Николай Rostov - Фельдъегеря генералиссимуса. Роман первый (litres)

Из всей мебели в комнате было всего лишь два кресла. Но и этого ему было довольно.

Да будь тут даже вместо кресел гвозди, вбитые в пол, он все равно бы ее выбрал. И, разумеется, не из-за стен-парусов выбрал, как думал князь Андрей. Дверь этой комнаты как раз была напротив двери в комнату Жаннет.

Одно кресло он поставил так, чтобы мог, сидя в нем, видеть дверь, а второе, чтобы можно было на него положить свои ноги, что он тотчас сделал, убедившись, что дверь хорошо видна – и ног его от двери не видно.

Сапоги свои, по своему обыкновению, снимать не стал. Босым бегать по княжескому дворцу, если что вдруг случится, не собирался – набегался в свое время по императорскому!

И когда в дверь любезно постучали, переменил положение ног.

Такого свойства стук, как правило, которое он вывел из своей практики, ничего хорошего не предвещал.

Спичек у него с собой не было. Не курил. Но в ногах у него было кресло, которым он, не вставая с места, мог бы опрокинуть дюжину непрошеных гостей, попытайся они вломиться без его приглашения к нему в комнату. Но когда дверь открылась, он увидел управляющего – и вернул положение ног в прежнее: положил каблук левого сапога на носок правого. И ему было досадно, что управляющий не может от двери видеть это непринужденное положение его сапог. Но управляющий был столь ловок и опытен, что ему не нужно было видеть это вовсе – и сказал насмешливо (Бутурлину) – и в тоже время серьезно (сапогам Бутурлина):

– Я к вам в качестве секунданта полковника Синякова.

– Я вас слушаю, – встал из кресла Бутурлин.

Неуважение к секунданту противника – это все равно, что неуважение к самому противнику. Сейчас для него полковник Синяков был не тем старичком-полковником, над которым можно было весело подшутить, а тем человеком, который завтра встанет у своего барьера, чтобы убить его, или ранить, или промахнуться, что было более всего вероятнее; а потом ждать ответного его выстрела. И все же Бутурлин не утерпел и сказал:

– Сесть не предлагаю. Сапогами запачкано. – Уж больно не понравились ему бакенбарды управляющего. Они были не в моде. Они войдут в моду при следующем императоре. Выскочек такого рода он на дух не переносил!

– Как вы это ловко сказали: сапогами запачкано, – похвалил его управляющий и небрежно махнул рукой: – Ничего. – И сел в кресло, в котором сидел до этого Бутурлин. – Я пока к вам без дуэльных церемоний. – И тут же вскочил – будто кресло и это было испачкано. – Да, лучше стоя!

– А не пойти ли вам лучше вон, господин секундант!

– И это ничего, – выйти вон управляющий не собирался и сказал вкрадчиво: – Просто мы с вами обменялись любезностями, вернее… с вашими сапогами. – И глумливо улыбнулся. – Так что, штабс-ротмистр Бутурлин, мы, надеюсь, квиты. Не на дуэль же мне их вызывать! Вы меня поняли? – И чуть погодя произнес тихо и достойно: – Я, кажется, не давал пока вам повод, чтобы вы позволили своим сапогам так неучтиво со мной обойтись. Ели же я вам дал повод сейчас, то извольте. Я готов!

– Приношу свои извинения! Если же этого вам не достаточно, то и я готов. – сказал Бутурлин.

– Я вполне удовлетворен.

– Садитесь!

– Ничего, я постою, – ответил управляющий и усмехнулся: – Может, вы меня опять попросите выйти вон, а я тут рассядусь. Так что сперва выслушайте меня, а потом уж решайте: в кресло меня – или за дверь! Помните, кто это сказал? – начал он не без трепета в голосе, но трепета насмешливого. – Не искорени порок, а усмеши его – он сам по себе искоренится! Нет?.. не вспомнили? Эти верные слова князь Николай Андреевич сказал. Так вот вам наши кондиции вашего завтрашнего поединка с полковником Синяковым. Они под тем девизом писаны! – И он торжественно произнес: – Не искорени порок, а усмеши его – он сам по себе искоренится! – и протянул Бутурлину лист, сложенный вдвое.

– Эти кондиции чьей рукой писаны? Вашей или полковника? – спросил спокойно Бутурлин, когда прочитал последний пункт кондиции поединка.

За какой бакенбард вышвырнуть из комнаты управляющего, он еще не решил. Последний пункт кондиции гласил:

Пули лить только из воска. Из сальных свечей пуль не лить, ибо сальные свечи наносят больше урона чистоте платья поединщиков – и чести их собственной, ради которой они и вышли в дуэльное поле!

Да и все остальные пункты были не слаще репки из эпиграфа.

– Кондиции сии писаны рукой Христофора Карловича Бенкендорфа. Видите, как буковки истуканами твердо стоят, непоколебимо! – ответил с достоинством и гордо управляющий.

Действительно, буковки стояли истуканно твердо, словно каре под ядрами и пулями настоящими – не из воска. А вот скомороший смысл этой кондиции такое невообразимо глумливое перед этим каре из буков выплясывал, что за такие кондиции и за два бакенбарда ухватить, пожалуй, мало!

Вот они.

Неукоснительные кондиции

для всех поединщиков без различия, местный он житель или гость,

в расположении поместья князя Ростова Николая Андреевича

1. Поединщики становятся на расстоянии двадцати шагов друг от друга.

2. Вооруженные пистолетами поединщики по данному знаку поворачиваются спиной друг к другу и стреляют через плечо; не отрывая ноги от земли, головой и прочими частями тела поединщиков невозбранимо вертят.

3. Порох применять обыкновенный ружейный, ибо только он сбоев не дает, горит быстро и искрой не скользит, что и бывает часто с порохом мелкозернистым и полированным.

4. Пули лить только из воска. Из сальных свечей пуль не лить, ибо сальные свечи наносят больше урона чистоте платья поединщиков – и чести их собственной, ради которой они и вышли в дуэльное поле!

– Я буду стреляться со всеми вами троими. С князем – сочинителем сей кондиции. С вашим писцом – Бенкендорфом. И с вами!

– Помилуйте, меня—то за что под ваш пистолет с восковыми пулями? – рассмеялся управляющий – и тут же сказал: – Вы не выслушали меня до конца, а уже горячитесь. Есть и секретный пункт у этой кондиции. Из-за него вам придется стреляться с полковником Синяковым. Разумеется, наверняка вы не убьете друг друга. Таковых случаев не было в нашей практике. Но вы-то все равно погибните. Зная ваше честолюбие первого дуэлянта России, вам ничего не останется… как пустить себе пулю в висок сейчас или после этой смешливой дуэли. Смотрите, я вам продемонстрирую сей секретный пункт. – И управляющий достал из-за спины пистолет. – Возьмите его у меня и держите кверху дулом. – Бутурлин взял. – А теперь мы опустим в ствол восковой шарик. Вот он! – И управляющий вынул из табакерки восковой шарик двумя пальчиками и изящно передал его Бутурлину. – Убедитесь, что он из воска. Убедились? Отдайте его мне. – Взял и тут же опустил его в ствол пистолета. – А теперь выкатите его себе на ладонь. – Бутурлин выкатил. – Ну, смотрите, из чего он теперь сделан? Из воска или из свинца?