавших на просматриваемых местах.

Это — два.