Борис Батыршин - Крымская война. Соотечественники [litres]

Лицо у Велесова сделалось мечтательным.

– Еще пиво забыл! Заполировать – и лучку с сольцой!

Они приехали в Севастополь вчера вечером, переночевали на «Алмазе» и с утра двинули в город. Для Андрея это был первый полноценный выходной с того самого дня, как корабли провалились в бешеный водоворот Переноса.

Из-под аляповатой вывески с парусными кораблями, молодцом-матросом в обнимку с бутылкой и надписью «Распивочная и на выносъ» несся смутный гул голосов:

– Эй, человек, водки, да побыстрее!

– Чего изволите-с?

– Человек, жареной рыбы и пива!

Андрей удивленно поднял брови.

– «Человек»? Что-то лексика не та. Я думал…

Дверь настежь распахнулась от удара изнутри, и на мостовую вывалилась живописная компания. Впереди вразвалку шел громадный детина в тельнике, под разорванной до пупа голландкой. Фуранька с надписью « Алмазъ » заломлена на затылок. За ним другой, ростом пониже, волок на плече граммофон. Медная труба-рупор визжала, шипела; матрос пытался на ощупь поправить иглу, отчего звуки получались вовсе непотребные.

Следом из « Распивочной и на выносъ » выбрались трое, в рубашках с короткими рукавами, с погонами, в форменных черных пилотках под ручку с какими-то девицами. Замыкали процессию двое местных матросов, босых, в полотняных рубахах навыпуск и мятых белых бескозырках. У одного башмаки болтались на шее, связанные шнурками. Второй, лишенный этого украшения, озирался на дверь и орал что-то про казенное добро, кровососа и два алтына.

Адамантовец, обнимавший смуглую девицу в пестрой юбке, то ли цыганку, то ли гречанку, набрал побольше воздуха и заорал:

И вся компания гаркнула так, что извозчичья лошадь, стоящая возле кабака, испуганно присела на задние ноги:

– Ни фига себе! – только и сумел вымолвить Сергей.

– Да, гуляют братишки. Вот тебе живая картина – смычка мировых линий в едином экстазе флотской попойки!

– Знаешь что… – неуверенно сказал Велесов. – Поехали, в самом деле, на Владимирскую. А то здесь шумно, не поговорить…

– Не знал, что Кременецкий разрешил увольнения в город… – покачал головой Андрей.

– Надо же ребятам расслабиться. Возьми алмазовцев – им после Мировой войны все нипочем, да и фантастики, в отличие от наших, не насмотрелись. Мне и самому порой тошно делается, как подумаю, куда нас занесло. Шутка сказать – другой мир!

– Да, – согласился Митин. – Поневоле загуляешь…

Некоторое время они ехали молча. Улицы Севастополя далеко не везде были вымощены булыжником; железные шины то грохотали по камням, то мягко шуршали по земле. Солнце припекало немилосердно – лето в разгаре, стрелки часов подбирались к двум часам дня.

– Кстати, о космосе. – Сергей повозился, устраиваясь поудобнее, отчего пролетка раскачалась на кожаных ремнях, заменявших рессоры. – У меня из головы не идет рассказ Рогачева. Неужели он это всерьез – насчет «эхо-червоточин» и путешествий по космосу?

– Не сомневайся. Валентин – парень серьезный. Он и раньше о чем-то таком намекал, только я не обращал внимания, не до того было. Если говорит, значит, уверен.

– На Марс, без корабля, через портал – дух захватывает! – мечтательно произнес Велесов.

– Через червоточину.

– Да хоть кротовую нору! Не перебивай… Я вот что подумал: если это и в самом деле не так сложно, то и на этой стороне можно поставить аппаратуру? Тогда и мы могли бы…

– На Марс? Там, между прочим, дышать нечем.

– Простейшие дыхательные аппараты вполне можно изготовить. Скажем, защитные маски из резины или кожи на манер противогазных. Или что-то вроде примитивных водолазных скафандров, здесь такие уже есть. Прогуляться пару часов – вполне хватит!

Андрей покосился на друга.

– Прогуляться, говоришь? Вот ты давеча говорил, что тебе тут не по себе. А там будет не абстрактный «другой мир» со вполне привычным воздухом, срамными девками и водярой, а самая настоящая другая планета. Ни корабля, ни даже купола завалящего, как в «Марсианине»… Сам бы выдержал, не свихнулся?

– Выдержал бы! – Глаза у Велесова горели, щеки раскраснелись. – И потом – почему никто? Червоточину в любой момент можно открыть, Валентин же говорил…

– А ежели перегорит какая-нибудь хренотень? Пшик – и вместо гордого космопроходца мумия в каком-нибудь кратере Скиапарелли. Да и ту скоро песком занесет. Это тебе не Луна, это там можно положить что-нибудь на камень, а через сотню тысяч лет вернуться и забрать…

– Все равно… – Велесов нахмурился, между бровями пролегла упрямая складка. – Все равно нельзя так!

– Как – так?

– Нельзя лишать человечество космического будущего! Даже два человечества – в ХХI веке это тоже пригодилось бы. Я ночью не мог заснуть, думал – выходит, с этими «эхо-червоточинами» можно всю околоземную космонавтику перекроить! Прикинь: вместо дорогущих запусков, всех этих «Союзов» с «Протонами» и прочих «Арианов» – скромный, экологически чистый портал на Луну. Оттуда добраться до околоземной орбиты и вернуться назад – ерунда в плане расхода топлива. И никакой теплозащиты, орбитальные корабли будут не дороже самолетов. Это я еще про межпланетные исследования не говорю! С нынешним уровнем техники станции можно ставить хоть на Марсе, хоть на Меркурии!

– Ну, про Меркурий ты, положим, загнул… – неуверенно возразил Андрей. – Там такая солнечная радиация, никакой защиты не хватит…

Его против воли захватывала эта идея.

– Пес с ним, с Меркурием. На Венеру тоже не стоит, с ее-то атмосферой. А пояс астероидов? А системы планет-гигантов? Представь: рейс на Ганимед по стоимости перелета в Австралию! И это не фантастика, это хоть завтра можно сделать! А они уперлись с этими технологиями из будущего… Вот оно – будущее!

Сергей взглянул на часы и похлопал извозчика по плечу. Тот послушно остановился.

– Мне тут надо кое-куда заглянуть, а ближе к вечеру заеду к Глебовскому, в управление Порта. Ты, кстати, накарябал свою торпеду?

– Торпеду? Ах да, конечно…

Андрей вытащил из кармана сложенные вчетверо листки.

– Тут все подробно описано – и разностный счетчик, и автомат глубины. Чистая механика, не сложнее настенных часов. Слушай, а может, я с тобой?

Сергей ловко выдернул бумажки из пальцев у собеседника.

– Не стоит. Я и сам не знаю, когда туда доберусь. Андрюх, ты прости, но у меня правда дело… можно сказать, личное. Давай вечером на «Адаманте», хорошо?

– Недурно устроились… – язвительно заметил Коля. – Светло, не пыльно, даже мух нет. Служи – не хочу! Главное, война далеко.