Комбат Найтов - Съездили на рыбалку, отдохнули [СИ]

— Да нет, Григорьев и остальные. Все воюют, а меня кухаркой сделали.

— Сегодня у полка вылетов не было.

— Не было! — всхлипнула она. — Нет, Вы меня не обидели, и даже руки не распускали. Любят у нас поддразнить. — и тут она заревела ещё больше, вспоминая что-то свое, былое. Как женщина она мало меня заинтересовала, девчонка ещё совсем. Всхлипывая, она рассказывала о том, что было в течение этих восьми месяцев, пока она на флоте. Все обиды, приставания, насилие, все, что происходило с ней и остальными. Ей требовалось высказаться, и решить свою судьбу, так как она отчётливо поняла, что в полк её больше не возьмут.

— Ну, не получается у меня, как у всех! Страшно? Конечно, страшно! Ведь никакая я не заговоренная, и кровь у меня такая же, как у всех. Вот только всё насквозь отморозила в море. Даже не забеременеть, чтобы уйти из полка. А я так хотела этого зимой. Дернуло меня всё рассказать тогда, сатана перкеле. Когда Борисов, всё-таки, меня в экипаж взял, я думала, что всё изменится. Бабник он был, и насильник, ему нравилось, когда всё это делается через силу, а сам, как мужик, совсем слабый был. И жинка от него через это и ушла, видели её, наверное, в финчасти работает. А я не сопротивлялась, и у него ничего не получалось. Он так злился! И, в первом же вылете нас сбили, хоть я и двух мессеров завалила. А теперь что делать? Все будут говорить, что я Ваша 'ППЖ', а Вы на меня даже и не смотрите. Все и так сторонились, а теперь совсем хана.

'Да, всё понятно! О времена! О нравы!' Зная, что впереди шансов уцелеть мало, все старались жить на всю катушку, не оборачиваясь назад и не загадывая дальше следующего вылета. Четкие разграничения существовали только по иерархии: спит с начальством: 'ППЖ', спит с кем-то из лётного состава: 'Своя', спит с младшим по званию: 'Б'. Вся градация! Примитивно, но... Такова жизнь. Бог с ним, не будем изображать праведника и импотента.

— Пойдём. — сказал я Килли.

— У меня морда зарёванная.

— Ничего.

Она подбежала в умывальнику и пару раз плеснула себе в лицо. Легла рядом и прошептала:

— Можно я всё сделаю сама? У меня так давно никого не было!

Я не ответил. Она повернула меня на спину, и села сверху.

— Только не надо ничего делать! Я сама!

Я чуть помог ей только тогда, когда она дошла до конца.

— Я смогла показать своё имя! — сказала она минут через десять после этого. Дыхание у неё было бурным, несмотря на то, что прошло много времени. Я провёл ей пальцем по спине.

— Ещё! — попросила она, изменившимся голосом. — Всё! Хватит! — и мгновенно уснула. А мне пора было вставать, где-то далеко послышался гул моторов. Когда я вернулся, Килли и 'Тигра' в комнате не было. Появилась только в 10, принесла глухаря и трех тетеревов. Мордашка смущённая, подошла ко мне, и смущенно потянула за пуговицу гимнастерки:

— Спасибо! Знаешь, как моё имя? Килликка — 'женщина'. Я сегодня ей стала. Впервые в жизни.

Через неделю, один из стрелков прибыл на вылет пьяным в стельку, и Килли ушла на вылет вместо него. Борт вернулся, потопив транспорт в 2000 тонн. В кабине стрелка на ремнях висело маленькое худенькое тело мертвой Килли, лучшего воздушного стрелка Северного Флота.

Состав группы по окончанию испытаний поменялся: Пе-8р, уничтожив восемь подводных лодок и шесть транспортов противника, ушли на завод на смену двигателей, и назад больше не вернутся. Они малоэффективны для такого рода деятельности. Их переоборудуют в стандартные бомбардировщики и передадут в линейный полк. Производство Пе-8 прекращено, завод переходит на выпуск Пе-12 двух модификаций. Пе-12, который проходил государственные испытания в Москве, прилетел к нам, в составе звена, с ним ещё две машины, уже серийные. Бомбардировщик и ракетоносец. В конце июля нами была отмечена активность немцев в районе Маточкина Шара. Там появились немецкие подлодки. По итогам испытаний ракетоносцы имеют сейчас смешанное вооружение на борту: от двух до 4 ракет, 20 глубинных и 16 обычных 250 кг бомб, около 9 тонн нагрузки. Целей для ракет мало. Лишь однажды ребята обнаружили на переходе крупный одиночный корабль и две подводные лодки, которые, прижимаясь к паковым льдам, шли к мысу Желания. Началась 'большая охота'. Вопрос был согласован со Сталиным. Он сказал: 'Пропустите его в лёд и там постарайтесь его остановить'. Наши борта четверо суток, сменяя друг друга, ждали, когда 'Адмирал Шеер' войдёт в лёд. У немцев был самолет-разведчик на борту. В районе мыса Желания лодки встали к припаю, немцы катапультировали самолёт и начали вести ледовую разведку. Наш 01-й успел потопить две лодки в районе Маточкина Шара, а 03-й ещё три у Карских ворот. Всего лодок было задействовано семь. 2 августа был перехвачен и уничтожен 'Кондор', который шёл к 'Шееру'. Наконец, 3 августа 'Адмирал' вошёл в Центрально-Карский массив. Стоит описать обычную для тех мест погоду: сплошная облачность высотой 200-300 метров до нижней кромки, толщина покрова больше трех километров. Под облачностью полярный день, берег окутывает туман. Пригодных аэродромов нет. Лёд слабый, сесть можно только дома. Лыжного шасси нет. Мы выкрутились только потому, что в составе экипажей были такие асы-полярники, как Водопьянов, Ляпидевский, Мазурук и Черевичный. Ну и за счет приводов и приборов, конечно!

Себя мы не обнаружили, так как были над облаками. Когда 'Шеер' прошёл 50 миль, 'ноль первый' ударил бомбами по лодкам у Желания, а затем пустил ракету по 'Шееру'. Довернул на него и по радиолокационному прицелу отбомбился 250 кг бомбами. Палубу и башни такие бомбы не пробьют, но осколками повредят всё, что только возможно на мачтах и надстройках. Водопьянову повезло: потом стало известно, что одна из бомб пробила решётку трубы и взорвалась в дизель-генераторном отсеке, вызвав пожар и уничтожив ГРЩ (главный распределительный щит). Ракета пробила четвёртое машинное отделение, и полностью вывело его из строя. Крейсер зажало во льдах, так как он вынужден был остановить машины из-за аварии на ГРЩ. После восстановления питания, продолжить движение не удалось: произошла подвижка льда и проход, обнаруженный 'Арадо', закрылся. Сам самолёт был уничтожен взрывами фугасок. Началась ледовая эпопея 'Шеера'. Через 4 дня, он вышел на связь с адмиралом Редером, сообщил, что атакован из-за облаков с невероятной точностью. Остался без хода, просит помощи. Из Альтен-фьорда к нему на помощь вышли 'Хиппер' и 'Лютцов' в сопровождении 6 эсминцев. Мы зафиксировали это, и следили за его переходом. Наш флот немцы ни во что не ставили, поэтому рванули на полном ходу напрямую к мысу Желания. 'Хиппер' сходу вошёл в ЦКМ, так как мы пропустили беспрепятственно 'Кондор', который дал ему данные по ледовой обстановке. А 'Лютцов' остался у мыса Желания. Когда до 'Шеера' оставалось 15 миль, Мазурук атаковал 'Хиппер' одной ракетой. Зашёл с другого борта и ударил второй, так как корабль не остановился и начал передачу кодом, затем Мазурук прошёл с кормы и высыпал 250-тикилограммовки. 'Хиппер' встал. Из перехваченных УКВ переговоров стало ясно, что ход он потерял, РЛС выведена из строя первым ударом, но немцы знают, что их атаковали ракетами и бомбами. Видимо, кто-то из сигнальщиков увидел полёт ракеты. Хотя, оба командира считают положение безнадёжным, но, предпринимают усилия по освобождению кораблей из ледового плена, путём подрыва льда зарядами. 'Лютцов' попытался дать ход, но 'Единичка', под командованием Водопьянова, атаковала его всеми 4 ракетами, а возвращавшийся Мазурук добавил ещё две. Тут зашевелились англичане и двинули свою эскадру в направлении мыса Желания. И Сталин дал команду топить всех. В 'Двойку' и 'Четвёрку' загрузили двухтонки с перегрузом, по восемь штук в каждую. После сброса первой же бомбы капитаны первого ранга Хартманн и Меендзен-Бокен, дали SOS и сообщили о капитуляции. А вице-адмирал Кюмметц назвал их трусами! Сам он сохранил восьмиузловой ход, и ещё час оставался на плаву, пока 'двойка' Ляпидевского двумя бомбами не поставила окончательную точку в его карьере.