Георгий Юленков - Ветер надежды

— Эй, 'янки'! Что, заболела спина? Ну как вам панорама под крыльями?

— Спина не болит, уснуть боюсь. А панорама… В целом, довольно красиво. Много шоссе и железных дорог, и удобно ориентироваться и бомбить.

— И это все что вы можете сказать о Франции мсье Адам?!

— Вы же не о Франции спросили, Арман, а о лежащей под крыльями провинции. А Францию я еще толком и не видел. Едва прибыл к вам, как первый же день провел за решеткой.

— О ля-ля! А за что вас так?!

— Да вот, за то, что не дал двум громилам ограбить девушку в порту. Ваша жандармерия не очень-то любит разбираться на месте…

— Мсье Адам, я от имени Франции приношу вам извинения за этих болванов.

— Не стоит извиняться, Арман. У вас с ними разные ведомства.

— Ну, а как вам наша Армия?

— Французские пилоты носят красивую форму и летают на вполне современных самолетах. В бою я их пока не видел.

— Гм. Ну, а наши песни вам нравятся?

— Песни красивые, но я люблю что-нибудь по… поэнергичней.

— Может, споете нам что-нибудь американское? Думаю, капитан не будет против.

'Что ли рок-н-ролл тебе забацать? Или 'хеви-метал'. Да и что б я такого знала американского, чтоб тебе выдать. Но компанию надо бы все-таки как-то поддержать. Угу. А может, на польском ему? Мне же тут как-никак нужно свою легенду поддерживать. Гм. Сейчас я выдам ему из моего любимого кино 'Огнем и мечом'. Сейчас вы товарищи 'франк-пилоты' узнаете, какие песни нужно за штурвалом петь…'.

— Для вас Арман я лучше исполню военную польскую песню. Надеюсь, вы сможете оценить если не текст, то хотя бы ритм…

— О, прошу, прошу вас! Мне будет очень приятно.

— Ну, слушайте. Эгхм!

— С высоты полутора тысяч метров уплывающие под хвост пейзажи казались ассиметричной вышивкой на зеленом исламском ковре. А перед задумчивым взором разведчицы вставали тенями очень реалистичные киношные битвы. Корчащиеся на кольях казаки. Летящая на пешие казацкие полки расправившая свои белые крылья польская гусарская конница. И под залихватское 'Хей, Хей, Хей! Соколы!' снова шли на польские пушки, терпеливо нагнетающие в себе ярость, казацкие рати…

Внезапно тени разбежались, и кабина снова проявилась сквозь растворившиеся кинокадры. Рука снова лежала на штурвале, все было привычно, но… Но Павла почувствовала какую-то неправильность. Что-то было не так. Ведущего и других самолетов сквозь переплет кабины было не видно. Небо было пустым! Рука сама положила самолет на крыло, и Павла, выполняя крутой вираж, вгляделась в окружающее пространство. Через несколько секунд панического наблюдения, она поняла, что не хватает не только перегоночной группы 'Хоков', но и еще много чего. Под крыльями был другой пейзаж. Зелень была, а вот дорог было очень мало, как и населенных пунктов. И еще где-то впереди мелькнуло близкое море. Рука положила в обратный вираж. Глаза вглядывались вдаль, что-то мешало глазам, да и рука как будто выполняла манипуляции не очень уверенно. Павла окинула кабину и в животе похолодело. Кокпит с приборами, штурвал, фонарь и прицел, все было другим.

Паника метнулась по жилам алой парализующей волной. В этот момент по бронеспинке сиденья истребителя заколотили пули. А вот этот звук был хорошо знаком по Монголии. И враз отключившиеся чувства, тут же перестали мешать телу пилота, совершать привычную ему работу. Размазанная бочка, похожая на ту, что она недавно крутила во французском небе. Левый вираж, горка, иммельман… Набрав высоту, она осмотрелась. Вражеский истребитель не ожидал от добычи такой прыти, и болтался теперь километром ниже. Что это за аппарат, пока было не ясно. Единственное что она успела заметить, это острый нос и странные опознавательные знаки на консолях. Красные с белым круги на песчаном камуфляже раскраски крыльев.

'Кого там опять по мою душу прислали? Что же за жизнь у меня такая! Даже самолет спокойно перегнать не дают. Кто же это. Не помню таких опознавательных. А самолет вроде знакомый. О! Ко мне решил повыше забраться. Ну-ну. А мы еще километра полтора "боевым" наберем. А здорово идет моя птичка. Что же это такое? Фонарь! Да-а, фонарь знакомый. Матушки в детсадики… Я ж на 'мессере' лечу! Умереть не встать. Уписаться от смеха. Как же меня так угораздило-то? А внизу тогда кто? Странные круги у этого 'НЛО' на крыльях и какой-то красный квадратик на хвосте. Но еще далеко, и пока не разглядеть. И что же мне делать? Как это что делать! Радиатор гаду пробить слегонца, чтобы отстал от меня, а уж потом разбираться будем. Не советский истребитель, значит, и хрен с ним. Как тут пулеметы стреляют? Ага, поняла…'.

Приняв это бодрое решение, Павла перевернула 'мессера' через крыло. Затем она бросила машину в пикирование, прямо на набирающий спиралью высоту вражеский истребитель. Пилот 'НЛО', заметил ее атаку, и попытался выскочить из-под удара. Пользуясь лучшей горизонтальной маневренностью, он быстро закрутил левый вираж. Но Павла не стала открывать огонь, а тут же, ушла на горку и, увидев окончание виража, снова свалила 109-го в пикирование. Во второй атаке она дала длинную очередь метров с семисот и вроде бы даже попала. От крыла неизвестного истребителя отвалились какие-то ошметки, и агрессор тут же попытался выйти из боя пологим пикированием. Павла решила разобраться с принадлежностью визави, и стремительно проскочив ему под хвост, "всплыла" метрах в двадцати слева. На киле истребителя явно французской конструкции алел небольшой прямоугольный флажок. Почти такой же, как на самолетах Аэрофлота, в покинутом ею будущем. Вот только вместо серпа и молота, на нем приткнулся одинокий серп.

'Турки мать их в детсад! Куда же это я попала?! Немцы ведь с турками и не воевали никогда! Елки моталки! Что за херня тут блин?! И когда этот дурдом закончится?!'.

Быстро брошенный взгляд на 'соседа'. Из кабины 'Морана-Сольнье' (Павла даже вспомнила модель этой машины — наверняка это был 406-й), на нее напряженно смотрело немного восточное и очень серьезное лицо…

От мощного удара кулаком по столу, зазвенел кофейный прибор. Обличаемый начальственным рыком сотрудник полиции даже вздрогнул поникшими плечами.

— Вилье вы болван! Болван и бездельник! Где один из главных фигурантов Моровски?! И где тот мошенник Суво. Где они я вас спрашиваю?!

— Но мсье старший инспектор! Нас на весь Арфлер всего трое, а их тут уже целая банда. Нам же не разорваться. Я звонил в порт, и просил их отделение приглядеть за Суво. Но нам так и не перезвонили.

— А что в это время делали вы и Ламанье с Маришаром?!