Борис Батыршин - Крымская война. Соратники (СИ)

- Трындец котенку, - согласился Карел. - Это вам не паровой котел, до небес рванет...

- Кстати, о котле... - встрял Тюрморезов. - С корыта аглицкого сколько народу подобрали? Я это к тому, что их куда-то девать надоть!

Англичане так и не сумели спустить шлюпки с пылающего от носа до кормы парохода, и подошедшему«Улиссу» пришлось вылавливать уцелевших из воды.

- Фюнф унд цванцихь… Двадцать пьят меншен, -- ответил Лютйоганн. -- Фиэр официрен… четире. Дер капитэн тот ист… умирайт.

- Точно, - подтвердил Змей. Он, как знаток языка вероятного противника, вел предварительный допрос. - Двадцать пять рыл, из них три офицера. Капитан в момент взрыва был на мостике, его первым пришибло.

- Обермашинист… как это по-рюсски… глафни мьехарик. Эр загт… сказаль - дер дампфер "Шпиттфойер" фюнф канонен хат… пьят канонен иметь.

- Вооруженный пароход «Спитфайр» - привычно перевел Карел. - Пять орудий, сто сорок индикаторных сил. Мы подобрали старшего механика, он все и выложил. Звать Джозеф Чарчер. Говорит, конвоировали турецкий барк с генераль карго для экспедиционных сил в Крыму. Правильно мы угадали: они, хитрозадые, прямо к Евпатории идти побоялись, решили спуститься на юг вдоль побережья. Вот и дохитрились! А пошли бы напрямки - глядишь, и пронесло бы.

- Я так думаю, англичан отпускать неможно. - произнес казак. - Это вам не турка-каботажник, это враг настоящий, густопсовый. Особливо, которые офицер а . Таких посадишь в трюм - оне стенку проковыряют, часового пришибут, да и сбегут! Я что предлагаю: оттащим турецкое корыто буксиром к Аккерману, а то у нас на него команды не хватит. А англичан пока подержим в канатном ящике. Мои молодцы их не упустят. Сдадим - и снова в море, османа ловить!

Капитан-лейтенант задумался. В словах Тюрморезова был резон: они уже недосчитались двух десятков человек, отряженных в призовые команды. К тому же, никто на «Улиссе», даже дядя Спиро, не имел опыта управления таким большим парусником, а прибегать к помощи турок, даже и приставив к ним надзирателей, Белых не хотел. Рискованно.

- Зря вы их из моря вынули, вот что, - продолжал подъесаул. - Потопли бы - вот и ладно, и нам забот, и им маеты меньше. В неволе - рази ж это жисть?

- Капитан... - негромко сказал Карел. - А может их... того? Наглов, я имею... Женевских конвенций мы не подписывали, да и нет их тут еще. Чего с ними валандаться? Скажем, что так и был о ...

- О...ел? - опешил Белых. - Ты что, хочешь, чтоб нас повсюду ославили, как палачей и военных преступников? Это тебе не Сирия и не Донбасс, тут по правилам воюют, а не по понятиям!

Два года назад Карел взял отпуск «по семейным обстоятельствам» и семь месяцев провел в одном из добровольческих подразделений на юго-востоке Украины. Да и в Сирии успел отметиться - группа Белых осуществляла там прикрытие саперов, разминировавших Пальмиру.

- А кто узнает-то? - нехорошо сощурился главстаршина. - До берега никто не доплыл, все тут. Скажем - потонули вместе с пароходом.

- Не выйдет, - с сожалением покачал головой Вий. - Нет, я вообще-то не против, а только наши же и раззвонят. Я не про казачков, те кремни, - поправился он, поймав возмущенный взгляд подъесаула. - А вот греки и волонтеры - те точно не удержатся. Нам оно надо?

- Ладно, пока их в канатный ящик, а завтра решим. - вынес вердикт Белых. - Да смотрите, чтоб офицеров отдельно, и обыщите хорошенько всех! А ты, дядя, ставь караулы. Сам сказал, что станишники англичан не упустят, никто тя за язык не тянул.

- Слово дадено - что пуля стреляна, - кивнул казак. - Не боись, Иваныч, все сделаем. От Тюрморезова ишо не одна лярва не уходила!

- А этого стармеха давайте сюда, - скомандовал Белых. - И позовите Фро... то есть Ефросинью Георгиевну. Зря, что ли, ее переводчиком зачислили? Расспросим англичанина по всей форме. А ты вытаскивай ручку и блокнот, - велел он Карелу. - Будешь протокол допроса вести, раз такой умный...

- Может, сразу пассатижи? - осклабился главстаршина. - Чтобы, значит, разговорить?

-А-атстваить пререкания! - взревел капитан-лейтенант. - Шагом марш - испа-а-алнять!

II

Из дневника Велесова С.Б.

« 4 октября. Я надолго забросил дневник. Ранение, Альма, знакомство с Великим князем, блокада Евпатории, подготовка кораблей, минные дела... В общем, обязуюсь когда-нибудь заполнить пропущенные страницы а пока - к делам текущим.

Союзники носа не кажут с плацдарма. Я ждал, что дня через два-три после альминской ретирады они предпримут новую попытку. Но вместо этого они принялись возводить полевые реданы, рыть траншеи, оборудовать батареи. Ну и кто кого, спрашивается, будет осаждать?

И ведь не могут не понимать, что ничего путного из этого получится! Севастополь в течение всей осады имел сухопутную связь с внешним миром, получал, хоть и скупо, продовольствие, огнеприпасы, даже подкрепления. Здесь же - глухой мешок: на море пиратствуют севастопольские фрегаты, на суше плацдарм охвачен казачьими разъездами, а на ближних высотах русские возводят люнеты. Накапливают силы, подвозят стройматериалы, шанцевый инструмент, артиллерию. Над плацдармом сутки напролет висит «Горизонт», то и дело в гости наведывается гидроплан из Качи. Авиаторы не ограничиваются разведкой - то ящик стрелок вывалят на ряды палаток, то забросают зажигалками обозные телеги. Мелочь, комариные укусы - но и они способны довести до бешенства или наоборот, подавить волю к сопротивлению.

5 октября . А мы-то гадали, почему французы сидят тише воды, ниже травы! Ларчик просто открывался: оказывается, они остались без главнокомандующего! Маршал Сен-Арно, страдавший, как и в нашей реальности, раком в последней стадии, скончался.

Мы узнали об этом практически из первоисточника: спецназовцы, отправленные на плацдарм для сбора сведения о моем добром друге Фибихе, приволокли с собой ни много ни мало, адъютанта бригадного генерала Лумеля. Все прошло тихо, без стрельбы и поножовщины: в темноте высадились на берег с надувной лодки, преодолели лабиринты из штабелей досок, бочек, тюков, обозных повозок, зарядных ящиков и бог знает еще какого барахла. Редкие караулы, следившие за порядком в лагере, не представляли для матерых диверсантов помехи. У первой же палатки они прихватили одинокого су-лейтенанта. Беднягу затащили под телегу и наскоро допросили. Французик, перепуганный появлением таких страшилищ (спецназовцы были в полном боевом обвесе, в маскирующей раскраске) и не подумал запираться. При нем нашлись письма, написанные генералом жене, отданные адъютанту для отправки на родину. Квропу. Но не склалось: письма, вместо супруги генерала, прочитали в штабе князя Меньшикова.

«Маршал Сент-Арно покинул нас! Он был в кризисе, и хотя вчера вечером он немного бодрее, врач уже не надеялся на улучшение. И вот - ужасный итог! Увы, жестокое обострение недуга совпало с невиданным в карьере маршала фиаско - да еще и в ходе самой грандиозной из его военных кампаний! Что касается меня, того, кто особенно его любил, то переношу это слишком болезненно…».