Борис Батыршин - Крымская война. Соотечественники [litres]

– Ну что вы, Адриан Никоныч! – растерялся он. – Право, не стоит так близко к сердцу… Там такие же русские люди, без этих… без морлоков!

Глебовский дернул спиной, обтянутой сукном, и обеими ладонями яростно потер лицо.

– Простите, друг мой, что-то я расклеился. Вы лучше расскажите: сам момент отправления… Каково это? Вы человек опытный, уже не раз на себе испытали, а мне, признаться, не по себе…

Минную стенку – пирсы, где в прежние годы стояли миноносцы, а сейчас грузились корабли экспедиции, – стерегли на совесть. Посторонним сюда хода не было, а с воды стратегический объект охраняли боевые пловцы на моторках. В центре города и дальше, до железнодорожного вокзала, действовали мобильные и пешие патрули.

А вот агентуру (неважно чью: большевиков, врангелевцев, иностранных разведок) выявлять было некому, нечем и, главное, незачем. Каверз незваным гостям они не строили, а что до наблюдения – да сколько угодно! Возвращаться на эту «мировую линию» не планировалось, так что местные обитатели могли вволю поломать голову над их происхождением.

Любой ценитель шпионской беллетристики понимает: интервенты не могли не оставить в Севастополе агентуры. Какой именно – резидента управляющего разведсетью или одинокого осведомителя с единственным каналом связи, – зависит от возможностей конкретных спецслужб.

За два года Севастополь не раз переходил из рук в руки. Им владели германцы; корабли Антанты дважды являлись сюда и дважды уходили. И конечно, англичане, имевшие обширные интересы в Турции и Закавказье, не могли оставить главную базу Черноморского флота без присмотра.

Можно лишь гадать, кто выполнял эту опасную и в высшей степени важную задачу. В городе, пережившем столько оккупаций, эвакуаций, нашествий беженцев, затеряться не смог бы разве что марсианский октопоид из романа Уэллса. Возможно, это был кадровый сотрудник «Форин офис», вроде знаменитого Рейли, только рангом пониже. Возможно, бывший врангелевец, зарабатывающий на хлеб с маслом в предстоящей эмиграции. Но уже через несколько часов после того, как бэтээры морпехов выкатились на берег, греческий контрабандист, владелец парового барказа, получил от неизвестного господина латунный цилиндрик с плотно завинчивающейся крышкой и две беловатые бумажки по пять фунтов. А тремя сутками спустя британский правительственный агент в Батуме прочел донесение из Севастополя и поспешил составить еще одно – контр-адмиралу сэру Майклу Кулме-Сеймуру, командующему силами Ройял Нэви в Восточном Средиземноморье.

В британской миссии был, разумеется, радиопередатчик, причем достаточно мощный. Расшифрованное послание легло на стол в адмиральском салоне линкора Emperor of India всего через тридцать две минуты.

А еще через час командир легкого крейсера «Карадок», кептен Рагнар Колвин получил приказ следовать к Севастополю. Контр-адмирал хотел знать, что за корабли появились в этом порту, и чьи войска высаживаются с них.

«Карадок» находился на Черном море с февраля 19-го. В послужном списке этого легкого крейсера, относившегося к популярному в Королевском флоте типу С, числилось немало встреч с большевиками. Захват красных эсминцев «Спартак» и «Автроил» на Балтике в 18-м; поддержка деникинцев в Таганрогском заливе; бомбардировки частей Красной армии близ Поти, поддержка белогвардейского десанта в Одессе. А в августе 20-го в Днепро-Бугском лимане «Карадок» поймал в машинное отделение трехдюймовый снаряд с полевой батареи. Мало какой из кораблей Его Величества подпортил большевикам крови больше, чем этот крейсер. И можно не сомневаться: кептен Колвин и в этот раз, как, впрочем, и всегда, блестяще справится с заданием. До Севастополя чуть больше трехсот миль, двадцать часов боевым экономическим ходом; самое позднее, к семи утра крейсер будет на траверзе мыса Херсонес. Британия по-прежнему правит морями, джентльмены!

– Валь, ты мне объясни: почему надо обязательно отправлять их первыми, да еще с таким интервалом?

Андрей с Рогачевым смотрели вслед уходящим кораблям с привычного места – с вертолетной площадки «Адаманта». Только теперь здесь не повернуться: ящики, укутанные в брезент плоскости летающих лодок, три «максима» на крепостных станках, конно-горная пушка, железные бочки с дрянным французским бензином. Оказывается, моторам «эмок» и «Сопвичей» подойдет только такой. Если «напоить» их тем, на котором летают «Финисты» – движкам конец. Почему – Андрей не уяснил, но помнил, что Эссен говорил именно так.

– А вы прикиньте, Андрей Геннадьич, что начнется, если беженцы увидят Воронку?

– Да, паника будет похлеще, чем на «Титанике». Или там паники не было? Но ведь можно и наоборот: наш караван отправить, а потом уж они?

– Не получится. Мы заново настроили аппаратуру на «Можайске», но возможен новый сбой. Тогда они не смогут зафиксировать точку входа: это значит, что «Пробой» на «Макееве» сработает штатно, но Воронка не сформируется.

– Ну и что? – не понял Андрей. – Наладят снова и сделают еще одну попытку. Уж несколько дней корабли как-нибудь продержатся.

– Тут не о днях речь. Понимаете, Андрей Геннадьевич, сердце стационарного «Пробоя» – огромный сверхпроводящий тор, и каждый Перенос подвергает его колоссальным нагрузкам. Часть оборудования выходит из строя, его приходится заменять. Мы изготовили три запасных комплекта. Два уже использовали, остался один, последний.

– Крайний, – машинально поправил Андрей.

– Да, конечно, прошу прощения… А значит, понадобится новый комплект. Пока его изготовят, смонтируют, пройдет минимум полгода, а пока корабли застрянут здесь. Вот и отправляем их первыми: если что-то не сработает, можно задействовать аппаратуру «Адаманта». Она тоже выйдет из строя, но на один раз хватит, Груздев гарантирует.

– Гарантирует он… – фыркнул Андрей. – Ну хорошо, предположим, все прошло гладко, «Можайск» с «Помором» вернулись домой, мы их подстраховали. Наступает наша очередь отправляться в девятнадцатый век. Но нас-то страховать некому, большой «Пробой» вышел из строя на полгода минимум. Так?

– Ну, так…

– Включаешь ты установку, и бац – она накрывается медным тазом. И мы остаемся здесь с грудой горелых хронофизических железяк. «Можайск» с «Помором» хоть уйти могут или отбиться, а нам что делать с этим плавучим цирком?

Караван разношерстых судов, неспешно вытягивался из бухты. Шли ползком, по-черепашьи, добрая половина – на буксирах. Среди низких миноносцев маячил силуэт «Алмаза», волокущего за собой «Березань». Даже с такого расстояния было видно, что палубы забиты грузами и людьми.