Борис Батыршин - Крымская война. Соотечественники [litres]

Сергей немного подумал.

– А если обставить под фантастику? Помнишь, ты как-то сказал, что документы Проекта могут сойти за материалы к роману?

– Да запросто. Издашь под псевдонимом, сейчас на «попаданцев» спрос.

– Почему сразу «попаданцев»? – обиделся Велесов. – Это совсем другой жанр! Я назвал бы его «хроноопера»… чего ржешь, я серьезно!

– Ты вдумайся в ситуацию! – выдавил сквозь смех Андрей. – Двое попаданцев сидят в измененном прошлом и спорят, к какому жанру отнести их воспоминания! Нет уж, напиши солидную хронику. Его лет через сто еще и в здешних институтах изучать будут!

– Кстати, об институтах: Глебовский говорит, что здешний народ насмотрелся на наши чудеса техники и сам кинулся изобретать. У него таких предложений скопилось на год вперед. Пришлось поставить их разбирать паренька, из юнкеров – выздоравливает после госпиталя и в технике здорово сечет. Штакельберг его фамилия.

– Как же, помню! – кивнул Андрей. – Я на «Алмазе», во время Переноса, был с юнкерами в одной каюте. Там и познакомились.

– Глебовский говорит, ему бы подучиться, будет отличный инженер. А пока возится с прожектами местных кулибиных. В основном бред, но случаются и дельные. Вот, скажем, лейтенант из крепостной артиллерии принес чертеж торпеды с паровым приводом!

– Это как? – опешил Андрей. – Что-то вроде взрывающегося катера? Но его даже слабые волны с курса собьют! Нет, к такой шняге нужен либо камикадзе, либо дистанционное управление…

– Никаких катеров! Паровик стоит на берегу и тянет тросик, намотанный на катушку внутри торпеды. Катушка вращается, крутит вал с гребным винтом, и торпеда плывет от берега.

Андрей удивленно поднял брови.

– Где-то я такое встречал… точно! Система Бренана. Их даже серийно выпускали для береговой обороны. Только там катушек было две, чтобы управлять торпедой. Понимаешь, разностный механизм следит за…

– Стоп! Для меня это темный лес. Лучше набросай схемку, отдадим самородку, пусть работает. Если выйдет что-нибудь толковое, обратимся к Корнилову или великому князю. Надо же поддерживать отечественные разработки! А пока создадим комиссию по изобретениям…

– Бюро патентов, – подсказал Андрей. – Осталась сущая малость: нанять на работу Эйнштейна.

– А что, и наймем! Чем-чем, а талантами Россия не обделена. И со временем из этого бюро возникнет Зурбаганский технологический институт!

Андрей едва сдержал усмешку. Серегу опять несет. Впрочем, идея толковая, почему бы и нет?

– Дело хорошее. Только не забудьте о самом главном, иначе ничего у вас не выйдет.

– Это о чем?

– Да о табличке в приемной: «Заявки на патенты вечного двигателя не рассматриваются!»

Коля опрокинул в себя стакан с остатками ракии, скривился, закашлялся. Кашлял он долго, вытирая выступившие слезы, а другой рукой шаря вслепую по столу. Адашев пододвинул к нему миску с жареной курятиной.

– Спа… кхе! – спасибо!

– Ты помидорчиком закушай, – посоветовал Адашев. – Очень способствует. Болгары их так ловко маринуют… Давай еще плесну, и помидорчик, а?

Коля поспешно замотал головой.

– Зря, между прочим. Когда баба бросает, выпить – первейшее дело!

– Сашенька – не баба! – вскинулся Михеев. – А вы, поручик, пошляк!

– От пошляка слышу. Это надо – высосать в одиночку бутылку казенки, наблевать в броневике, а потом там же и уснуть?

Они пили уже второй день – с тех самых пор, как в бронедивизион доставили из Севастополя почту.

– Саашенька – не баба! – упрямо повторил Коля. – А Штакельберг – сволочь, скотина! Это форменная подлость! А еще бла-а-родным прикидывается… – Он неловкими пальцами вытащил из нагрудного кармана френча помятую бумагу: – Вот, слушай! «В память о нашей дружбе и считаю делом чести лично уведомить о том, что Александра Фаддеевна Геллер оказала мне честь, дав согласие стать моей женой…» Бла-ародного из себя корчит. Мы тут головы под пули подставляем, а он в тылу… мою невесту…

И громко, по-детски, зарыдал, уронив голову на скрещенные руки. При этом он попал локтем в большую глиняную миску с пресловутыми помидорами.

Адашев посмотрел, как растекается по столу лужа маринада, и тяжко вздохнул. Позвать денщика? Нет, не стоит нижним чинам видеть начальство в таком свинском состоянии. Он встал и принялся разыскивать подходящую тряпку. Коля приподнял голову. На щеку ему налипли кусочки жира и мелкие куриные косточки.

– Нет, ты скажи, почему Штакельберг такая скотина?

– Плюньте, мон шер, – устало посоветовал Адашев – Ни одна из les femmes не стоит таких страстей. К тому же вы несправедливы – наш друг Петюня не на нижнем бюсте фурункул заработал! Честно словил пулю в плечо и отправился в Крым, на излечение. Ну а там – раненый герой, восторженная сестричка милосердия. Гумилевские стишки, опять же…

– Я его вызову! – Коля изо всех сил стукнул кулаком по столешнице. Крепкое сооружение, рассчитанное на буйные балканские застолья, жалобно скрипнуло, но устояло. – Как встретимся, сейчас же стреляться!

И зашарил по поясу в поисках кобуры.

Адашев наблюдал за этим без особого интереса. Он еще вчера спрятал Колин наган – просто так, на всякий случай.

– Стреляться! – с пьяным упрямством повторил Михеев. – Через платок!

– Во-первых, – терпеливо объяснил Адашев, – мы сейчас в военной кампании, а значит, о дуэли и речи быть не может. Во-вторых, нынешний государь, как вы, надеюсь, слыхали, слывет ярым ненавистником дуэлей. А в-третьих, вы, Никол, такими темпами скоро получите штабс-капитана. А Штакельберг всего-то прапорщик и вызов ваш принять не сможет. Вы же не собираетесь подавать в отставку?

Погоны поручика Коля Михеев получил вместе с анненской «клюквой» за дело месячной давности. Он и еще двое константиновцев сопровождали на грузовичке «Кросби» роту драгун и в узком ущелье глупейшим образом угодили в засаду. Идти на прорыв сквозь тысячные толпы башибузуков было немыслимо; пришлось сжечь автомобиль и, пристрелив лошадей, уходить горными кручами за болгарином-проводником.

Коля с юнкерами, десятком драгун и пулеметом «Кольт» остался прикрывать отход. Он расстрелял восемь лент; драгуны трижды схватывались врукопашную и сумели вырваться из западни – вшестером, волоча на себе пулемет, треногу и ленту, в которой осталось едва ли полсотни патронов.

Адашев потянулся было с бутылью, чтобы плеснуть еще ракии, но замер, не донеся горлышка до кружки. Лицо его сделалось сосредоточенным.

– Послушайте, Никол… Я давеча был в штабе бригады. На фронте сейчас затишье, так, может, нам сгонять в Севастополь? Ей-богу, завтра выпрошу командировку для нас обоих. В дивизионе Рыбайло справится, а мы и запчастями разживемся, и с Глебовским посоветуемся насчет ремонта. «Ланчестеру» распредвал надо менять, а я в этом не силен. Может, выделит слесаря потолковее? Нет, правда, поехали! А то, сами знаете, скоро наступление. Нехорошо идти в бой с таким камнем на сердце… и без распредвала!