Константин Калбазов - Боярин

До Замятлино неполный дневной переход для конницы. Ну или полуторадневный для пехоты. Вот только для войска с совершенно другим подходом к формированию и иными требованиями. В данном случае, будет большой удачей, если они сумеют добраться до Великой хотя бы за двое суток. А там еще и переправа через эту большую реку.

Но с другой стороны, для Василя ничего нового. Так было всегда. И никакого отторжения или недовольства он не почувствовал. Дело-то привычное.

Они как раз проезжали очередную березовую рощу внимательно вглядываясь в редкий подлесок. В этот момент Василь вдруг услышал частые легкие хлопки, едва различимые сквозь шум листвы. Он даже не понял что это. Не похоже не на арбалет, ни на лук, вот только грудь отчего-то взорвалась огненной болью.

Едва слышно прохрипев проклятье, шляхтич схватился за грудь и сполз с седла. Василь еще какое-то время слышал заполошные выкрики. Ржание лошадей. Стенания и проклятья. А затем пришли темнота, покой и осознание окончания бренного земного пути.

— Поворачивайтесь парни! Живее! Андрей, — Григорий окликнул командира первого десятка, и указал рукой в то направление, откуда появился дозор ляхов.

Десятник только кивнул, обозначая, что команда понята, и увлек за собой своих людей. Штурмовики, обряженные в лохматые одежды, с измазанными сажей лицами, походящие на каких-то страшил из детских сказок, скользнули за Андреем, выдвигаясь навстречу основному войску. Их дело, прикрывать товарищей, пока они разбираются с пленниками и трофеями.

— Контроль! Муром, Сашка, подберите мне парочку для беседы, — продолжал раздавать команды командир роты штурмовиков.

Есть такое дело. Помимо трех стрелковых рот, минометных и пушечной батарей, Карпов озаботился и формированием отдельной роты штурмовиков. Правда по численности в ней было только сорок шесть человек. Командир роты, два командира взвода, пара взводов по двадцать человек. Ну и трое нестроевых, старшина, каптенармус и повар.

Костяком роты являлись соратники Григория еще по азовскому походу. Они все без раздумий покинули царскую службу и пошли за… Нет, не за Карповым. За Григорием. Потому что именно с ним делили все тяготы, и рисковали своими жизнями.

Кроме них, нашлось еще пятеро из линейных взводов. Эти как раз пошли за своим сотником, и приняли самое деятельное участие в создании стрелкового батальона и минометной батареи. Нет, не даром Иван делал ставку на молодых и не обремененных семьями. Как впрочем делает и сейчас. Самому старшему из рядового состава едва исполнилось двадцать лет.

— Ну что, голуби мои ясные, русскую речь разумеете? Ладно. Я не гордый, могу и на русинском, — пожимая плечами, и переходя на означенный язык, произнес Григорий. — По какому маршруту движется войско? Цель наступления?

— И к чему нам о том говорить? Вы же все равно нас убьете, — сплюнув под ноги Григория кровавую юшку, произнес один из пленных.

Ну а какой он еще должен был сделать вывод глядя на то, как добивают его товарищей. Опять же, репутация за замятлинцами закрепилась особая. Так что, ничего хорошего им ждать не приходилось.

— Убьем конечно, — не стал возражать Рыбин. — Но ведь и умереть можно по разному. Одно дело, быстро. И совсем иное, когда тебя режут на ремни. Итак, кто из вас начинает говорить, тот умирает быстро. Кто станет артачиться, долго и мучительно, — перекладывая воздушку на сгиб левой руки, произнес Григорий.

Ага. Репутация она дорогого стоит. Поверили сразу и бесповоротно. Не сказать, что начали говорить наперебой. Но разговор все же сложился. Да и не поведали они ничего нового. Так, только подтвердили то, что и без того было известно.

Штурмовики уж не одну ночь лазают вокруг войска собиравшегося близ Виляки. Языков не брали, чтобы никого не всполошить. Но достаточно и просто послушать о чем там говорят караульные по периметру лагеря, коротая ночные часы у небольшого костерка.

— Саня, срежь кусок бересты. Да подбери почище, — приказал Григорий, глядя, как относят в сторону тела убитых.

Вообще-то, как показывает личный опыт, чем больше раненых в войске противника, тем лучше. Ну не добивать же своих. Им нужно оказать помощь, или организовать их эвакуацию в тыл. А как следствие на это приходится отвлекать дополнительных людей, причем совершенно здоровых. Даже если это обозники. Вот только не тот случай. Потом, да. Но не сейчас.

Итак. Тут практически все. Трофеи так себе. Ценности особой не представляют. В лавке их примут за сущие копейки. Если только среди клинков попадется какой знатны. Но то нужно смотреть отдельно. Самое ценное это лошади и седла. И уж тут-то они постарались, чтобы ни одна животина не пострадала.

— Господин ротмистр, вы должны на это взглянуть, — едва не выкрикнул подскакавший к Острожскому, молодой шляхтич.

— Что там еще случилось? — Поинтересовался Константин, пришпоривая коня.

— Там наш дозор.

— И что эти бездельники решили привал устроить? — Наблюдая за тем, как всадники его хоругви останавливаются силясь понять в чем дело, вновь поинтересовался он.

— Вам лучше самому взглянуть, — гнул свое юноша.

Наконец они обогнали колонну, и оказались во главе. Н-да-а. Дела-а. Острожский замер, перекатывая от злости желваки на скулах. С-сволочи! Ну дай только бог, отольются еще вам материнские слезы.

— Скачи к господину полковнику. Да смотри там, загадками не разбрасывайся. Говори как есть, четко и ясно. Да побыстрее оборачивайся. Мне нужно знать, пожелает ли он взглянуть на это самолично. Крыштав, — позвал он своего заместителя, едва юноша пришпорил свою лошадь.

— Я здесь, господин ротмистр, — сразу отозвался тот.

— Озаботьтесь могилами. Вон на той проплешине.

— Слушаюсь.

Нет, шляхтичи копать могилы не станут. Даже при том, что большая часть из них, трудится не меньше обычных крестьян. Есть обозники и оруженосцы, вот пусть и работают. Шляхтич же сел на коня для войны. Ни больше и не меньше.

Впрочем, меньше всего Константин сейчас задумывался об этом. Его взгляд был прикован к трем десяткам убитых шляхтичей. Тех, кто отправляясь в этот поход, доверился его опыту, и лично ему. Тех, с кем ему уже доводилось воевать против турок.

Василь. Горемыка с храбрым сердцем, и воинским талантом. Если бы в Речи Посполитой была регулярная армия, то ему там самое место. Но коронных войск совсем немного, и они попросту не способны вобрать всех желающих.

Н-да. Их не просто убили. После этого их тела посадили на дороге в некоем подобии строя колонны по четыре, лицом в сторону приближающейся армии. К четверым в первой шеренге была прикреплена большая полоса белоснежной бересты, по которой угольком на польском и русинском была написана одна фраза. «Вас сюда никто не звал».