Борис Батыршин - Крымская война. Соотечественники [litres]

– Неприятель предпринял вылазку наутро после второго рейда, – продолжал Бутаков. – В ней участвовали два английских вооруженных парохода, предположительно «Аргент» и «Антейлоп». Возглавлял отряд паровой корвет «Файербранд», он-то первым и налетел на заграждение. К сожалению, пороховые заряды мин Нобеля силой не отличаются: англичанину повредило правое колесо, к тому же он получил небольшую пробоину. Но паника сделала свое дело: идущие в кильватере турецкие парусники кинулись врассыпную и один за другим, наскочили на мины. Тут результат был получше – первый, ухитрившийся зацепить сразу две, быстро затонул; второй поднял сигнал «нуждаюсь в помощи» и принялся спускать шлюпки. Английские пароходы тем временем взяли «Файербранд» на буксир и уволокли прочь. Мы не вмешивались, хотя дистанция и позволяла их достать.

– Вы подошли так близко? – удивился капитан первого ранга Кислинский. – Могли ведь и напороться, как «Заветный», на собственные мины.

Краснопольский, сидящий возле мичмана с ноутбуком, поморщился. Его миноносец, поврежденный взрывом при тральных работах, до сих пор стоял в сухом доке.

– Вы забыли, Петр Иванович, что на «Владимире» с «Громобоем» стоят пушки «потомков», – пояснил Бутаков. – Пароходофрегаты держались в двух милях за линией заграждений, для них это не дистанция.

– Ну тогда, конечно… – кивнул Кислинский. – С такими орудиями можно и не сближаться. Завидую вам, голубчик.

«Ягудиил», которым он командовал, в Альминском сражении пострадал сильнее других. Деревянный корпус выгорел до самого квартердека, и чудо еще, что пожар не добрался до крюйт-камеры. Обугленный остов притащили на буксире в Севастополь и теперь гадали, пустить на дрова или наскоро отремонтировать и поставить на прикол в качестве блокшива.

– Дальнейшие события показали, что решение было верным, – заговорил Красницкий. Андрей отметил, что юноша больше не краснеет и не сбивается. Неудивительно – на его счету два боевых похода, да каких!

– Ночью неприятель попытался протралить минное заграждение, и уж тут-то мы были начеку. Турецкие барказы, подходившие к минной банке, были вовремя обнаружены с дежурного катера. Подали сигнал ракетой, на «Владимире» включили прожектор. Турки запаниковали, а с «Владимира» дали несколько выстрелов шрапнелями, после чего перенесли огонь на державшийся в пяти кабельтовых позади пароход. После трех попаданий он загорелся. «Громобой», стоящий в полутора милях мористее, в бою не участвовал.

– Что же, англичане так и махнули рукой на ваши мины? – поинтересовался Зарин. – И не пытались больше тралить?

– Пока отряд крейсировал возле Босфора – нет, – ответил за Федю Бутаков. – Полагаю, джентльмены из Ройял Нэви были изрядно напуганы. Потом они, конечно, сняли заграждение, но что проку? Мины системы Нобеля быстро отсыревают – неделя-две, и половина уже не сработает. Да и конструкция их не представляет никакого секрета.

Нахимов, до сих пор не участвовавший в беседе, громко откашлялся, и Бутаков предупредительно замолк.

– Что ж, господа, надо признать, новая тактика оказалась вполне успешной. Владимир Иванович, жду от вас подробный рапорт. Особое внимание прошу уделить применению минных катеров – полагаю, они нам еще не раз понадобятся. А пока давайте обсудим, что предстоит сделать…

Совещание окончилось. Офицеры, стуча саблями и громко переговариваясь, расходились. Служители Морского собрания, пожилые, выслужившие полный срок седоусые матросы, расставляли мебель, юнкера носились по залу, сворачивали карты, надоедали мичману, паковавшему оборудование. Андрей подошел к Феде Красницкому, снимавшему с грифельной доски чертеж мины-крылатки.

– Слышал, вас можно поздравить, Федор Григорьевич?

Федя Красницкий густо покраснел. И куда только делась давешняя уверенность в себе?

– Ну-ну, не смущайтесь. Она прекрасная девушка, уверен, вы будете счастливы.

О предстоящей свадьбе новоиспеченного лейтенанта с милосердной сестрой пироговского госпиталя – самой Дашей Севастопольской! – на эскадре не судачил только ленивый.

– Я как раз собирался послать вам приглашение, господин майор… – минер наконец справился со смущением. – Будем рады вас видеть. Венчание в церкви Архистратига Михаила, будет служить отец Исидор. А потом обед здесь, в Морском собрании. Вы уж не откажите!

Алмазовский батюшка, отец Исидор прошел с крейсером все три Переноса и вместе со своей буйной «паствой» вдоволь насмотрелся на соблазны двадцать первого века. В патриархальном 1855-м отдыхал душой, хотя Андрей не без оснований подозревал: приобщение к тайнам Мироздания не прошло для священника бесследно.

– Конечно, буду, лейтенант, даже и не сомневайтесь! А сейчас вынужден откланяться – дела-с…

Сашенька накрывала на стол. Она выставляла хрустальные вазочки с черешневым, абрикосовым, айвовым и еще бог знает каким вареньем, корзиночки с белыми, хрустящими сайками и баранками. Попыхивал двухведерный самовар, под его тяжестью потрескивали ножки стола. Благодать! Девушка носилась туда-сюда с салфетками и ложечками, а Коля Михеев не отводил от нее завороженного взгляда. Фаддей Симеонович попыхивал пахитоской и благодушно наблюдал за радостной суетой.

В гости к Геллерам юнкеров затащил Федя Красницкий. Они познакомились в Морском собрании, и лейтенант (который и сам был старше новых друзей едва ли года на четыре) предложил прогуляться по городу. Константиновцы согласились – им страсть как хотелось посмотреть на этот почти незнакомый Севастополь, пофорсить перед барышнями, насладиться теплым майским утром и забытым в бурях Гражданской войны ощущением покоя и уверенности.

Случайно или нет, они оказались перед госпиталем, где служила нареченная Красинцкого, Дарья Михайлова, об этом можно лишь гадать. Но уже через четверть часа все трое сидели в флигельке, где с недавних пор обреталось семейство Геллеров.

В гостях у Фаддея Симеоновича сидел Андрей Митин, заглянувший в госпиталь по какой-то пустяковой надобности. После удивлений, приветствий и расшаркиваний вся компания расположилась на веранде и с нетерпением ожидала, когда закипит самовар.

– Как это вы, Александра Фаддеевна, успели? – недоумевал Красницкий. – Всего два дня как вселились, а уже такое хозяйство!

– Нам помогли милосердные сестры из Крестовоздвиженской общины, – пустился в объяснения Геллер. – Они, как узнали, что мы с «Алмаза», сразу натащили салфеток, чашек с блюдцами, еще какой-то дребедени. Варенья, банок с дюжину!

– А самовар мы купили на базаре! – гордо объявила Сашенька. – Коля помогал! Там и ложечки нашли. Жаль, не серебряные, ну да это ничего, успеется.