Андрей Гончаров - Два выстрела во втором антракте

— Это мое дело, кого я представляю и кого подозреваю, — отвечал Углов. — Мы не меня собрались обсуждать, а вас. Повторяю вопрос: вы знакомы с этими господами?

— К счастью, не имел времени познакомиться, — усмехнулся Троцкий. — И надеюсь избежать такой чести в дальнейшем.

— Бросьте, Троцкий, — скривился штабс-капитан. — Вы что, хотите сказать, что в вашей партии нет двойных агентов? Что у вас никто не сотрудничает с охранкой?

— А, вот вы к чему клоните! — догадался венский журналист. — Что покушение мог устроить двойной агент, внедрившийся в наши ряды… Что ж, такое, в принципе, не исключено. И у нас действительно тоже имеются свои Иуды — хотя и не в таком количестве, как у товарищей эсеров. Но я могу вас заверить: ни одна фракция РСДРП, ни сторонники Ленина, ни люди Мартова или тем более Плеханова подобные планы не строили. А раз руководство не давало такого задания, то двойной агент не мог действовать, выдавая себя за социал-демократа.

— Ладно, примем такой довод, — согласился Углов. — Теперь давайте пройдем в вашу гостиницу, и я побеседую с портье. И в редакцию тоже загляну, порасспрашиваю. Если ваша версия подтвердится и к покушению вы непричастны, можете быть свободны. Пока свободны. Из Киева я вам уезжать пока что не разрешаю — можете еще потребоваться.

— Ладно, поживу здесь еще немного, — ответил революционер.

В здании Киевского охранного отделения, в кабинете, отданном в распоряжение командира корпуса жандармов генерала Курлова на время его пребывания в Киеве, находились три человека. Один был сам генерал — мужчина пятидесяти лет с высоким лбом и густыми пышными усами. Другой — штатский господин высокого роста, довольно молодой, с энергичными чертами лица. Господин этот явился в Охранное отделение три дня назад и представился инженером Дружининым. Поначалу чины охранки отнеслись к незнакомому инженеру без особого внимания, но затем, вникнув в его предложения, оценили их должным образом и представили посетителя главному жандармскому начальнику. Третьим же был молодой ротмистр из местных.

— И что, ротмистр, вы все время находились на центральной станции, в ее секретной комнате? — спрашивал его Курлов.

— Так точно, ваше превосходительство! — отвечал молодой жандарм.

— И слышали, как господин Дружинин произвел звонок на мой телефон?

— Да, ваше превосходительство!

— А дальнейший разговор?

— Нет, ваше превосходительство, дальше я ничего не слышал, — признался ротмистр. — Только шум какой-то в трубке.

— Хорошо, можете идти, — кивнул Курлов.

Когда ротмистр вышел, генерал сказал:

— Замечательный результат, голубчик! Вашему изобретению просто цены нет! То есть цену, вами запрошенную, мы, конечно, заплатим. Но в смысле безопасности государства и его блюстителей ваше изобретение весьма важно. Весьма! Полная сохранность телефонных переговоров от подслушивания со стороны революционных элементов или вражеских разведок!

— Весьма признателен за высокую оценку моего труда, — произнес инженер. — Рад принести пользу Отечеству. Я готов служить и дальше. Я, ваше превосходительство, сейчас думаю над изобретением совсем другого рода. Чтобы не защитить телефонный разговор от прослушивания, а, напротив, сделать телефон союзником полиции. Чтобы он помогал подслушивать разговоры, ведущиеся в полной приватности, в закрытой комнате.

— Это как же? — удивился Курлов. — Я, признаться, не совсем понимаю.

— Можно создать такую приставку к обычному телефонному аппарату, чтобы она работала как мембрана, — объяснил инженер. — То есть трубка будет лежать на аппарате, лица, за которыми вы наблюдаете, не будут обращать на нее никакого внимания и спокойно вести переговоры. А вы возле своего аппарата будете слышать каждое их слово. Мне кажется, это помогло бы в раскрытии многих преступлений. Например, помогло бы предотвратить недавнее злодейское покушение на премьер-министра.

— Ах, не говорите, голубчик! — при упоминании о трагическом событии командир корпуса жандармов опечалился. — Такая беда, такая беда!

Он, конечно, не стал говорить постороннему человеку, этому инженеру, в чем лично он видел главную беду покушения на Столыпина. Беда эта состояла в угрозе, нависшей над самим командиром корпуса жандармов. Начальник дворцовой охраны Александр Иванович Спиридович, близкий друг и соратник Курлова, только накануне телеграфировал ему из Санкт-Петербурга о том, что государь недоволен тем, как была организована охрана в театре. Якобы он уже назначил сенаторскую ревизию, которая должна проверить работу киевских жандармов и вообще все, связанное с покушением.

Однако инженеру ничего говорить было не нужно. У него самого было что сказать.

— Да что откладывать? — заявил инженер. — Опытный образец такой установки я могу изготовить в один день, и уже завтра ее можно было бы испробовать. И знаете на ком? На том же самом убийце Столыпина, террористе Богрове. Я со своим помощником установлю в камере, где содержится убийца, телефонный аппарат. Потом к нему можно будет допустить какое-либо лицо, которому он доверяет, — его отца, или адвоката, или даже кого-то из местных революционеров. И в разговоре с этим лицом убийца раскроет все детали преступления. Как вам этот план?

— Заманчиво, заманчиво… — пробормотал Курлов. — Хотя тут надо многое обдумать. Как мы объясним убийце, зачем у него в камере вдруг ставится телефон? И потом, насчет доверенного лица. Отцу он, конечно, ничего не расскажет, отец для него давно посторонний человек, мы это знаем. Адвоката у него нет, не положен он при таких преступлениях. Остается революционер. Но кто это может быть?

— Это уже ваша епархия, я в ней ничего не смыслю, — заявил инженер. — Но откладывать это дело нельзя. Народная молва говорит, что казнь террориста может быть произведена уже в ближайшее время. Так что надо решаться — ставить мне аппарат или нет?

— Ладно, давайте попробуем, — согласился Курлов. — Собирайте вашу… установку. А я закажу на вас пропуск в Косой Капонир. На вас и на вашего помощника. Хотя… А что, без помощника вы никак не обойдетесь?

— Нет, одному с такой работой справиться невозможно, — твердо заявил инженер.

— Ладно, тогда скажите мне его фамилию.

— Пишите, ваше превосходительство: Углов Кирилл Андреевич. Установка у меня будет готова уже завтра. Значит, завтра мы сможем ее смонтировать?

— Сможете, сможете, — кивнул Курлов.

На следующий день инженер Дружинин в сопровождении помощника — светловолосого человека лет тридцати, по виду мастерового, — вошел в дежурную часть печально знаменитой киевской тюрьмы Косой Капонир. Тюремному офицеру он предъявил бумагу, выданную командиром корпуса жандармов, а также представил для досмотра свое снаряжение — чемоданчик с телефонным аппаратом, инструментами и мотком провода. Впрочем, офицер, заранее предупрежденный о необычных посетителях и их секретном задании, бумагу проглядел краем глаза, чемоданчик осмотрел внимательнее, но ничего предосудительного не нашел, после чего вызвал охранника и велел провести телефонистов в особо охраняемую часть тюрьмы, где содержались самые опасные преступники. И самым опасным и самым известным среди них в данный момент был Дмитрий Богров.