Маргарита Полякова - Курляндский гандикап

Словом, получилась довольно жуткая, хоть и поучительная вещь. А судя по тому, как ее раскупали, не я один был озабочен правильным воспитанием подрастающего поколения. Петру Алексеевичу, кстати, тоже был отправлен экземпляр. И царь тут же велел перевести книгу на русский язык. Умный парень. Марте Скавронской в данном варианте истории ничего не светит. Надо бы теперь еще озаботиться и подстраховаться с другой стороны — написать что-нибудь об опасности близкородственных браков. Жениться царям на пастушках, безусловно, не стоит, но свежую кровь периодически вливать необходимо.

Ох, как бы мне хотелось заниматься музыкой, литературой, живописью, и не думать о глобальных проблемах! Никогда я не пойму тех, кто рвется к власти. Помимо внешней мишуры и возможности набить карман, это налагает еще и серьезные обязанности. В том числе — общаться с людьми, которых на дух не выносишь. Например, с посланником Роберта Спенсера, второго графа Сандерленд, который окопался рядом с Вильгельмом Оранским еще до попытки Славной революции. Политик он был от бога, так что иметь с ним дело было небезопасно.

С другой стороны — ссориться с Вильгельмом я тоже не хотел. Тот вступил в Аугсбургскую лигу, а дружить против Франции было интересно. Вопрос воевать или не воевать перед принцем Оранским даже не стоял. Ему просто деваться было некуда — нужно отдавать безумные долги. Он даже хотел продать свой личный фьеф Оранж, располагавшийся на юге Франции! То есть, поначалу, Вильгельм предлагал его отдать папе в счет погашения долга. Но старый папа помер, новый не захотел связываться с сомнительной историей, и теперь предложение о покупке поступило мне. Вот честно — я даже не представлял, как на это реагировать!

В плюсе было то, что императоры Священной Римской империи признавали графов Оранских в княжеском достоинстве. У князя Оранского было право голоса в коллегии имперских князей, что тоже не последнее дело. Суверенность правителей Оранжа с XV века неоднократно подтверждали и короли Франции. Хотя последнее, как раз, не довод. Во время первой войны с Вильгельмом III, Людовик XIV не постеснялся оккупировать Оранж. Хотя, конечно, идея заиметь свои земли прямо во Франции… соблазнительно.

С другой стороны — княжество не просто маленькое, оно мизерное. Задавить его ничего не стоит. Плюс, Людовик меня не любит, и неизвестно, как отнесется к продаже. Ну и самое главное — денег Вильгельм просил за этот сомнительный огрызок земли столько, что никакому разумению не поддавалось. Нет, понятно, что в результате торгов цена снизится. Но на мой взгляд, все равно останется слишком высокой.

Я, разумеется, взял себе время на размышление, и тут же отправил в Оранж своего человека — на месте оценить, чего нам там предлагают. Несмотря на то, что я сильно сомневался в том, что стоит влезать в данную авантюру, исследовать вопрос следовало со всех сторон. Ведь вполне возможно, что покупателем будет кто-то другой, а я стану всего лишь посредником. Но тут тоже нужно обдумать все плюсы и минусы данной ситуации.

Впрочем, думать об этом на ночь глядя совершенно не хотелось. Стоит навестить детей, заглянуть ради приличия к жене и можно отправляться спать. Тем более что любовница для мня, как ни странно, нашлась сама.

Ранние солнечные лучи освещали кружево постельного белья, искусную резьбу по дереву и нежное округлое женское плечико. Занавеси из многочисленных тонких нитей с нанизанными на них хрустальными и стеклянными бусинами колыхались на ветру и мелодично звенели. Это был очередной дурацкий писк моды, пошедший, на сей раз, с легкой руки моей новой любовницы. Дескать, ткани — это привычно, скучно и уныло. А вот украшения из хрусталя, янтаря и стекла в качестве занавесей, раздвижных ширм и прочих мелочей — необычно, свежо и изысканно. А мне что? Жалко что ли?

Летний утренний ветерок, влетавший в распахнутые окна, освежал не только разгоряченные тела, но и мозги. Как-то очень уж вовремя мне подвернулась эта Аннабель, виконтесса де Берн, просившая называть ее просто Энни. И в одной постели мы оказались подозрительно быстро. Обычно местные дамы предпочитают более длительный процесс ухаживания. Да и вообще… эта Энни подозрительно много знала о моих вкусах, моих интересах и даже некоторых моих слабостях. А еще она внешне чем-то напоминала мою юношескую любовь — Гертруду. Похоже, это чья-то «медовая ловушка», и меня решили бить моим же оружием. Осталось только выяснить, на благо чьей страны работает предприимчивая вдовушка, и кто она на самом деле.

Понятно, что не я один такой умный — нужных любовниц королям в постели подкладывать. Но куда деваться было? Мне совершенно не нравилось то влияние, которое оказывала на Людовика XIV Ментенон. Как хорошо с Монтеспан было! Даже перестав быть любовницей короля, она умудрялась втравливать его в безумные траты. И пропагандировала нашу продукцию, получая свой честный процент с той суммы, на которую разорялся Людовик.

А теперь что? Королевский двор, некогда бывший самым блистательным в Европе, стал целомудренным и высоконравственным. Версаль превратился в настолько унылое место, что о нём отзывались как о месте, где «даже кальвинисты завыли бы от тоски». И разумеется, мои доходы упали. Как я мог такое допустить? Да нет никак. И действовать мои шпионы начали еще лет десять назад.

Не знаю, действительно ли в реальной истории состоялся брак между Людовиком XIV и Ментенон, но здесь этого не произошло. Прежде всего потому, что вокруг короля кружилось множество юных фей, готовых его утешить. И тоже вроде бы не одобрявших очевидных безумств. Как ни говори, а Людовику уже 55 лет стукнуло! Я тоже в 18 чувствовал себя лучше, чем сейчас, когда мне слегка за сорок. Так что можно понять короля-солнце, который хотел немного перевести дух.

Последняя любовница, юная Элизабет, держалась возле Людовика уже не первый год. Мои люди отыскали этот редкий по своей красоте цветок в нищем, полуразрушенном замке, который мог бы стать прекрасной иллюстрацией к первым главам романа о Капитане Фракассе. Кроме дворянства и красоты, у девушки ничего не было. Но даже для того, чтобы стать любовницей богача, нужен был хотя бы один приличный наряд, в котором ему можно было бы попасться на глаза. Так что договорились с девушкой быстро.

Да и предлагалось ей вовсе не шпионить и не доносить, а заниматься вполне богоугодным делом — поддерживать и утешать короля. Вернуть его к жизни, выдернув из того болота, в которое Ментенон превратила весь двор. Да, Людовик уже не так молод, чтобы сутки напролет отплясывать на балах, но он вполне может найти себя в другом. Стать покровителем искусств, например. Париж по-прежнему должен оставаться мировой столицей моды, образчиком вкуса, центром притяжения для творческих людей. Словом… необходимо и дальше продолжать разорять королевскую казну. И справилась Элизабет великолепно, за что теперь получала многочисленные бонусы — и от короля, который по-прежнему был щедр с любовницами, и от меня, в качестве процента от продаж курляндской продукции.