Комбат Найтов - Съездили на рыбалку, отдохнули [СИ]

— Есть, в 12 километрах отсюда две пологие сопки. Вот между ними и стройте полосу. Там только камни убрать и прикатать немного. Удобно тут и железная дорога рядом. Единственное что: Алакурти рядом. Но, АДД по нему отработает уже в ближайшее время.

— Так Вы конструктор этих ракет?

— Нет, я — директор завода, где они выпускаются. Это была первая боевая стрельба этой ракетой. Дай бог, не последняя! Но, судя по тому, как был доволен товарищ Сталин, далеко не последняя.

— А далеко стреляет?

— На 400 км. Но, это по площадям или по приводу, например, радиостанции. А так, 50 — 100 километров.

— А с кораблей?

— Только с тех, на которых радиолокаторы стоят.

— У меня только два таких.

— Будем устанавливать, товарищ адмирал.

За разговором время потекло быстрее, наконец, послышался гул моторов. Кто-то вернулся, Голованов просит добро на посадку. Краснофлотцы зажигают костры, и тяжёлый корабль мягко приземляется на три точки. Затем появился Алифанов. Водопьянова не было, он идёт на двух моторах, но он на связи. Подъехали экипажи. Огромная фигура Голованова ворвалась в штаб 19 полка.

— Почему Вы приказали снять тысячекилограммовки? Чем мы будем добивать 'Тирпица'?

— Ракетами, товарищ генерал. Они вот-вот подойдут. Стемнеет и пойдёте снова. Я имею приказ Сталина: не рисковать, людей и технику не терять. Сейчас требуется убрать машины с озера и тщательно замаскировать их. Особенно Вашу, товарищ Алиханов. Лично отвечаете. Потеря этой машины — это провал всей операции. А немцы постараются её ухлопать. На возврате в воздухе кто-нибудь был?

— Никого!

— А прицел включали?

— Да, я трижды проверялся, делая круг, поэтому и приотстал.

— Это хорошо. Через час начнёт светать. Приводите полк в боевую готовность, проверьте связь с постами ВНОС. И вот теперь, главное: Николай Григорьевич, в кого попали?

— Не знаю, Саша утверждает, что в самую большую отметку.

— А Вы, товарищ генерал, что видели?

— Взрыв и пожар. С виду — 'Тирпиц', но точно сказать не могу.

Сел Водопьянов, а Голованов уже приказал перебросить сюда ещё две машины и запасные двигатели к ним. И самые большие бомбы! Он не оставляет надежду влепить 'Тирпицу' бомбу. Днём, а он сейчас очень короткий, всего три часа, англичане попытались атаковать ордер торпедоносцами с авианосца 'Викториус'. Немцы сбили 12 из 16 самолётов, ни одна торпеда по цели не попала. Со скоростью 12 узлов ордер отходил в сторону Хаммерфеста. Через три часа он окажется в пределах действия истребителей Люфтваффе. Утром, чуть в стороне от аэродрома, был воздушный бой между 'Киттихауками' и 'Мессершмиттами', которые прикрывали 'Раму'. А я увидел легенду авиации Северного Флота: майора Сафонова. 'Раму' сбили до того, как она успела что-либо увидеть на аэродроме. Но, над нами, на очень большой высоте, прошёл немецкий разведчик 'Юнкерс-86'. Пошёл в сторону Архангельска. Снимал или не снимал озеро — неизвестно, будем считать, что снимал. Прибыли ракеты в транспортных контейнерах, и механизм для подвески ракеты. Пришлось его ставить на лыжи, чтобы дотащить до аэродрома. Надо будет изготовить санки для контейнеров и погрузчика. Записал это в результатах испытаний. Наши самолёты скрыты на просеках, а истребители замаскированы у берега. Как не хватает локатора! До вечера дежурные истребители и барражирующие над аэродромом 'Киттихауки' еще трижды вступали в воздушный бой с немцами. Немцы интенсивно летали на разведку. Всё, стемнело. Только собрались сбрасывать маскировку, в воздухе опять завыл 'Юнкерс'. На этот раз он сбросил осветительную бомбу. Теперь точно сфотографировал! Сразу после его пролёта четыре машины тяжело оторвались от озера, и пошли в набор. Днем получил шифровку от Светланы: 'Переключить ГСН в режим 2М. В случае разворота ракеты, выключить радар.' Со штурманом Севастьяновым потренировались, как это делать. Всё равно, немного волнуюсь. Всё-таки, новый режим: подсветки. Они пошли не напрямую, а через Мурманск, чтобы обойти возможных ночников немцев, над морем повернули и пошли в вероятную точку ордера. У немцев, даже ночью, в небе было три истребителя над ордером. Им осталось всего 100 миль до спасительного берега. Англичане от них в 300 милях, спешат, но между ними завеса 'волчьей стаи', поэтому англичане явно не успевают! А нам требуется сделать за ночь два вылета. РЛС немцев не работала. Севастьянов пустил ракету. Взрыв! Три самолёта Голованова сбросили шесть двухтонных бомб и вступили в воздушный бой с немецким прикрытием. Им вслед ударили немецкие зенитки. Севастьянов помогал остальным уклоняться от атак трех 'мессершмиттов'. Ушли, но у двух машин есть повреждения! Просили их бомбить! В третий вылет пошло только две машины: Алиханов и Голованов. Я просил Александра Евгеньевича не рисковать и не бомбить.

— Всё равно бесполезно! С такой высоты не попасть! Пожалуйста, не надо! Там же истребители. Не подходите к ним!

Упрямец, всё равно, взял бомбы. Ни себя, ни людей, ни машину не бережёт. В третьем вылете ему повезло! Он попал по кому-то одной бомбой. На борту двое раненых. Хвост просто измочален осколками. В следующий вылет вместо Алиханова пошёл Степанов. Ордера на месте не оказалось. Степанов предложил пройти над Хаммерфестом, но, я запретил.

— Ложитесь на обратный курс и через Мурманск на базу. Всё!

В штабе установилась тишина.

— Интересно, куда они делись? — спросил Головко, глядя на меня.

— Два варианта: первый, поганый, отремонтировали машину, и ушли в Хаммерфест, но, маловероятно. Второй: тот, кого мы добивали, на дне, а Циллиакс бросил его и ушёл на базу.

— Как установить?

— Послать днём Пе-3 и сфотографировать. Как минимум, должны быть обломки и топливо.

— Вам звонить Самому! Ваша операция.

Снимаю трубку, доложил о результатах третьего вылета, и о наших предположениях, и принятых решениях не исследовать фьорд Хаммерфеста. Сталин помолчал, затем произнёс:

— Задание партии и правительства вы выполнили. Возвращайтесь в Москву, все, кто принимал участие в охоте на 'Тирпица'.

— Не раньше, чем через три дня, три машины сильно повреждены. На ходу только две машины.

— Носитель убрать из фронтовой полосы немедленно, товарищ Громов. И отправьте назад неизрасходованные 'изделия'. — и повесил трубку.

Передал остальным слова Сталина. Все повеселели. Позже выяснилось, что 'Тирпиц' мы не утопили. Немцы успели подвести буксиры, и уволокли его в Хаммерфест. Заход с моря на Хаммерфест невозможен: крутая скала прикрывает внутреннюю гавань и создаёт радиолокационную тень. На скале огромное количество зениток. Атака возможна только с юга. Но на ремонт он встал крепко!

По прилёту поругались со Светланой, причём, до: 'забирай свои игрушки, и не писай в мой горшок!' Впервые за почти десять лет. Я, не без основания, считал, что 'Тирпица' мы упустили из-за неё, потому, что плохо подготовили операцию. Надобности действовать в море не было. Мы могли его утопить на стоянке. Подождали бы полмесяца, снарядили бы не шесть, а десять ракет, и двумя бортами бы отправили бы его рыб кормить. Понятно, что уже 'бы', после каждого глагола. Зачем было торопиться и показывать противнику наши возможности? А она полезла в бутылку!