Олег Быстров - Диверсантка (СИ)

- Каким же образом уничтожили станцию?

- Вопрос. И наконец, ещё странный факт. На путях был обнаружен мёртвый боец охранения без признаков насильственной смерти. Я не поленился, вместе с доктором осмотрел тело. Так вот, ни ранений, ни других признаков нападения не было. Как работает диверсант? Нож, удушающий приём, на худой конец, удар прикладом, ломающий шейные позвонки. Что-то ещё из арсенала спецподразделений, но всегда остаются следы. А здесь врач недоумённо чесал затылок: «Знаете, товарищ лейтенант, не будь он солдатом, я бы подумал, что мужика хватил инфаркт». Ага, аккурат на посту и перед уничтожением станции. Плохо верится.

- Да, загадочная история. Но событиями в Каменке дело не ограничивается. Первые факты, не вписывающиеся в общую картину, стали известны в октябре сорок первого. Лето и начало осени сам помнишь, какими были. Тогда со сводками прям беда была...

Орлов хорошо помнил то время. Немцы пёрли так, что казалось, остановить их нет никакой возможности. Проходили по сорок, а то и по шестьдесят километров в день. Фронт растягивался, изламывался и прогибался. Соединения Красной армии спешно отступали, и отступление порой переходило в откровенное бегство. Терялась связь, единое командование, воинские части превращались в разрозненные группы отчаявшихся бойцов, то и дело оказывающихся в окружении. Отрезанные от основных сил, они продолжали упорно сражаться, но никто не знал общей обстановки. На вопросы «что делать?» и «куда двигаться?» ответа не находилось.

Отступающие воска, части, вырвавшиеся из окружения, потоки беженцев - всё эта масса военных и гражданских гигантским валом двигалась в тыл. 17 июля 1941 года постановлением ГКО были образованы Особые отделы НКВД. Именно на их плечи легла нелёгкая задача разбираться: кто есть кто? И это притом, что у красноармейцев и младших командиров не было даже солдатских книжек. Подтвердить личность бойца могли только однополчане, в большинстве своём павшие на полях сражений, либо пропавшие без вести, что в свою очередь могло означать и пленение, и дезертирство, и переход на сторону врага с оружием. Разбираться во всей этой каше приходилось особистам воинских частей и заградотрядам.

Орлов не попал ни в боевую часть, ни в заградительный отряд. Его направили в Особый отдел охраны тыла действующей армии. Николай к тому времени был уже опытным сотрудником НКГБ, но с началом войны всю деятельность органов сосредоточили в руках Наркомата внутренних дел. Слово «Госбезопасность» вроде потерялось, контрразведку передали Третьему отделу Наркомата обороны. Позднее проводились и другие реорганизации, появлялись новые подразделения и должности, новые аббревиатуры, но функции оставались прежними: борьба с диверсантами, шпионами и бандитами, ликвидация подразделений гитлеровцев, оставшихся после разгрома крупных соединений. Впрочем, тогда об этом речь ещё не шла, не громили пока наши войска эти самые крупные соединения врага. Но вот фильтровать своих, отбившихся от частей, вылавливать дезертиров, охранять пути сообщения и важные объекты - это да, этим занимались. И при обращении к военнослужащим, и даже в подписях на официальных документах сохранилось вот это: «лейтенант Госбезопасности».

С гражданскими было немногим легче. Документы, удостоверяющие личность, горели в шкафах и комодах при обстрелах и бомбёжках, их забывали, впопыхах оставляя родные города и сёла под натиском войск неприятеля. Теряли в дороге, прятал при угрозе плена, а вернее, попросту выбрасывали. Все знали, фашисты ищут коммунистов и евреев и сразу расстреливают. Ну его, от греха...

Всё это оборачивалось сотнями и тысячами допросов, выяснением личности, но проверить слова человека часто не представлялось возможным - запрос на оккупированную территорию не пошлёшь. И тогда приходилось беседовать с людьми вновь и вновь, ловить на несоответствиях, неточностях, выявлять ложь. Но работа эта велась, перехватывали и лазутчиков, и дезертиров, и диверсантов. И протоколы, пусть не все, но сохранились. На них, уложенных в картонную папку с тесёмками, и кивал сейчас старший майор.

- До октября если что и было, то подозрений не вызвало. Мало ли что могло случиться в этой круговерти. Странности начались под Орлом и Брянском. Почему, когда готовились к обороне Орла, силы пребывали в Мценск так нерасторопно? Третьего октября вместе с командующим туда прибыл всего один танк и полторы сотни мотоциклистов. Две танковые бригады, стрелковая дивизия и дивизион гвардейских миномётов тянулись к городу три дня. И причина не только в срочной передислокации частей. Переправа через Оку, где должны были пройти танки, оказалась сожжённой. По протоколам особистов, тоже «с воздуха»! Не взорвана, не подпалена, картина очень похожа на ту, что наблюдалась в Каменке: вдруг пролился огненный дождь. Десант высадился, честь им и слава, но «катюши» так и не добрались. Железнодорожные пути были приведены в негодность. В итоге, третьего числа немцы взяли Орёл.

А уже пятого октября немецкие танки были в Карачёве, и шестого числа семнадцатая танковая дивизия ворвалась в Брянск и заняла мост через Двину. Может, наши и не ожидали такой прыти от фрицев, но и встретить противника тоже было нечем. Обещанные ещё в конце сентября снаряды так в войска и не поступили. Крупные, отлично охраняемые склады боеприпасов около Хвостовичей были взорваны как раз накануне отправки. По той же причине не смогли развернуться на полную мощь танкисты Катукова, пощипали противника знатно, но сдержать движение вражеских колонн на Вязьму не смогли. Не хватило горючего и боеприпасов. И здесь та же история - кто-то очень ловко и вовремя уничтожал железнодорожные составы и мосты, пути подвоза не справлялись с поставками всего необходимого фронту.

Старший майор закурил новую папиросу. Задумчиво уставился на ворох бумаг.

- Ну а потом зима, Каменка, и не только она. Почерк тот же - сожжённые переправы, склады, железнодорожные переезды. И это в то время, когда Ставка дала приказ разгромить Ржевско-Вяземскую группировку противника. Срезать этот коготь, занесённый над Москвой! А в нашем оперативном тылу действует ловкий, хитрый, обученный враг. Я думаю, скорее всего, группа. Как-то слабо вериться, что один человек способен на такое. Группа чрезвычайно мобильная, с обеспечением и связью, вооружённая, быть может, какой-то новой взрывчаткой. И этого хитрого и злобного врага нам необходимо нейтрализовать. Я посылал запрос в штаб фронта, но ответ получил предсказуемый: свободных людей нет. Появились подозрения, подтверждайте или опровергайте их своими силами. Но железных доказательств у нас нет. Да что там, вообще зацепок никаких нет. Поэтому я поручаю это дело тебе, Николай. Освобождаю на время от всей текущей работы, забирай эту папку, комнату выделим. И рой, рой поглубже. Запросы можешь отсылать в штабы фронтов, подпишу с ходу, но о результатах сообщай непосредственно мне...