Геннадий Марченко - Покорение Америки [СИ]

— Тогда можете не пересказывать, я содержание вашего разговора знаю от Мейера Лански. А мне вы можете сказать правду. Потому что в сказочки про какого-то загадочного Большого Ивана, взявшегося ниоткуда, я не верю. Никакого русского гангстера под таким именем в Эль-Пасо никогда не существовало, это мои люди проверили. Итак?..

Оперативно работает, сволочь! Интересно, что он ещё успел вынюхать? Понятно, что правду говорить нельзя, нужно придерживаться изначальной версии, может быть с некоторыми поправками на ситуацию.

— Ну, возможно, насчёт Эль-Пасо я немного преувеличил, однако само существование босса русского криминального мира Большого Ивана сомнению не поддаётся. Его в самом деле зовут Иван, но большего я вам сказать не могу, мистер Костелло, уж не обессудьте. У нас тоже существует кодекс молчания, а Большой Иван ошибок не прощает.

— А если я скажу, что никакого Большого Ивана не существует? Что вы его придумали, а игру ведёте сами, отдавая приказания якобы от его имени? И если я прикажу сейчас вас пристрелить, то подозреваю, что русской банде придёт конец.

Он приподнял бровь, как бы вопрошая, что я имею по этому поводу возразить. Моя шитая белыми нитками история расползалась на глазах, и я уже видел свою смерть, радостно потирающую свои костлявые ладошки в предвкушении свежеиспечённой жертвы. Ой-йо-о-о, как пел Володя Шахрин, хреновые мои дела. Нет что бы затаиться, озаботившись собственным выживанием, полез зачем-то в бутылку, с мафией схлестнулся. Говорила мне мама, что опасно садиться голой жопой на ежа, так ведь ума-то палата, не послушал.

Так, ладно, Ефимка, не раскисай. Столько раз по краю ходил, пора бы уже и привыкнуть. Даже если доведётся сдохнуть — нужно это сделать с достоинством.

— Что же тогда ваш человек обещал доставить меня обратно в Гринпойнт в целости и сохранности? Или сицилианцы не держат слова?

Ну, насчёт целости и сохранности я немного загнул, однако намёк был понят, и Костелло с лёгким выражением недовольства на лице повернул голову в сторону того самого подельника, что всю дорогу до сарая держал меня на мушке и что-то спросил на итальянском. Я понял только имя — Энтони. Тот в ответ виновато пожал плечами и что-то пробормотал в своё оправдание.

— Энтони немного погорячился, — вновь повернулся ко мне Костелло. — К тому же он говорит, что не обещал вернуть вас в Гринпойнт живым и здоровым. Итак, мистер Бёрд, меня интересует информация о вашей организации. Её бюджет, сколько людей в ней состоит, имена ваших подручных, капо и так далее. Предлагаю рассказать всё как есть или…

— Или что? Если расскажу, отпустите меня подобру-поздорову? — усмехнулся я.

— Пожалуй, не отпущу, — с искренним сочувствием вздохнул мафиози. — Но у вас есть выбор: умереть без страданий либо превратиться в кусок окровавленного фарша. Поверьте, мистер Бёрд, мои люди своё дело знают, у них даже немой заговорит.

Он снова повернулся к подручному, сказав тому что-то на итальянском. Тот кивнул и направился к выходу, через минуту вернувшись в сопровождении вполне импозантного старичка с седенькой бородкой и старомодными песне на носу. В одной руке этот "Айболит" держал небольшой, обтянутый кожей чемоданчик. Тут же рядом с креслом оперативно был установлен небольшой столик, на который пенсионер и водрузил свой багаж.

— Это мистер Биркин, он работает патологоанатомом в Пресвитерианской больнице, и иногда ради небольшого заработка, а скорее, ради собственного удовольствия, оказывает мне услуги определённого толка. Мистер Биркин, как вам экземпляр?

— Неплох, — качнул головой прозектор. — Думаю, долго продержится.

— Что ж, не буду мешать, оставлю вас наедине с пациентом.

Мафиози поднялся, намереваясь выйти, а Биркин щёлкнул замочками своего чемодана, откидывая крышку, после чего моему взору предстал набор аккуратно разложенных хирургических инструментов. В паху похолодело, подозреваю, моё хозяйство сморщилось от ужаса до микроскопических размеров. Тут поневоле задумаешься, что, может быть, и впрямь стоит всё рассказать, чтобы уйти в мир иной без лишних страданий. Или, может быть, рассказать не всё, но хотя бы правдоподобно? Чёрт, дорого я бы продал свою жизнь, будь у меня свободны руки!

— Послушайте, синьор… мистер Костелло…

Мне даже не пришлось играть волнение, я и впрямь чуток даже вспотел, и в подтверждение этого крупная капля пота сползла с виска вниз по небритой щеке.

— Вы что-то хотели сказать, мистер Бёрд? — обернулся на полпути к выходу Костелло.

— Хотел… Только давайте поговорим наедине, без свидетелей.

Костелло вернулся, на всякий случай подёргал ремни на моих запястьях, проверяя их надёжность, и попросил остальных освободить помещение.

— Итак, я вас внимательно слушаю, — наклонившись к моему лицу, сказал гангстер.

— Большого Ивана и впрямь не существует, — стараясь, чтобы это выглядело как можно более правдиво, ответил я. — Вернее, это два человека.

Я сделал паузу, делая вид, что мне очень трудно признаться, но выразительный взгляд на чемоданчик с инструментами должен был подтвердить правдивость моих намерений. Ладно, попробуем повторить трюк с лапшой на ушах аналогично тому, что я проделал в первый день знакомства с антикваром, когда к нему завалились грабители.

— В общем, за моей спиной стоят окружной прокурор Нью-Йорка Томас Эдмунд Дьюи и глава Федерального бюро расследований Джон Эдгар Гувер, который является моим непосредственным начальником.

Реакция Костелло была ожидаемой. Он едва не поперхнулся, а его лицо отобразило целую гамму чувств от изумления до недоверия.

— В каком смысле?

— В прямом, — вздохнул я. — Это долгая история, но, видимо, мне придётся её рассказать, чтобы вы поняли, с чем и кем имеете дело.

— Что ж, рассказывайте, мистер Бёрд, — предложил мафиози, закуривая новую сигарету.

— Началось всё с того, что несколько лет назад в Бруклине активизировались мелкие банды выходцев из славянских стран, по большей части из России и Польши. Дьюи всерьёз озаботился этой пока ещё не столь большой проблемой, которая грозила в итоге вырасти до опасных размеров, и решил посоветоваться с моим боссом. Трудность задачи состояла в том, что банд было много, и в каждой имелся свой главарь, — на ходу сочинял я. — Всех их пересажать было просто нереально, договориться по-хорошему — тоже весьма проблематично. В итоге Гувер и Дьюи приняли, как им показалось, гениальное решение: внедрить в Бруклин своего человека, который мог бы стать неформальным лидером криминального движения, сколотив банды вокруг себя, при этом полностью подчиняясь паре Гувер-Дьюи. Как говорил ваш земляк Макиавелли, если не можешь победить толпу — возглавь её.