Кирилл Шарапов - Обратное зеркало

— Наши все целы, — доложил он, — семнадцать раненых, но все легко. Этих, как сонных курей, взяли. Пожалуй, только твой противник серьезным оказался. Остальные так, мужичье лапотное. Рабов тоже нашли. Все в сарае сидели. Этих куда? — и он кивнул на полсотни пленных, что тряслись от страха.

— Детей волхвам, женщин дружинникам на поругание, — бросил Ингвар, — до утра грабеж, потом все поджигаем и уходим.

Ратибор кивнул и растворился во мгле. Раздался визг, женщин растаскивали по домам, срывали одежду, насиловали. Затем нещадно рубили мечами, десяток особо понравившихся решили взять с собой.

Ингвар прошел к клетке с волками. Это были исполинские звери. Шерсть у них лоснилась, видно было, что за ними ухаживали особо. На чужаков они смотрели свирепо, к одной из волчиц жались пять волчат.

— Порубить или пострелять, как вам нравится, — приказал Ингвар дружинникам находившимся рядом.

Но тут к князю шагнул огромный человек, Ингвар узнал Позвизда:

— Дозволь, княже, волчат забрать, потом приручим, — попросил он.

Ингвар кивнул в знак согласия. Свистнули стрелы и шесть огромных волков забились в предсмертных судорогах. Позвизд подошел к клетке и открыл решетку, из клетки на него метнулась серая тень, свистнули пять стрел — и пробитое тело упало к ногам Позвизда. Это была та самая волчица. Ее глаза даже после смерти с ненавистью смотрели на человека, достающего из клетки волчат.

— Снимите шкуры, — приказал Позвизд.

Ратники неохотно поплелись исполнять приказание десятника. Ингвар же вышел к центру деревни — грабеж шел уже вовсю. Трупы лежали вповалку, раздетые донага. На главной улице стояло пять саней, в которые дружинники сносили добро. Потом уже князь все разделит, а сейчас нужно натащить, как можно больше всего.

Одна сцена особо привлекла внимание Ингвара: две женщины с кольями в руках добивали третью, валяющуюся на льду. Князь неспешно подошел. Завидев его, женщины прекратили избиение.

— Кто вы и за что ее судите? — спросил он.

Вперед вышла женщина в разорванной одежде, с растрепанными волосами, и огромным кровоподтеком на лице:

— Не вели казнить, князь, — произнесла она, опускаясь на колени. — Звать меня Ярина, и я живу в том селе, из которого вы пришли сюда. Эту змею, — Ярина указала на избитую, — зовут Ивла. Князь, это она привела чудинов в село по секретной тропе, когда мы не ждали. Осенью ее схватили в лесу, и она решила откупиться нами.

Ингвар кивнул, затем громко сказал:

— Я Ингвар, князь новгородский, приговариваю эту женщину к смерти. Расправу над ней будут производить односельчане, по своему усмотрению.

Бывших рабов уже накормили, и они ожидали слова князя. Ингвар подошел, окинув взглядом кучку людей, в которой было человек семьдесят взрослых и примерно столько же детей. Он громко сказал, что все свободны, и могут вернуться домой или идти своей дорогой. Вперед вышел пожилой мужик, низко поклонился:

— Княже, правильно ли я тебя понял? Мы все можем вернуться домой, в родную деревню?

— Да, — сказал Ингвар, — но на следующий год я возьму с вас немного большую дань: пять крепких парней для службы в моей дружине.

Мужик еще раз поклонился и произнес:

— Ты мудр, князь! Спасибо тебе за нашу свободу.

Через два часа, из подожженного вражеского села медленно выползал большой обоз, состоявший из семи саней, нагруженных до верху добром. В хвосте шли освобожденные жители, которые гнали детей для жертвоприношения. Воины шли по бокам саней и впереди себя вели десяток особенно понравившихся женщин. Из-за большого обоза и бывших рабов, путь назад занял двенадцать часов. Пленных согнали на середину села и оставили под охраной местных. Вскоре из тайного капища Перуна прибыл жрец. Сухой высокий старик подошел к Ингвару и, слегка склонив голову, попросил:

— Княже, дозволь всех ворогов в жертву Перуну принести, возблагодарить его за дарованную победу.

Ингвар, также склонив голову, устало произнес:

— Конечно, жрец, для этого мы их и пригнали.

— Князь, — снова обратился к нему жрец, — среди пленных есть два легко раненых воина. Перун хотел бы, чтобы их убил ты. Они должны погибнуть, сражаясь с оружием в руках.

— Далеко ли отсюда до капища? — спросил Ингвар.

— Нет, — ответил жрец, — всего две версты. Но дорогу туда найдет не каждый.

— Хорошо, я выполню волю Перуна, но со мной пойдет мой десятник.

Жрец кивнул в знак согласия и пошел в сторону пленных.

К Ингвару приблизился только что выбранный староста. Это был тот самый седой мужик, что разговаривал с ним в захваченном селении чуди.

— Княже, народ выбрал меня старостой. Звать меня Агапием. Дозволь спросить, князь. Не оставишь ли ты нам немного продовольствия. Чудь вымела все наши амбары дочиста, но ты сумел все вернуть даже с прибытком для себя. — Он вопросительно поглядел на Ингвара.

— Ратибор! — крикнул князь. Как по взмаху волшебной палочки воевода очутился рядом.

— Что прикажешь, княже?

— Вели дать крестьянам вдоволь зерна, меда и других продуктов, семян на посев. Мне нужны данники, а не мертвые деревни.

Ратибор кивнул и скорым шагом двинул к обозу. Староста склонился до земли:

— Спасибо, князь, что не оставил нас. Ты поступаешь мудро, и в следующий раз, когда приедешь в наши края, мы сумеем тебя отблагодарить.

Закончив свою речь, староста, было, собирался уйти, но Ингвар остановил его.

— Постой, пойдешь вместе со мной на капище. Нужно принести жертву Перуну в честь нашей победы.

— Слушаюсь, княже, когда выходим?

— Как жрец позовет, так и пойдем.

Староста еще раз кивнул и двинулся в сторону обоза.

Ингвар ухватил за рукав пробегавшего мимо ратника:

— Сыщи мне Позвизда. Пускай со всех ног сюда бежит. Скажи, князь требует.

Ратник кивнул и бросился исполнять приказ. Староста и жрец подошли одновременно с Позвиздом.

— Можем трогаться, князь, через три часа на месте будем, — сказал жрец.

— Позвизд, пойдешь со мной и старостой к капищу. Выходим через десять минут. А теперь будь добр, кликни воеводу.

Ратибор нехотя оторвался от раздачи крестьянам продовольствия и подошел к Ингвару.

— Что прикажешь, князь?

— Я с Позвиздом и Агапием пойду к капищу принести жертву богу воинов в честь победы, пленников заберу. Ты остаешься здесь за старшего, разбоя не чинить, за ратниками следи, чтобы чего не учудили.

Ратибор кивнул и вернулся к прерванному занятию. Дорога через зимний лес оказалась нетрудной. Через два часа они вышли на поляну, посреди которой стояло каменное изваяние Перуна, бога воинов и грома.

Ингвар сделал шаг к нему, но его тело как будто погрузилось в кисель, руки и ноги стали ватными, в голове шумело. Но тут он услышал голос жреца, который нараспев произносил какие-то слова. Ингвар сделал еще шаг и еще, идти становилось все тяжелее, но он продолжал продвигаться вперед. Дойдя до статуи, он опустился на колено и мысленно воззвал к богу: «Перун, бог громовержец! Сын твой Ингвар к тебе взывает. Одержал я с дружиной победу над ворогом и хочу принести тебе в жертву вражеских воинов и детей их. Прими с благодарностью». И тут же вязкий кисель исчез. Перун услышал своего сына и решил позволить варягу сделать то, ради чего он пришел. Жрец остановил свой заговор на полуслове, в его глазах было безмерное удивление. Стряхнув оцепенение, он произнес: