Виктор Дубчек - Красный падаван

«Ну конечно», — с некоторой досадой подумала Юно, украдкой ощупывая распухший нос.

Местный здоровяк, до этого копавшийся в своём нелепом мешке, видимо, почувствовал движение за спиной и обернулся.

— Оклемался? — спросил он, радостно сверкая улыбкой. — Дальше ногами пойдёшь, сейчас подлатаем тебя, индпакет только найду. Извини за одёжку, от немцев драпать пришлось.

— Всё в порядке, пакет не нужен, — медленно произнёс Старкиллер, кивая и приподнимаясь на локтях, но грязеед с привычной уже лёгкостью развёл руками:

— Не понимаю, товарищ, коробочка твоя куда-то потерялась.

«Я же так и не дала ему переводчик», — вспомнила Юно. Она с отвращением встала на колени — влажные брюки неприятным холодом облепили бедра, — потом поднялась полностью. Отстегнув клапан аварийного ранца, девушка достала клипсу, такую же, как её собственная, и протянула грязееду.

Он удивлённо посмотрел сперва на протянутую ладонь, потом на Юно. Нахмурился, шагнул к ней. Вытер руку о штанину — ни рука, ни штанина чище не стали — и быстрым движением ухватил девушку за нос.

Лейтенант Эклипс, разумеется, проходила краткий курс гуманоидного этикета, но не помнила, чтобы где-то в Галактике выражали признательность подобным варварским образом. Неожиданно деликатные пальцы слегка сжали переносицу, потом ещё пару раз. Больно не было.

— Перелома нет, — сказал грязеед, отпуская её лицо, — подсохнет — краше прежнего будешь.

Юно стало смешно и спокойно. Она шагнула вплотную к парню и нацепила клипсу ему на розовое оттопыренное ухо. Грязеед не отшатнулся, как немного опасалась девушка, и она сама отступила чуть назад.

Клипса тихо пощёлкала, подстраиваясь к параметрам нервной системы носителя, и мигнула индикатором готовности.

— Лейтенант Юно Эклипс, — звонко произнесла девушка, вскидывая руку в салюте, — пилотажная группа, Звёздный Суперразрушитель «Палач», Галактическая Империя.

— О, я тоже лейтенант… — удивлённо пробормотал грязеед, склонив голову к новому источнику звука, но тут же спохватился, выпрямился и отдал честь, — лейтенант государственной безопасности Николай Половинкин, НКВД, Союз Советских Социалистических Республик. Очень приятно.

После секундной заминки, видимо, решив упростить общение, он добавил:

— Можно просто Коля. Планета Земля.

И улыбнулся радостно, словно вуки, самостоятельно доказавший теорему Черенкова.

«Хорошо, что он такой зелёный», — подумала Эклипс, рассматривая форму планетянина. Его можно положить в болото, и даже не будет заметно. Не то что её собственный наряд…

— Просто Юно, — сказала она Коле с планеты Земля.

— Лады, — он наконец опустил руку, — что с самолётом?

— С «Тенью»? — уточнила Юно. — Меня атаковали на взлёте. Забыла включить генератор невидимости, а щит вообще не ставила — мы ведь должны были сразу идти на орбиту. Ну и подловили, прямо в панораму, — планетянин машинально кивнул вслед её словам, — ушла вниз, а там деревья. Вот и…

Это было довольно слабое оправдание: для опытного пилота, профессионала, такие ошибки непростительны. Но она не слишком боялась наказания — в поредевшей пилотажной группе «Палача» заменить её пока было просто некем, а там уж как-нибудь искупит. Это всё Старкиллер со своим дурацким ритуалом. В ожидании схватки двух ситхов кто угодно потеряет спокойствие: Юно знала, что джедай, испытывающий сильные эмоции, вызывает возмущение Силы.

— Разлопоушилась, значит, — протянул Коля.

Эклипс подумала, что переводчики ещё не до конца адаптировались к местному диалекту. И уши у неё не такие уж большие.

— Сила выбрала путь, — неожиданно сказал Старкиллер, внимательно слушавший их разговор.

— Вот чуток отдохнем, потом уж в путь, — невпопад ответил Коля. — Жаль, костёр нельзя разводить. Сейчас так сала рубанём, товарищи, я захватил НЗ. Только сперва «ТТ» отчищу.

Все трое снова расположились на пригорке. Тёплое местное солнце медленно клонилось к закату. Юно оттирала кровь с лица и грязь с кителя. Старкиллер просто сидел, прислонившись спиной к дереву. Все молчали. Лейтенант Коля закончил возиться со своим странным чёрным бластером, любовно щёлкнул верхней рамкой и спрятал оружие в кобуру.

У Юно в аварийном ранце были пищевые таблетки, но землянин говорил о своём неведомом «сале» с таким желудочным придыханием, с таким искренним почтением, что она решила таблетки пока приберечь.

Коля наконец выкопал из недр мешка грубый пакет из коричневой бумаги, с торжествующим видом катнул по траве, но тут лицо его сделалось вдруг напряжённым и грубым, будто сотни невидимых иголочек сдавили виски, а из глубины леса, со стороны брошенной ими «Тени», донёсся отдалённый лай собак, захлёбывающихся злобой и слюной, словно псы тоже унюхали это удивительно ароматное земное сало и торопились принять непременное участие в сладкой жизни отдыхающих.

— Из их показаний также следует, что прямой приказ командования о приведении вверенного ему округа в состояние боевой готовности был проигнорирован, что вкупе с вышеизложенным привело к невозможности наших войск приступить к выполнению предвоенного плана противодействия агрессии на западной границе. Таким образом, теперь уже можно прямо утверждать, что генерал армии Павлов Дмитрий Григорьевич с возложенными на него обязанностями не справился. У меня всё.

Народный комиссар обороны Семён Константинович Тимошенко был не очень-то говорлив, но дело своё знал туго. Не в том смысле, что обладал великим полководческим талантом, даром предвидения или какой-то особенно убедительной харизмой. Не обладал. Зато он был по-крестьянски дотошен, требователен к себе и подчинённым, склонен принимать во внимание иногда самые мельчайшие детали происходящего. Разобравшись в той или иной возникшей перед ним проблеме, он обычно держался за своё суждение до упора.

Вот и сейчас Тимошенко, очевидно, составил мнение накрепко. Это могло бы показаться поспешностью, но таковой не являлось: теперь в колоде советского командования появился новый, очень серьёзный козырь.

С картами в РККА всегда было сложно. Это в Европе хорошо: любого пастуха спроси — он тебе подробно обскажет обстановку в паре-тройке соседних карликовых королевств. Века бесконтрольного размножения и бессмысленных войн — в очередной раз исчерпав собственную землю, в очередной раз шла Европа завоёвывать жизненное пространство на Востоке. А у нас не то: плотность населения ниже, чем в пустыне Сахаре. И холодно, хлебушек родится плохо — землю приходится пахать втрое усерднее, некогда зарисовывать. Придёт Европа, заплутает на русских дорогах, попробует русской стали — да в русскую землю и поляжет. Так и живём, спасая друг друга: народ свою землю, земля — свой народ.