Борис Батыршин - Крымская война. Соотечественники [litres]

– Попробуем убедить британцев, что мы караван с беженцами, идем в Константинополь, – внушал Зарин Куроедову. – Тем более что так оно и есть… в каком-то смысле. Почем им знать, что тут творилось?

Эссен осторожно кашлянул. Зарин опустил микрофон и обернулся.

– Что у вас, Реймонд Федорыч?

– Алексей Сергеич, ну хорошо, задурим мы голову «просвещенным мореплавателям». Вряд ли они так просто развернутся и уйдут; останутся и будут наблюдать. А «Воронка» уже формируется: час, может, полтора, и возникнет «вихревая стена». Что, если англичанин туда сунется?

– Я беседовал с «Можайском»: Груздев считает, что это не станет помехой. Если крейсер в момент Переноса окажется в «вихревой стене», то, скорее всего, сгинет без следа. – Зарин приподнял в усмешке уголки губ. – Растворится, так сказать, во времени и пространстве. Ну а если попадет внутрь, отправится к «потомкам».

Эссен живо представил эту картину: внешний рейд Балаклавской бухты, корабли двадцать первого столетия – и среди них «Карадок». Ошарашенные «лайми» неуверенно озираются, пытаются понять, что происходит. Да, за такое зрелище многое можно отдать!

«…жаль, некогда…»

– Не понимаю, ради чего с ними миндальничать? Надо было сразу, как увидели, топить этот «тип С» к японской матери, и все дела! Это же англичане, мало Россия от них нахлебалась?!

Зарин укоризненно взглянул на лейтенанта.

– А вы не подумали, Реймонд Федорыч, чем это обернется для наших соотечественников?

Брови лейтенанта поползли вверх:

– Простите, не совсем понимаю, о ком это вы…

– О тех, кто сейчас в Константинополе, разумеется! Об армии Юга России и Белом флоте! Они ведь целиком во власти союзников. Сами знаете, что им предстоит – врагу таких мук не пожелаешь! Так, может, не стоит добавлять им проблем? Я и сам не прочь увидеть, как англичашка пустит пузыри, но если мы сейчас утопим это корыто, кого будут за это винить?

– Британцы знают корабли врангелевцев наперечет, а наши видят впервые. Так с чего им…

– А с того самого! На наших кораблях Андреевские флаги, а значит, русские в ответе за все, что будет нами сделано!

Эссен пожал плечами. Интересно, как Зарин сумел убедить командиров «Помора» и «Адаманта»? Это ведь им рисковать кораблями и экипажами…

Но спрашивать не стал. Зарин – командир корабля, первый после бога. Ему виднее.

Каперанг по-своему истолковал его молчание:

– Рад, что вы со мной согласны, Реймонд Федорыч. Пока есть шанс, надо попробовать разойтись с англичанами миром, без пальбы. Даст бог, как-нибудь отбрешемся.

Он помолчал немного и добавил вполголоса:

– Надеюсь, «потомки» поймут, что другого выхода у нас попросту нет…

Динамик на переборке ожил:

– Говорит «Адамант». Крейсер разворачивает орудия в нашу сторону!

– Сэр, русские подчинились. Дистанция до головного 22 кабельтовых, курс 311, ход девятнадцать узлов.

Рагнар Колвин, командир крейсера Его Величества «Карадок», наклонил крупную голову. Сейчас он напоминал призового девонширского быка, исподлобья разглядывающего стоящего перед ним терьера. Вахтенный офицер, лейтенант Парсонс, слегка поежился: кептен славится крутым нравом. Впрочем, не чужд он и некоторой сентиментальности, вон, как опекает сопляка Корнби…

– Сэр, творится что-то странное. Радисты докладывают: поблизости работают исключительно мощные радиопередатчики, эфир наглухо забит помехами. Они отправили донесение о встрече с русскими кораблями командующему флотом Восточного Средиземноморья, но сомневаются, что в Стамбуле его смогут принять.

– Корнби, что гирокоптер?

Уоррент-офицер оторвал от глаз бинокль.

– Аппарат позади русского ордера, примерно в двух милях. Высота – около тысячи футов, скорость сто двадцать узлов. Движется по дуге, нам напересечку.

– Отлично, Корнби, хвалю!

Юнец расплылся в улыбке. Томас Корнби, второй баронет Данбан, три месяца, как в Королевском флоте. Отец юноши приятельствовал с кептеном по лондонскому клубу White's, и Колвин забрал его отпрыска к себе на «Карадок».

– Действительно, Парсонс, происходит нечто необычное. Помехи, гирокоптер и сами эти корабли… что они вообще тут делают? Им давно пора быть в Стамбуле, вместе с Врангелем. Лягушатники четыре дня назад сообщили, что последние суда белых ушли из Севастополя!

Лейтенант сам это знал – это он передавал кептену радиограмму с французского дестроера «Сингалез», сопровождавшего конвой. Но ведь вот они, русские: высокие, до клюзов, буруны у форштевней, орудийные башенки, белые с косыми крестами флаги трепещут по ветру… Силуэты незнакомые – Парсонс несколько раз пролистал альбом-определитель, изданный Адмиралтейством в дополнение к знаменитому Jane’s All the World’s Fighting Ships, но не нашел ничего хотя бы отдаленно похожего.

Кептен будто угадал его мысли:

– Корнби, как бы вы определили их тип?

– Судя по всему, сэр, – зачастил мальчишка, польщенный тем, что начальство поинтересовалось его мнением, – либо шлюпы, вроде нашего «Флауэра», либо скоростные канонерки.

«Шлюпы, как же! Эскортные «цветочки», бегают на кардиффе и едва выжимают шестнадцать узлов. А эти чешут на девятнадцати, над трубами – ни дымка. Значит, турбинные…»

Вахтенный лейтенант отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Забавно видеть, как «старик» опекает молокососа. Хотя… он ведь тоже учился в Итоне? О нравах в тамошних дортуарах рассказывают любопытные вещи.

– Канонерка с торпедным вооружением? – покачал головой Колвин. – Что ж, возможно. А что вы скажете об окраске?

– Сэр, несколько озадачивает то, что корабли окрашены по-разному. Особенно второй мателот.

– Опишите подробнее, Корнби. Позже занесете эти сведения в бортовой журнал.

– Спасибо за доверие, сэр!

Ну вот, сейчас обделается от энтузиазма, с раздражением подумал Парсонс. Неужели я угадал? Недаром болтают, будто Первый лорд Адмиралтейства в припадке мизантропии заявил: «Ром, плеть и содомия – вот единственные традиции Королевского флота» [6] Приписывается Уинстону Черчиллю. .

– Сине-белый корпус, три косые полосы цветов русского торгового флага. Должен отметить, яркая окраска необычна для военного времени, – барабанил тем временем уоррент-офицер. – Надпись по-русски и по-английски: «Coast guard». Похоже, они пытаются подражать янки, сэр! У тех, кажется, есть служба с таким названием.

Кептен наклонил голову и снова стал похож на девонширского бугая-медалиста. На этот раз – довольного тем, что под нос ему подсунули охапку клевера.

– Вы правы, Корнби. У русских раньше тоже было что-то похожее. Их пограничная стража имела небольшие корабли, так называемые таможенные крейсера. Кстати, как и у янки, они были в подчинении Министерства финансов.