Александр Позин - Мы в дальней разлуке

Автомобиль у него, хоть Павел себя и не относил к золотой молодёжи, был статусным. Пусть Toyota Celica купе и не выпускалась уже несколько лет, но модель была по прежнему престижна и любима среди молодых людей за приёмистость, хорошие ходовые качества, крепко и ладно скроенный кузов, спортивный вид. Это машина идеально подходила и для укатывания девочек по ночным проспектам столицы, и для гонок на стрит-рейсенге. Он был польщён эффектом, который оказал на девушку автомобиль. Он подошла, восхищённо погладила его ровную сверкающую поверхность и, как показалось лейтенанту, даже едва слышно цокнула языком. Воистину, девушки во все времена одинаковы!

Павел церемонно, как истый джентльмен, распахнул дверцу перед Наталочкой.

— Хороший у тебя мотор, красивый. — сказала она, садясь в тачку.

В нём заговорил следователь, и Паша сразу ухватился за необычное слово, прозвучавшее из Ташиных уст:

— Почему мотор?

— Так автомобиль в наше время называли. А что, сейчас так не говорят?

— Как раз говорят, хотя больше про такси. Я наоборот думал, что это слово из современного лексикона.

— Проверяешь?

Павел отчаянно замотал головой.

— Да проверяй, пожалуйста! Это же твоя работа, я что, не понимаю?

Хотя было видно, что задета.

А Павел, усадив свою спутницу, гордо тронулся с места, представляя сколько завистливых глаз наблюдает за ним из окон РОВД.

Таша впервые увидела новый мир при свете дня, а не во мраке ночи. Зря она сказала, что Москва не сильно изменилась! Она вспомнила, как ошеломлены они были многолюдством столицы, пока ехали на извозчике от вокзала до особняка, как оглушены были её многоголосьем. По сравнению с нынешней — та Москва теперь казалась тихим провинциальным городком. Вот где Новый Вавилон! Затейливые здания «под старину» и сверкающие стеклом небоскрёбы, нескончаемый людской поток и непрерывное море автомобилей. Невообразимое разнообразие цветов и оттенков автомобилей и людей сочетался с блеском назойливо-кричащей яркой рекламы. Во все глаза смотрела девушка не на едущие по улицам автомобили, а на спешащих по своим делам людей: во что одеты, как ходят, разговаривают, жестикулируют. Особое внимание — к женским образам. Глядя на современниц, критически и безошибочно определила свой стиль как дворово-уличный, явно неподходящий для посещения публичных мероприятий. Видела нескольких старушек, одетых в вязаные кофты и ужасные, явно вышедшие из моды, платья. Старушки, впрочем, во все века одинаковы. Радостно отметила, что не ошиблась, сняв колготки. По пути она видела нескольких женщин в колготках, правда и одеты эти дамы были иначе: в строгие юбки, блузки и жакеты. Наташа подумала, что в этому стилю подошло бы название «деловой».

Нашла своё подтверждение и догадка насчёт ношения головных уборов, вернее, не ношения. За время пути она только пару раз видела дам в соломенных шляпках, платков и панамок она не увидала вовсе. В этом мире простоволосыми ходили ВСЕ! Без различия пола, возраста, социального положения и семейного статуса. Мужчину ведь тоже без головного убора в начале двадцатого века встретить было проблематично. «Как же они отличают дам от девиц — задалась вопросом девушка — или в эмансипированном обществе вовсе нет различия в семейном статусе женщины?» В принципе, вопрос был риторическим — никаких внешних различий не наблюдалось, даром, что причёски носились самые невообразимые: короткие стрижки «под мальчика» чередовались с мелкими кудряшками, асимметрией, разноцветными волосами. Хотя, хватало женщин и девушек просто с распущенными волосами, аккуратно, однако, уложенными. По всему видно: современные женщины уделяют внешности особое внимание и выглядят, преимущественно, очень ухоженными. Все-таки она озвучила вопрос, переадресовав его Павлу.

— Дам от девиц? — недоумённо переспросил он. — А, понял, замужних от холостячек! Да в принципе, ничем. Ну, разве что, обручальные кольца носят, да и то это совершенно не обязательно, просто — традиция. Сейчас все одинаково одеваются, хотя есть разные стили — молодёжная мода, деловой костюм, спортивная одежда… Очень многие предпочитают стиль унисекс, подходящий и для мужчин и для женщин.

Вот это-то как раз она и поняла — именно в этом случае слово «секс» употреблено по своему прямому назначению. Очень многие, и дамы, и кавалеры, носили уже знакомые таинственные штаны. Не сразу, не хотела отвлекать от дороги, но всё-таки решилась спросить Павлушу ещё раз:

— Пашенька, а что это за синие брюки без стрелок, в которых здесь щеголяют и дамы и мужчины?

— Джинсы! Самая, что ни на есть демократичная одежда. Её не надо гладить, её не чураются носить богачи и аристократы, она уравняла мужчин и женщин, её не стыдно надеть в театр и на стройку. Разве в вашем времени не было парусиновых штанов?

— Конечно, были, все портовые рабочие на Волге ходят в таких штанах.

— Вот это и были первые джинсы. Когда флот перешёл на паровую тягу, парусина стала не нужна, и в Америке один пройдоха-еврей, Леви Страусс, придумал удобные штаны из дешёвой парусины для старателей на приисках и ковбоев на фермах. Их главным отличием были синяя ткань, индиго, грубая двойная строчка желтой ниткой и металлические заклёпки на стыках швов на карманах.

— Я знаю, что такое парусина, те джинсы, что я видела, были не из парусины.

— Так это было вначале. Когда на них пошла мода, каких только тканей и фасонов не придумали. Есть широкие трубы, есть зауженные к низу. Есть с заниженной талией, а есть по пояс.

При этом Павел невзначай коснулся рукой поясницы Наташи, потрогал, пощупал, пока робко и осторожно, но это пока. Девушка сделала вид, что не заметила, по сути — дозволила, а на самом деле — просто ещё не решила, как реагировать на столь стремительное сближение. Поэтому предпочла просто продолжить беседу:

— Да, изменения, конечно, произошли колоссальные. В моё время дама с непокрытой головой смотрелась бы как умалишенная, либо общедоступная. Одежда была в своём роде визитной карточкой, с помощью которой можно определить социальный статус человека.

— «По одёжке встречают, а провожают по уму»?

— Вот именно! Но так как сейчас — лучше! Если джинсы носят и богач, и бедняк — отсутствуют видимые социальные перегородки.

— Интересно, а как в то время работало сословное общество? Я помню, мы проходили закон Александра III о кухаркиных детях. А у тебя с крестьянином отношения.

— В том-то и дело, что уже не работало. Я же тебе, кажется, всё уже объяснила насчёт нас с Николкой. А ты упрямо всё о том же. Уж не ревнуешь ли ты, Пашенька? Я, право, повода не давала, и знаков с моей стороны не было.

Осознав свою оплошность, Павел Конюшкин отчаянно замотал головой. Надо же, как подметила! Поводов не давала, как будто само её присутствие здесь, рядом, не повод!