Георгий Юленков - Ветер надежды

'Чего-то они к той нашей, в общем-то, вполне рядовой гонке привязались? Их же немецкая команда только что Гран-при выиграла. Так что, какая-то там заштатная Чикагская гонка против такого бренда точно не пляшет. Мдя-я. Странно все это…'.

— Счастливчик! Мог ведь и перевернуться.

— Да, нет. Это было не слишком опасно.

— Не скромничайте, Адам, вы молодчина! Представляете друзья, оказалось, что ему не хватило всего полуметра до нарушения?!

— Розенмайеру в 38-м тоже не хватило как раз такого полуметра на дороге в Дармштадт, чтобы в живых остаться.

— Да Берндту тогда не повезло. Но, дорогой Адам, среза'ть трассу… Гм…

— Брось Рудди. В любом случае Адам боролся до конца и победил! Чувствуется наш, немецкий характер.

— Адам, а вы хотели бы попробовать себя в Больших Гонках?

— Право, даже не знаю, герр Браухич…

— Адам, не спешите! У вас есть серьезные перспективы. Думаю, мы могли бы вас взять запасным гонщиком на Гран-при. Ну, так как?

— Благодарю, но на ближайшие годы, участие в гонках не входит в мои планы.

— Почему?! И как же та ваша идея с рекордом скорости в Бонневиле?

— Это все тоже отложено до лучших времен. Извините господа, но меня ждут.

— Но в целом-то вы хотели бы выступать за Германию?

— Я подумаю. Идея хорошая, но воплотить ее можно будет только в мирное время.

— А что, разве где-то уже идет война?

'Они действительно такие наивные, или только прикидываются? Нет. Скорее всего, им пока просто плевать на гибель других людей под бомбами и развалинами, пока развалины и воронки не появились среди аккуратных и ухоженных немецких улиц. Слава, вот что достойно их внимания. Был бы Адам не победителем гонки в Чикаго, а простым водителем и им было бы наплевать на него'.

— Война финансистов всегда тлеет как брошенный недалеко от нефтяной скважины окурок. И нужно лишь немного горючки чтобы устроить настоящий пожар. Поэтому лучше спросите об этом у своего правительства. Вот если Германия в ближайший год войны не начнет, то гонки станут для меня по-настоящему интересным занятием. А заодно я очень прошу вас передать от меня горячий привет господам из Люфтваффе. И вместе с приветом передайте им, пожалуйста, мою большую просьбу не бомбить жилые кварталы и эвакуационные колонны гражданских.

— Почему это вы решили, что такое вообще может случиться. Немцы же не варвары, а цивилизованная нация! Мы никогда не воюем с мирным населением.

— Сожалею, если вас это оскорбило, но я просто высказываю свое пожелание. Мне бы очень не хотелось, чтобы после Испании хоть где-то в Европе повторились ужасы Герники и других городов. А сейчас извините меня господа. Рад был с каждым из вас познакомиться. Честь имею.

— Гм. И все же лучше бы вам Адам, не придумывать себе подобных глупостей. Вы ведь спортсмен, а не какой-нибудь активист. Вот и не стоит мешать в одну кучу и спорт и политику. Спорт это ваше будущее! А разную ерунду, вроде войн и конфликтов, оставьте политикам и лысеющим дипломатам.

— Постараюсь не размениваться на ерунду, господа.

— Вот и отлично! А мы все же желаем вам удачи.

— До встречи, герр Пешке.

— Счастливо вам вернуться в Чикаго.

— Благодарю. Всего доброго господа.

Когда затянутая в летную куртку спина вместе с закончившими обед чехами исчезла в кутерьме большой авиабазы, сквозь сигаретный дым прошелестел тихий вопрос. Оба мужчины знали друг друга не первый год, и хорошо понимали все недосказанности. Столь же тихий ответ прозвучал задумчиво.

— Вили, а что это он на самом деле имел в виду?

— Манфред. Он имел в виду, что кое-что знает, о готовящейся войне. И, судя по всему, станет защищать не родину отца, а родину матери. Заметь, намекнул нам об этом он почти открыто.

— Гм. Очень смелый юноша. И жаль будет, если он глупо погибнет. Мы ведь здесь сегодня именно из-за него? Я угадал? Для этого ты просил меня собрать ребят в Шербуре?

— Ты догадлив, хотя у нас здесь остались и другие дела. Да, на этого парня положили глаз ребята из СД, это из-за их просьбы мы сюда и приехали. Он мог бы пригодиться Германии. Жаль только, что те 'гении' не догадались сначала узнать заранее о его пристрастиях, и заставили нас бессмысленно потерять время.

Недокуренная сигарета улетела в кусты. От кафе к месту стоянки гоночных машин один из лидеров спортивной политики Рейха и его заместитель по обеспечению безопасности спортивной работы возвращались в суровом молчании.

Вторая часть тренировочных полетов была в разгаре. Павла только что слетала против чешской троицы Голуба, Зеемана и Куттельвашера. Последний не обманул ее ожиданий. Эту 'некруглую' чешскую фамилию она помнила хорошо еще по журнальным статьям. Будущий главный ас Британских ночных истребителей и сейчас был серьезным противником. Уже на земле Карел лично подошел выразить свое уважение столь молодому и в тоже время очень сильному пилоту, способному вот так виртуозно сражаться. Наступило время недолгого перерыва, но Павлу снова окликнули…

— Юноша, это вы там только что заступились за Польшу? Разрешите выразить вам уважение.

— Благодарю. Вообще-то я просто предотвратил драку. Простите, с кем имею честь?

— Честь имею представиться! Болеслав Лембович. Капитан в отставке. Здесь сопровождаю пана генерала Йозефа Халлера по делам польского союза 'Фронт Можжес'.

— Честь имею. Адам Моровский. Второй лейтенант резерва Авиакорпуса Соединенных штатов. А что это за польский союз вы представляете?

— Хм. А, ну да вы же из Америки… Вы, юноша, что-нибудь про генерал-лейтенанта Сикорского слышали?

'Это не тот ли Сикорский, что вскоре станет главой Польского правительства в изгнании? Горячий патриот, кавалер тучи орденов, полководец и писатель в одном флаконе. А это, стало быть, один из его ближайших 'однопартийцев'. Вот так встреча. Мдя-я…'.

— Гм. Пока нет. Хотя вроде бы слышал чей-то отзыв о книге автора с похожей фамилией.

— Все верно. 'Будущая война' написана им в 36-м. А о самом генерале, вам что-нибудь известно?

— Да практически ничего…

'Гм. Кроме того, что он подмял под себя все польские силы за границей после сентябрьского разгрома, и вдобавок запер интернированного Рыдз-Смиглы в Румынии, не желая его видеть во Франции. И хотя тот сбежал обратно в Польшу, но там и погиб. Ну и еще о таинственной гибели пана Сикорского в 41-м'.

— И совершенно напрасно, пан лейтенант. Сейчас, в это трудное время, все поляки за границей должны объединившись в первую очередь думать о помощи Родине.

— Вообще-то, пан капитан, я об этом думаю постоянно и безо всяких к тому призывов. Кстати, мы с другом едем в Торунь, чтобы вступить в Силы Поветжне….

— Хм. Это конечно похвально… Гм. Но видно вас давненько увезли с Родины, и вы еще многого не знаете, юноша. А вам следовало бы знать, что маршал Рыдз не слишком-то жалует иностранных волонтеров. Его политика тянет всю нашу страну в пропасть. Слышали о недавней 'военной тревоге'?