Братья Швальнеры - Спецназ ГРУ против басмачей

— Откуда ты знаешь?

— Говорю же тебе, дурень, я это в школе по истории изучал… Так вот, этот Горбачев объявит в стране сухой закон. Сотни километров виноградников будут вырубаться самым варварским образом. И после этого из Афгана, раздробленного войной, потечет к нам в страну наркота…

— Так а что с Афганом-то будет? Наши победят? — спросил Узванцев.

— Нет. Войска будут выведены в 1989 году — у СССР просто не хватит средств кормить такой контингент в условиях непрекращающихся боевых действий, финансируемых Организацией Варшавского Договора — с одной и НАТО — с другой стороны. ОВД развалится, и Союз перестанет тянуть эту ношу. А война все будет идти. Она затянется почти на 30 лет и поглотит инфраструктуру страны. Вся страна превратится в маковое поле и театр боевых действий. Она погрязнет в крови…

— Так из-за чего все это? — не унимался Узванцев.

— Из-за того, что в 1979 году Устинов пошел на поводу у американцев, спровоцировавших его, и решил вторгнуться туда. Вы сами как считаете, нужна ли для чего-то эта война была в 1985? Ну только честно, здесь нет политработников и кэгэбэшников!

Ребята стали топтаться и смотреть себе под ноги. Никита ответил за всех:

— Правильно, не нужна. Не нужна совершенно. Никакого ресурса Афганистан — большая и независимая страна на границе с Ираном и Пакистаном для Советского Союза не нес и не мог нести. Ни о каком присоединении такой страны и речи быть не могло. Просто Устинов, пользуясь практической беспомощностью больного Брежнева, решил в мире разыграть с американцами ту же комбинацию, что пытался разыграть в 62 году Хрущев, поставивший свои ракеты у Фиделя на заднем дворе.

Ребята слушали его и диву давались — то, что они слышали когда-то краем уха и то, что советская печать подавала под удобным ей, но не всегда правдивым соусом, этот юноша сейчас излагал как матерый американский шпион. И верилось в его слова почему-то лучше, чем в сообщения ТАСС — наверное, потому что они были ближе к правде.

— …То же решил проделать и Устинов. Но не рассчитал силы. Война сильно затянулась, и на тот момент, когда американцы приступили к финансированию формирований Дустума и Хекматияра, деньги кончились у СССР.

— И как же все это предотвратить? — из толпы ребят раздался голос Козлова. Он сразу, при первом взгляде, произвел на Никиту приятное впечатление — разумный человек, решил тот. Несмотря на молодость и свойственную возрасту категоричность — Никита и за собой замечал время от времени проявление этого качества — он все же имел гибкие взгляды на жизнь. Они могли меняться в зависимости от обстоятельств. Как знать, может действительно перемен в жизни СССР в 1985 году хотел не только Цой, а все, и их ветром овевало юные мозги оказавшихся брошенных в афганский котел солдат?..

— Отличный вопрос, сержант, — Никита впервые назвал своего собеседника по званию. Красноармейцы званий не различали — погон ВС СССР в 1920 году еще не было, а такое точное попадание Никиты никак иначе, кроме как его происхождением из более позднего, по сравнению с 1985 годом, времени, объяснить было нельзя. Ахмед одобрительно подмигнул парню — такая попытка втереться в доверие была не лишней. — Основными базами, с которых советские вооруженные силы ведут наступление на Афганистан, являются Таджикистан и Узбекистан. В ваших руках — отличная возможность предотвратить появления в руках Советской власти одного из таких анклавов…

— То есть ты хочешь сказать, — скептически заговорил Пехтин. Мент есть мент, — что мы должны добровольно отдать Узбекистан басмачам и не допустить его вхождения в состав СССР?

— А ты хочешь сказать, что не согласен с такой постановкой вопроса? — вопросом на вопрос ответил Никита.

— Конечно, нет. Это нарушение территориальной целостности. Не для того доблестная Красная Армия…

— …жгла целые поселки басмачей и заживо в морях топила белых офицеров баржами, да?! — парировать Никите было сложно и не только потому, что он был из 2017 года и знал больше ребят, но еще и потому, что правду он подавал им в неприкрытом виде. То, что советская пропаганда преподносила как классовую борьбу, сейчас словно бы обнажалось перед ребятами во всей своей отталкивающей первозданной картине. — А кто-нибудь помнит события 1983 года? Недавно ведь было, ребята?

Солдаты снова опустили глаза — если, когда Никита говорил об анналах истории начала века, тут можно было еще поспорить за отсутствие прямых живых свидетелей происходящего, то, когда предметом его речи стала современность, аргументы кончились.

— Напоминаю, для тех, кто уже вжился в образ соратника товарища Фрунзе. В 1983 году началось «Хлопковое дело», следствием которого стало не только самоубийство первого секретаря ЦК КП Узбекской ССР товарища Рашидова, но и действительно страшные картины, о которых вы все могли узнать из рассказов следователей Гдляна и Иванова и публикаций в журнале «Человек и закон». Кто читал? Все читали. Что же там такого выяснилось? А то, что басмачество в Узбекистане в 1920 году никуда не делось. Баи вступили в партию, сменили халаты на костюмы комсомольских и партийных работников и продолжили так же пить кровь из народа. Только если до 1920 года они давали крестьянам жить, то после — совершенно закрутили им гайки. Почему? Потому что к власти пришла чернь. Не настоящие беки и баи, а отбросы, которые были никем, как поется в известной песне. И решили отомстить таким же как они за унижения, которым их подвергали хозяева… Но сейчас я не об этом. Тут дело в другом. Одна только смена курса с капиталистического на социалистический ни к чему не ведет. Здесь обычаи байства существовали веками, и одной только революцией в корне ничего поменять нельзя. Никакого справедливого строя путем разрушения и засилья построить нельзя! Это утверждение не только к Узбекистану относится… — тут Никита понял, что разошелся, и немного сбавил обороты. Свержение Ленина пока в его планы не входило… — Так вот. Никакой справедливости в классическом смысле тут не будет. Ничего, кроме бед и разрушений, Советская власть в Узбекистан не принесет. Потому и возвращаемся мы к тому, с чего я начал — с необходимости полностью положить конец Советской власти на территории Бухарского эмирата…

— Но как мы это сделаем? — искренне недоумевал Козлов. — Ведь тут целое правительство учреждено, его куда девать?

— Объявим им об отставке и все. Кто не с нами — тот против нас. Желающие сотрудничать могут оставаться, — отвечал Никита.

— А если мы все-таки освободим Савонина, и все? И уедем отсюда? — попытался снова сдать назад Пехтин. Никита услышал собственную фамилию и немного замялся, но быстро вернулся в свою прежнюю ипостась.