Владимир Поселягин - Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)

Удав еще шевелился, поэтому, отойдя к брошенному баулу, я достал вскрытую банку с тушенкой, пальцами ковырнул мяса с подтаявшим желе и, используя ладонь как миску, ткнул ею котенку под нос. М-да, молочный, как же.

В мгновение ока все было сметено с ладони, даже желе слизал.

– Хватит, много тебе после долгого голодания, через пару часов еще дам, – сказал я, когда котенок стал пробовать мои пальцы на вкус. – Слушай, а ты там один был, или вас несколько? Больно уж целенаправленно ужик к вам полз, явно не в первый раз. А? Ну-ка посиди на бауле, я нору осмотрю.

Оставив не очищенный от крови змеи топорик рядом с баулом, я было двинулся к норе, как заметил, что неугомонный котёнок пополз за мной, что-то пища, слегка подволакивая ноги. Пришлось вернуться и взять его с собой. Держа в руке сабельный нож, я пустил котенка вперёд и сам по-пластунски втиснулся в узкий лаз. Буквально через пару метров я обнаружил пещерку в переплетении ветвей кустарника.

В этой пещерке и было уютное, пропитанное кошачьим запахом гнездо. В гнезде обнаружились еще два испуганных детёныша, жавшихся друг к другу и смотрящих на меня ужасно голодными глазами. Мой первый знакомец бодро подковылял к двум другим и дал себя обнюхать. Больше всего те принюхивались ко рту, чуяли, что он только что поел, даже лизнуть пытались.

Потолок природной пещерки позволял сидеть в ней, поэтому сев в позу лотоса, я подтащил всех троих котят к себе, усадил их на колени – пришлось вытерпеть их выпущенные коготки – и начал гладить. Я всегда умел находить язык с семейством кошачьих, попробую приручить их. Если не получится, то отпущу.

Дождавшись, когда все трое перестанут дрожать и привыкнут к моему запаху – первым стал мой знакомец, – я перевернул каждого и посмотрел, кто мне достался. Выяснилось, что были две кошечки и один кот. Это его я спас из пасти и смертельных объятий удава.

– Ну что, голодненькие, будем выбираться? Сейчас я вас покормлю, и мы вернемся в мой лагерь. Похоже, на сегодня разведка откладывается.

Взяв котят в охапку, я так же ползком выбрался наружу, и пока никого из хищников не привлек запах свежей крови, подхватил баул, срубил с удава кусок мяса килограммов на шесть и поспешил на берег. Там я расстелил тряпицу и стал по очереди кормить кошечек, отталкивая кота – тот уже поел, и лишнего пока ему было нельзя, только вот ему же этого не объяснишь. Пришлось дать немного сока желе.

Когда они опустошили до дна банку с остатками тушенки, я подхватил их на руки – все трое уже клевали носом – и понес в лагерь.

– Вот, блин, и прогулялся. Не было печали, – тихо, но довольно пробормотал я, погладив по голове дернувшегося во сне кота. – Надо бы вам имена дать. Ничего, время есть, еще придумаю.

Через полтора часа мы были в лагере.

Помешивая деревянной лопаткой варево, я с улыбкой наблюдал за катающимся комом из трех зверюг. Из него раздавались мявканья, рычания и победные кличи. Изредка из этого клубка выпадал то один, то другой комок шерсти и снова с победным кличем присоединялся к веселью.

Заслонив рукой от мелкого песка котелок, я, продолжая помешивать, снял его с палки и, поставив рядом с огнём, закрыл крышкой. Фактически готово, пусть так дойдет.

Встав и со стоном слегка прогнувшись назад – в последние двадцать минут я сидел в одной позе – наклонился и поймал одного из пятнисто-черных котят, выпавшего из шутливой борьбы. Это была Кира, младшая и самая маленькая, но жутко хитрющая особь. Хотя какие они котята? За последние три месяца на мясной и больше всего рыбной диете они вымахали в здоровенных кошаков размером мне по колено. Конечно, в своей среде они еще считаются детьми и подростками, но вот уже пару недель, как они самодостаточные личности, таскающие мне из джунглей разных зверушек. Мелких еще, но уже мясо. Кошак, которого я назвал Ромео, больше всего приносил в лагерь змей, уж очень он их не любил.

Поставив урчащую от удовольствия кошечку на песок, я выпрямился, та сразу же вернулась к веселью, и посмотрел на океанскую даль. Блин, три месяца я нахожусь неизвестно где и не могу отсюда выбраться!

В общем-то, эти три месяца с момента спасения котят я провел довольно интересно и познавательно. Первые две недели я фактически не уходил из лагеря, опасаясь за детёнышей. Змеиное мясо нам сильно помогло в первые дни, консервы я оставил как НЗ, вот и пришлось искать способы добыть еду. Сама «еда» очень не хотела попасть к нам в желудки, и приходилось придумывать разные уловки.

Первое время нас спасала рыба, добытая на мелководье. Острогу я сделал из молодого бамбука, по мере использования внося усовершенствования. Поверьте, когда рядом с кромкой воды сидят три котёнка и смотрят на тебя очень голодными и жалобными глазами, причем голодными всегда, даже когда наедятся, то невольно начинаешь делать успехи, одну за другой выкидывая на берег мелких рыбешек. К сожалению, из-за несовершенства инструмента часть добычи соскальзывала с острия.

В итоге научился я за эти три месяца профессионально добывать рыбу. Причем тремя способами. Первый – это острога, в которой я настоящий профи, так как вынужденно тренируюсь три раза в день. Утром, перед обедом и вечером. Второй – с помощью плетеных ловушек, тут уж как получится. Третий, самый простой, это дождаться, когда штормом повыкидывает на берег рыбы, и завялить ее. Мы уже два шторма пережили, выяснилось, что зря у меня лагерь на пляже. Повезло, что я догадался, когда начался дождь, уйти на расчищенную мной поляну чуть в глубине джунглей. К тому же я узнал, что котята очень боятся грома и вспышек молний, когда они пытались в шалаше забраться под меня или поплотнее прижаться, дрожа всем телом. А вот воду они не очень боятся. Не любят – это да, потом же надо вылизываться. Но не боятся. Вон, та же Кира, когда в прошлый раз набезобразничала, потом два часа от меня в ручье пряталась, пока я отмывал вяленое мясо, которое она сбросила с веревки, от песка.

В общем, через две недели, когда я более-менее научился добывать еду (рыбу с десятой попытки насаживал, а из мяса охотился только на змей, больших не так много встречалось), взял с собой котят, положив их в открытый баул, из которого иногда появлялись любопытные мордочки, и направился на вершину. Надо же все-таки было осмотреться. К этому времени я вполне освоился с дикой жизнью. Даже сделал трехлитровые фляжки-ведра из стволов бамбука. С помощью них можно воду таскать, а пробкой заткнешь – вот вам и фляжка. Котят, несмотря на то что они окрепли на змеином мясе и рыбе, в лагере я оставлять не пожелал – популяцию удавчиков не полностью изничтожил. Так что шанс, что какой-нибудь гад заползет на территорию лагеря, была немалый. А к веселым детишкам я уже привык, и терять мне их не хотелось. Одно только то, что они охраняют меня во сне, просыпаясь и недовольно, хоть и по-детски рыча на неизвестного хищника, уже не раз спасало нас. Один раз это был большой и старый удав метров под пять длиной. Его я забил подготовленным дрыном, после чего полночи занимался разделкой и подготовкой мяса, чтобы вялить его потом на солнце. Другого способа для долгосрочного хранения я не придумал. У меня тогда чуть ли не вся пачка соли ушла, ладно хоть, потом нашел на одном из камней белые налеты, в которых определил соль, и эта острая для меня проблема была решена. Второй раз это был кто-то из родственников котят. Шумно понюхав воздух, он справил малую нужду на ближайшее дерево, из-за чего нам пришлось переносить лагерь, и ушел, несмотря на то что я стоял с дрыном и топориком наготове. Кто были третьим и четвертым, я не знал – пошумели оградой, а когда костер вспыхнул от подброшенных сучьев, скрывались в джунглях. Пятый и пока последний был снова удавом, отчего у нас появились новые запасы змеиного, похожее на куриное, мясо.