Братья Швальнеры - Спецназ ГРУ против басмачей

— Боюсь, это не получится. О восстании и освобождении пленного будет сразу сообщено в ВЧК. Вам даже до Кагана добраться не дадут. Все будут арестованы и тогда уж, как говорится, по законам военного времени. К стенке поставят за милую душу.

— А если мы отсюда советские органы вытурим, то не за милую душу?! Тогда нам Ленин все простит?

— Простить не простит, но кого он сюда пришлет? Остальные части Туркфронта бьются с Анненковым в Семипалатинске. Там территория РСФСР, она Ленину сейчас важнее. Да и потом, товарищи бойцы, должен вас немного разочаровать. Хотите вы того или не хотите — БСНР будет свергнута в течение непродолжительного времени силами Антанты при поддержке Исмаил-бека, с которым эмир в Пакистане уже успешно договорился. Понимаете, о чем я? У вас есть два варианта — или установить здесь нормальную и адекватную власть народа и опираться на нее, пока, наконец, все это не кончится, или остаться в плену у Исмаил-бека и вернувшегося эмира, которым сложно будет объяснить, по какой причине вы сначала преследовали их с целью ликвидации, а потом передумали и теперь сражаетесь во благо трона.

— А как же правительство Ходжаева? — спросил кто-то.

— Еще раз говорю: правительство без военной мощи — не правительство. Им опереться не на кого, кроме вас. Именно чтобы вы не переметнулись и не убежали никуда, они и держат Савонина взаперти. Вы у них вроде заложников. Надо вам это? Вот и я думаю…

Ахмед уже почти перешел к голосованию, как вдруг Козлов снова подал голос.

— Скажи, — обратился он к Никите, — а когда мы… вернемся назад?

— Эх, если бы я знал, — опустил голову юноша. — Но по непроверенным данным, скоро.

— Итак, товарищи бойцы, — взял слово Ценаев. — В условиях растущей демократии предлагаю всем проголосовать за то, чтобы сегодня же ночью восстановить законность в Бухарском эмирате и освободить нашего боевого командира из заточения. Кто за?

На улице уже было темно, и площадку возле конюшни эмирского дома освещали лишь несколько тусклых факелов, но даже в потемках было видно, что предложение и.о. командира было принято единогласно.

Согласно плану боевой операции, наступление началось одновременно по нескольким фронтам. Первая группа — Царев и Козлов — блокировала бойцов Белова в их казарме, размещенной недалеко от дворца эмира — Энвер-паша все же не захотел, чтобы они проживали с ним в одном доме. Вторая — Пехтин, Узванцев и Ценаев — непосредственно освобождали Савонина.

Около 00 часов, когда отбой был уже два часа как, и бдительность часового на посту у гауптвахты, охранявшего одного человека, притупилась, началась операция. Охрана дворца эмира состояла из постов у входа во дворец, у подвала и за воротами. Нейтрализацию начали с ворот. Двух часовых сняли без единого выстрела — одному свернули шею, другого просто выключили точным нажатием куда-то в район сонной артерии.

При следовании по двору владений эмира услышали традиционное:

— Стой, кто идет?!

— Группа Савонина. Мы к Энверу-паше.

— Прием окончен.

— Нам назначено.

Часовые не успокоились, послышались щелчки затворов трехлинеек. Тогда Ценаев приблизился к ним буквально в два прыжка и ловким ударом выбил из рук одного и второго ружья. Те еще молчали — надеялись в одиночку одолеть спецназовцев, не прибегая к помощи своих. Но бесполезно — ловко орудуя саперной лопаткой, лейтенант вырубил обоих часовых и отправил их к первым младобухарцам, сражавшимся за освобождение эмирата. Затем кивнул Узванцеву — он отправился непосредственно вниз, за командиром — и Пехтину — ему предстояло оповестить Козлова и Царева о том, что операция вошла в решающую фазу.

Пехтин прибежал к казарме. Условный сигнал был понят — Козлов слегка приоткрыл дверь и метнул в проем баллон с газом «Черемуха». Ребята плотно прислонили дверь, из-за которой вскоре стали слышны покашливания и попытки сопротивления. Нескольким красноармейцам удалось выскочить через окно — тут их встретил Царев, свернув двоим шею, а одного уговорив вернуться в расположение. Спустя полчаса они спали как убитые.

Ценаев стоял возле ворот дома эмира и нервно курил. Посмотрел по окнам — кругом темно, никакого движения во дворце нет. Судя по тишине, все шло по плану. Вдруг на пороге дома послышались торопливые шаги. На всякий случай сняв с предохранителя свой ПММ, Ценаев отошел за фонтан. Показались ребята — Савонин и Узванцев. Ахмед вышел им навстречу.

— Ну наконец-то, я уж думал, не дождусь, — обнимая боевого товарища, говорил Валерий.

— Ладно, успокаиваться рано. Вы сейчас на станцию, возьмете под контроль железную дорогу, а я соберу ребят у казармы — там и одного часового хватит — и к порту Амударьи, надо ликвидировать расчеты двух кораблей, что там стоят по распоряжению Фрунзе. По коням!

На железнодорожной станции часовые, как и в порту, встретили ребят огнем. Несколько встречных очередей из АК-47 решили эту проблему — здесь тишину можно было и не соблюдать, все равно от города было достаточно далеко. К 4 часам утра под контроль были взяты все объекты жизнеобеспечения города.

Царев, оставшийся охранять пленных красноармейцев, быстренько повязал их веревками и складировал как груз — что с ними делать дальше, бойцы группы Савонина сами пока не знали.

Утром на работу явилось правительство Бухарской СНР. Савонин вошел в кабинет к Ходжаеву без предупреждения и приглашения и сразу объявил:

— Товарищ Ходжаев. В Бухарском эмирате восстановлен конституционный порядок, Советская власть ликвидирована…

— Что? Вы как здесь оказались? Вы же должны быть под арестом!

— Ну если я не под арестом, это о чем-то говорит?!

— Вы сказали, что Советская власть… Она Вас не простит за измену! Вы же сами сражались против эмира!

— Пока была такая политическая обстановка. Как только планы Советского командования относительно будущего Узбекистана стали ясны, мы приняли решение перейти на сторону демократических сил. Так что объявляю вам, что вы и все ваше правительство арестованы и будете препровождены в тюрьму.

— Куда?

— Туда, где меня содержали до недавнего времени. Прошу за мной.

В полдень Савонин и Ценаев сидели в кабинете Энвера-паши. Принимая во внимание его лояльность и такт по отношению к ним, они решили предложить ему уехать, но прием, который он им оказала, превзошел их самые смелые ожидания.

— Поздравляю вас, господа, с восстановлением законности в Бухарском эмирате! — с порога начал он пожимать им руки. Те переглянулись в недоумении.

— Но… Мы полагали, что Вы как человек, присланный Москвой и Совнаркомом…