Степан Кулик - Сабля, трубка, конь казацкий

О том, что Олесь пропал вместе с лошадьми, узнали ближе к завтраку. Табун пасся в стороне, а за хлопцем никто специально не приглядывал. Только когда один из табунщиков прискакал перекусить, все и открылось. Когда казак спросил, чего это мы своих кобыл отдельно прячем?

Я вспомнил вчерашний разговор. Сменившийся дозорный добавил, что видел, как парнишка на другой берег переплывал. Но подумал, что это Полупуд своего джуру куда-то отправил, и тревогу поднимать не стал.

В общем, Олесь рассчитал все точно. Мы его ни в чем не подозревали, а остальным до хлопца и вовсе не было дела. Непонятно другое, – если он на Сечь подался, то почему один? Мы ведь туда же собирались. Хотели только сотника Сороку дождаться. Что может гнать паренька в Кош с такой поспешностью? За помощью спешит? Куда и кому? Сам же говорил, что людоловы всех убили. А если нет, почему у Трясила казаков не попросил? Десяток опытных и хорошо снаряженных воинов – это довольно грозная сила. С полусотней ордынцев вполне способны управиться. А сотню с обозом – задержать до подхода Сороки.

Кстати, о сотнике. Хотели или нет – а теперь уж пришлось дожидаться. К счастью, недолго. Меченый правду сказал, чуть ближе к вечеру Сорока объявился. С тремя десятками казаков. О чем они с Полупудом толковали, я не слышал. Но закончился разговор тем, что нам выдали одну из двух лодок, имевшихся на заставе…

Так что мы по воде даже быстрее беглеца до Базавлука доберемся… Вот и спрашивается – чего сорвался?

Нет, ничего не сходится. Чем дольше сушу голову, тем больше запутываюсь. И опять вспоминается чистая шея и запястья беглого пленника.

– Я вот что спросить хотел… Ты не обратил внимания, что у хлопца нигде следов от уз не было?

– Слепой я, что ли? – в такт движению размеренно ответил запорожец. – Ты кормило ровнее держи. На середке течение быстрее.

Вообще-то, за размышлениями я и не заметил, что река заметно ускорилась. И без усилий казака берега проплывали мимо гораздо проворнее. Да и шум усилился. Будто неподалеку оживленная трасса проходит.

О причине Полупуда спрашивать не стал. Не ребенок. Два и два сложить могу. Понятно, что это Днепр уже слышен. Еще немного и притока вынесет нас на основное русло. Нам с ним, к сожалению, не по пути. Базавлуцкая сечь тоже в плавнях, только по другую сторону. Так что Днепр придется наискосок проскочить. И чем быстрее, тем меньше возвращаться… Поэтому Василий и сел на весла. Но пока до борьбы со стремниной не дошло, есть время поговорить.

– А что ж не сказал ничего? Разве не подозрительно, что людоловы парня не связали?

– Случается и такое… – проворчал казак. – Когда парнишка смазливый, его отдельно, вместе с девками держат. Понимаешь?..

Чего тут не понять. В толерантном обществе вырос, раскудрить его через коромысло. В ответ кивнул.

– Я и не хотел хлопца конфузить, – продолжил Полупуд. – Тем более перед казаками. Клеймо поставить много ума не нужно, а смыть – даже кровью не всегда получается… Ну все, хватит лясы точить. Сейчас нас на плес вынесет… Гляди вперед и правь вон на ту скалу… Видишь? Которая на медвежью голову похожа? – Василий полуобернулся и мотнул подбородком.

– Вижу.

– Добро… Круто не забирай. Днепр только кажется тихим, а волна сильная. Опрокинемся, и ойкнуть не успеешь…

– Хорошо… – я хотел еще что-то в этом роде добавить. Мол, не беспокойся, все сделаю как надо, но внимание мое приковал к себе показавшийся из-за поворота большой челн. Идущий не только на веслах, но и под парусом. Флага, вымпела или каких иных опознавательных знаков на нем не имелось.

– Василий, смотри! – ткнул пальцем. – Это чайка? Да?

Полупуд взглянул и мотнул чубом.

– Не, Петро. То не боевое судно. Байдак купеческий. Видишь, как низко сидит? Чуть волну бортом не черпает. Жадный купец… Много груза взял. Как только через пороги переправились? Или уже в низовье догружались? Да бог с ними… Ходко идут, торопятся. Мы и на середину не выплывем, как мимо проскочат. Не отвлекайся… Держи ровнее. Видишь, сносит…

Как только притока лодку вынесла на стремнину, Днепр не замедлил показать свою силу. Подхватил легкое суденышко, как скорлупку, и понес. Василий налегал на весла, я же старался удерживать рулевое весло так, чтоб идти течению наискосок.

Борьба с рекой отнимала все внимание и силы, так что стало не до купца. Плывет себе к морю, ну и скатертью дорога… Главное, рассчитать скорость так, чтоб не столкнуться.

Это только кажется смешным… Мол, река широкая, от берега до берега стрелу не перекинешь… А на самом деле, если уж в моем мире самолеты умудряются лоб в лоб влететь – то лучше перебдеть. Береженого и бог бережет.

– Табань! Пропустим купца… – скомандовал я, поскольку Василию через плечо оглядываться было не с руки, а байдак накатывал весьма споро. Весла, парус, течение… Это не лебедь, рак и щука.

Полупуд втянул весла и обернулся, поглядеть вблизи на челн. Я же подруливал, так чтоб и лодку не снесло сильно, и купеческое судно прошло мимо, не ближе чем в пятнадцати-двадцати метрах.

– Слава Иисусу Христу! – прокричал Василий, когда нос байдака почти поравнялся с нами. – Откуда и куда путь держите? Если не тайна великая…

– Сверху и вниз по течению… – шутливо ответил кто-то. После добавил серьезнее: – Слава навеки Богу нашему! В Ачи-Кале правим. Сказывают, нынче там хорошая цена на пшеницу. Саранча и в этом году не дала голомозым урожай собрать…

Вроде бы ничего такого не сказали, а казак почему-то потерял интерес к разговору. Махнул нехотя, мол, бывайте и отвернулся.

– Ворон! Ты видишь его?! – заорал кто-то, словно жару за голенище сыпанули. – Это же Полупуд! Чтоб глаза мои лопнули!

Голос запорожцу был знаком, поскольку он пригнулся, как перед прыжком, и схватился за весла. Потом зачем-то вскочил на ноги, опасно пошатнув лодку.

– Уйдет! – продолжал рвать глотку тот же.

– Не, не в этот раз… – второй отвечал спокойнее. А в следующее мгновение грохнул выстрел. Лодка качнулась, и Василий исчез. Вместе с веслом…

Я в растерянности бросил кормило и вытаращенными глазами уставился на реку, ожидая, что голова казака вот-вот покажется над поверхностью. Но время шло, а запорожец не выныривал. Слишком долго даже для такого отличного пловца.

– Не может быть… – я облизнул пересохшие губы, поглядел на купеческий байдак и увидел нацеленное дуло мушкета. Даже с десяти метров оно казалось огромной черной дырой, способной засосать весь мир.

– Эй, парень! Если не хочешь пойти ракам на корм, прыгай в воду и плыви к нам. Обещаю, оставим живым. В Ачи-Кале невольники тоже в цене… Ну, чего замер? Небось, в шаровары со страха наложил? Ничего, пока доплывешь – отмоешься…

Громкий хохот был последним, что я услышал, прежде чем волна улучила момент и опрокинула вставшую поперек течения лодку.