Игорь Шилов - Попутчик, москвич и водитель

София была рада нежданному попутчику. Конечно, на прямую об этом она не говорила, но мне и так всё понятно, болтала бы она всю дорогу без умолку, если бы не хотела, чтобы рядом с ней шагал ещё кто то. Разговоры её вращались, в основном, вокруг одной темы, которой страстная рассказчица пыталась и меня загрузить. Однако мне было совершенно не интересно знать, какое количество и чего она собирается посадить на грядках, и кем думает заселить загон с курятником, я лишь делал вид, что внимательно её слушаю, а на самом деле ждал, когда же наконец покажется новый микрорайон, о котором практически ничего не знаю. Появился он, как это обычно бывает, когда страстно чего то ждёшь, неожиданно. Стоило лишь главной дороге верхнего города пройти самую высшую свою точку, как далеко внизу, у подножия соседней сопки показалась широкая просека, на которой люди упорно продолжали расширять её. А буквально через тридцать шагов стали появляться и рукотворные сооружения, тут уж я не растерялся и перехватил инициативу у так и продолжавшей рассуждать в слух Софии. Пришла моя очередь удивляться и задавать вопросы.

— Это и есть промышленный рынок? — подозревая, что вижу его, прервал я женщину своим вопросом.

— Где? — взглянув на меня спросила она, резко оборвав своё повествование на полу слове.

— Да вон там, внизу.

Посмотрев в ту сторону, куда вела начавшая сужаться дорога, София кивнула головой и сказала:

— Нет, это не рынок. Там лес рубят и мастерские стоят, в которых работают с деревом. А рынка отсюда ещё не видно.

— Большой, наверное, этот район? — оценив размер промышленной части Корабельного, спросил я свою спутницу и тут же задал ещё один вопрос: — А ты, кстати, не знаешь, сколько всего народа в городе проживает?

— Да откуда же я могу знать сколько? Должно быть очень много. Сам то что, не видишь, сколько тут всего понастроено? — повысив голос, ответила женщина. Возможно ей не понравилось, что я перебил её рассказ о далёком доме.

Вижу конечно, поэтому и спрашиваю, но, как можно определить количество людей, по количеству сооружений, мне не очень понятно. А ещё мне совершенно не понятно, как на равнине, отнюдь не больших размеров, затесавшейся между трёх, приличной высоты, сопок, две из которых разделены между собой не широким водным образованием, нашло себе место столько лачуг, сараюшек, крохотных домиков и мизерных участков с загонами для животных.

— Раньше мы здесь с мужем работали — прервав короткое молчание, поставила меня в известность, о части своей прошлой жизни, София. — Он брёвна пилил, а я одежду шила. Не просто нам здесь было, особенно по началу. А потом ничего, привыкли к местным порядкам, а вот к людям так и не смогли. Другие они здесь. У нас дома, как было, если к кому то за помощью обратишься, то всегда тебе с радостью помогут, а здесь всё на медяки переводят. Не заплатишь, можешь даже и не просить ни о чём.

Остаток пути преодолели довольно быстро. Глаза выдёргивали то один кусок муравейника, то другой и так, я за изучением общих видов промышленной части этого, похожего на айсберг, города, а София, впадая в воспоминания о своей жизни в этом месте, которыми она пыталась и со мной поделится, как то совсем незаметно добрались мы до первых строений рабочего района. Постройки, разбросанные вдоль горной дороги, ставшей ближе к своему концу почти пологой, попадались нам на всём её протяжении и ничем не отличались от тех, что стоят в нижнем городе. Но стоило только дойти до равнины, как всё моментально поменялось, причём совсем не в лучшую сторону. Хаотично разбросанные хижины, своим видом напоминающие мне жилые времянки на солеварне и обыкновенные землянки, заставляющие основную трассу вилять между ними крутыми поворотами, откровенная грязь и не убиравшиеся годами кучи деревянного мусора, грызуны бегающие под ногами без боязни, на которых редкие прохожие не обращали никакого внимания, всё это так контрастировало с ранее виденным, что можно было подумать, будто бы мы оказались в совершенно другом городе, а не в одном из микрорайонов того же.

София, легко лавируя между нагромождениями хлама, уверенно вела нас вперёд, к цели, поставленной ещё на огромной высоте. Вскоре мы оставили позади ужасные трущобы и оказались на огромном, ничем не застроенном пятачке, от которого ручейками, во все стороны, растекались узкие дорожки, мало чем походившие на нормальную дорогу.

— Это центральная площадь — сказала мне женщина, как только мы вышли на открытое пространство, которое частично было заполнено громко орущими и сильно жестикулирующими мужчинами, разного возраста.

— А чего это там такое? — кивнув в их сторону, спросил я Софию, даже ни разу не взглянувшую на этот балаган. — Что там у них за собрание?

— Это не собрание. Это бездельники, не желающие трудиться так же, как и все остальные. Собираются здесь каждое утро и колотят друг друга по чём зря, до самой ночи — ответила она, гневно зыркнув в сторону мужчин.

— То есть, как это колотят? Зачем? За что? — не найдя в её ответе хотя бы крупицы логики, задал я сразу несколько вопросов.

— За деньги! — зло бросила женщина.

— Как это за деньги? — так ничего и не поняв, снова спросил я.

— Да очень просто. Выходят два мужика и бьются до тех пор, пока один из них не свалится на землю. А, как только такое произойдёт, тому кто устоял, деньги за это платят. Люди говорят, что совсем не маленькие.

— Это чего же, здесь кулачные бои проводят? — почти догадавшись в чём тут дело, на всякий случай поинтересовался я у женщины, так и продолжавшей идти в быстром темпе.

— Как красиво сказал: «кулачные бои» — посмотрев на меня, ответила женщина. — Но мы это по другому называем. Здесь лентяи выясняют между собой, кто из них самый ленивый. Одним словом, на всю голову отмороженные мужики бьют друг другу морды, только для того, чтобы больше ничем не заниматься.

Я даже остановился, услышав из уст этой, как не крути, хрупкой женщины, такие знакомые слова, которые не должен был услышать в этом месте, где морозы в природе не существуют, ни при каких условиях. «На всю голову отмороженные» — звучит то, как красочно, словно песня народная. Вот посмотри ка, как жизнь сложилась. Много хороших и метких выражений давно забылось, а это прошло через века и всё так же, как и раньше, актуально.

Моя временная заминка прошла мимо глаз, уверенно шагающей к промышленному рынку, женщины. А вот мои выхватили из круга, где толкалось несколько десятков крепких мужчин, спину, которую они отличат от других, казалось бы, точно таких же, без труда и через год, и через два, и возможно, что даже через десять лет. Это была спина моего бывшего напарника по солеварне. Даю, что угодно на отсечение, но это именно она. Эти покатые плечи, чуть сгорбленный, с небольшим наклоном вперёд, торс, всё это отпечаталось в памяти так сильно и так на долго, что спутать её с чьей то другой, у меня ещё долго не получится.