Маргарита Полякова - Курляндский гандикап

— Что ж, Христиан. Я знаю вас много лет. И верю, что юноша, которого вы мне представили, действительно гениален, — покровительственно улыбнулся я. Свифт покраснел.

— Каждую деталь нужно поместить на свое место в огромном механизме. И тогда этот самый механизм удивит свое работой, — с некоторым пафосом заявил Гюйгенс.

— Мне не раз приходилось убедиться в вашей мудрости, учитель, — польстил я старику. — Так что… дадим птице простор для полета. Я доверю молодому человеку возглавить кафедру литературы в Тринити-колледже. И возможно, что спустя годы, появится отдельный факультет, где будут изучать, как можно словом воззвать к подвигам, поддержать в трудную минуту друзей и уничтожить врагов.

— Ваше величество… не знаю, справлюсь ли я, — слегка ошалел от такой чести Свифт.

— Я в вас верю, молодой человек.

И никогда данная фраза не давалась мне так легко. Разумеется, в данный момент преподаватель из Свифта никакой. Прежде всего потому, что он понятия не имеет, как правильно составить учебный курс по изучению литературы. Но этого сейчас никто не знает. А мне пора задумываться о создании своего агентства, которое будет вести последующие пропагандистские войны. Свифт привлек меня именно потому, что кроме литературного таланта был превосходным сатириком. И шаржи рисовал весьма узнаваемые. Так что… на кого делать ставку, если не на него?

Я давно уже думал о службе, которая сможет влиять на мировые СМИ. Однако это было, вроде как, не к спеху, поскольку газет выпускалось очень мало. В России, например, только одна — «Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти, случившихся в Московском государстве и во иных окрестных странах» [10] В реальной истории вышли на 10 лет позже. . Причем за прошлый год вышло не больше 40-ка экземпляров, а тираж так вообще был смешной — чуть больше тысячи.

Разумеется, развлекаловки в газете не было никакой, не говоря уж об острополитических статьях. Впрочем, в других странах дело обстояло не лучше. Кроме Курляндии. Там, помимо официальных и научных изданий давно уже выпускались развлекательные. Со сплетнями, кроссвордами, фельетонами, анекдотами и прочими радостями жизни. Их, кстати, охотно покупали и за рубежом, потому как я, с недавнего времени, решил переводить газеты на французский и английский.

Делалось это, разумеется, отнюдь не просто так. И уж точно не для того, чтобы «развлечь просвещенных соседей легким чтением». Мне нужно было, чтобы к нашим газетам привыкли. Чтобы их считали безобидными, и в то же время научились им доверять. А потому мы подстраивались под различные ситуации.

Во Франции — вели прокоролевскую политику. Язвили над теми, кто не нравился его величеству, и охотно публиковали приписываемые Людовику остроты. А в Англии напротив — поддерживали оппозицию. Вроде бы осторожно, чтобы не ссориться с Яковом, но многие из тех, кто не любил короля, охотно покупали наши издания. В то числе и за рубежом. Вильгельму Оранскому я лично распорядился отсылать несколько бесплатных экземпляров.

Полагаю, понятно, для чего это нужно? Разумеется для того, чтобы в любой удобный момент начать продвигать в прессе нужную нам политику. Мало ли, что газета издается в Курляндии… она зарегистрирована в Англии/Франции/Австрии и выражает идеи народа! Потому как борется за всеобщее счастье, да. А тот, кто разглядел в благородном порыве гнусные политические происки — сам нехороший человек! И мы прямо в следующей статье это обязательно докажем.

Словом, я взял на вооружение все те гадости, которыми кормили меня СМИ в 21 веке, и собирался при необходимости пустить их в ход. Однако было понятно, что один я с этим не справлюсь. И даже несколько относительно талантливых авторов, работающих на нашу газету, не могли спасти ситуацию. Мне нужен был вдохновитель. И Свифт для этой цели подходил как нельзя лучше.

Надо бы и в других странах открыть нечто вроде литературных школ. Потому как имеющиеся салоны — это совершенно не то, что мне нужно. Проблема в том, где найти учителей и идейных вдохновителей. Но время пока еще есть. Так что можно начинать еще и заботится о том, чтобы нас не стоптали конкуренты. Ведь наверняка, как только методика войны в СМИ докажет свою эффективность, умные люди возьмут ее на вооружение.

К сожалению, в конце 17 века не очевидна была даже польза обучения вообще, не говоря уж о таких тонких материях, как литература. У себя в Курляндии, например, я отдавал предпочтение инженерам. Да и Петр I, несмотря на свою молодость, имел довольно прагматичный взгляд на то, чему следует обучать подданных. Хотя я, помня свою версию истории, вовсю радовался тому, что в России вообще появились школы.

Сначала это было обучение для учителей. Образованных людей остро не хватало. Мне даже пришлось поделиться курляндскими специалистами русского происхождения. Однако дело, хоть и со скрипом, двигалось. Учителей выпускалось все больше, и постепенно в России открывались все новые и новые школы. Причем Петр, наслушавшись о курляндских нравах, тоже норовил повесить школы на баланс городов.

Разумеется, понимания у бояр и купцов это не находило, но царь продавил свое решение. И вскоре появились не только школы. На Воробьевых горах уже строился первый корпус будущей Русской Академии. Профессорами я тоже обещал поделиться. Причем обучение нужно было поставить так, чтобы уже лет через десять большинство постов заслуженно занимали русские специалисты. Пусть даже они будут выходцами из самых низов. Нужен только небольшой толчок, а таланты в России найдутся. В этом Петр уже сам успел убедиться.

Да и я пересмотрел многие взгляды, сложившиеся у меня при изучении в школе истории России. Кто, например, не знает, с какими трудностями столкнулось распространение картошки в стране? А оказывается, не надо было никого заставлять. Нужно просто показать пример. Как сажать, как растить, как выкапывать, как хранить и как готовить. И пусть сначала картошка считалась «свинской» едой, в результате стала чуть ли не любимым блюдом. И от голода спасала не раз и не два, и от цинги. И называлась, между прочим, вовсе даже не картошкой, а курляндкой. Буква «д», правда, из названия со временем потерялась.

Впрочем, история давно уже свернула с известного мне пути. Чего только стоили два сына Степана Разина — шестнадцати и четырнадцати лет, которые обучались в Навигацкой школе. Причем матерью одного явно была какая-то индейская скво, а второго — красивая мулатка. Мда. Слышал я, что Разин себе гарем завел, но теперь убедился в этом воочию. Между прочим, Степан оказался очень даже неплохим руководителем: гонял пиратов и конкурентов, и уже достиг потолка карьерного роста, став «князем земель русских заокеанских», по поводу чего официально объявил, что уходит от дел. Пора бы уж. Он же ровесник Гюйгенса!