Андрей Гончаров - Два выстрела во втором антракте

— Ну-ка, братец, ступай вон туда, за угол. Там телефонисты работают. А командует ими такой очкастый, длинный инженер. Вот ты подойди к нему и скажи, что его срочно требует к себе его превосходительство генерал Мосолов.

— А про вас ничего не говорить? — спросил караульный.

— Ни в коем разе! Скажи: Мосолов прошел к себе наверх, а тебе велел разыскать инженера и позвать. Все понял?

— Так точно, ваше превосходительство, понял! — ответил солдат и отправился выполнять приказ.

А Спиридович обогнул лестницу и встал позади аллегорической мраморной фигуры, изображавшей то ли правосудие, то ли фортуну — черт ее знает. Важно было то, что за фигурой было как раз достаточно места, чтобы генерал, при его грузной комплекции, смог уместиться. Уместился — и стал совершенно не виден со стороны. А ему самому все вокруг было превосходно видно. И в такой выигрышной позиции генерал стал ждать.

Долго прятаться за мраморной аллегорией ему не пришлось. Послышались быстрые шаги, обладатель золотых очков и прекрасного сюртука прошел мимо и стал подниматься на второй этаж. Теперь Спиридович смог разглядеть его лицо уже не мимолетно, а во всех подробностях. Разглядеть и сделать вывод: он! Тот самый!

Когда инженер скрылся из виду, Спиридович выбрался из своего укрытия и начал принимать меры. Меры были вот какие. Караульному, который вернулся на свой пост, он приказал немедля идти в дежурную часть и объяснить офицеру, что сам генерал Спиридович, начальник царской охраны, велел ему срочно исчезнуть из дворца — и не появляться в нем в ближайшие два дня. Это было нужно затем, чтобы вернувшийся от Мосолова инженер не начал вести ненужные расспросы солдата.

Затем генерал вернулся в свой кабинет и приказал своему личному адъютанту срочно переодеться в штатское, после чего взять под наблюдение телефонного инженера.

— Следуй за ним до самой ночи, глаз не спускай, — объяснил Спиридович свой приказ. — Особо таиться он не будет — видишь, он тут вроде важная птица, находится на легальном положении. Главное — узнать, где он живет. И чтобы при этом он ни в коем случае слежки не заметил. Для тебя это тоже важно — он на самом деле не инженер, а бомбист, и если он тебя раскроет, жизнь твоя будет стоить недорого. Приказ понял?

— Так точно, господин генерал! — отвечал адъютант. — Дело знакомое.

— Вот и отлично, — сказал Спиридович. — Тогда вперед.

Человеку не дано знать все последствия своих поступков — истина давно открытая и очевидная. Вот и теперь: если бы генерал Спиридович знал, к чему приведет его простенький ход с посылкой загадочного телефонного инженера к начальнику царской канцелярии, он бы ни за что не отдал такой приказ. Ни за что! Придумал бы какой-то другой способ увидеть инженера вблизи. Но — кто знал, кто знал…

Когда Игорь Дружинин вошел в помещение дворцовой канцелярии, которая по совместительству служила и приемной для генерал-лейтенанта Мосолова, сидевший у самой двери чиновник, выполнявший у генерала обязанности секретаря и успевший за последние дни привыкнуть к инженеру, который то и дело бывал у начальства, воскликнул:

— Вот что называется, на ловца и зверь бежит! Александр Александрович только что о вас спрашивали. Вы ведь к нему? Заходите, он ждет.

Когда инженер вошел, хозяин кабинета поднял голову от бумаг и воскликнул:

— Как кстати! Я только что просил за вами послать!

— Случилось что-нибудь? — спросил Дружинин.

— Нет, если вы имеете в виду какую-либо неприятность, то ничего такого, — отвечал Мосолов. — Просто имеется один разговор…

Тут он наклонился через стол к посетителю и, понизив голос, продолжил:

— Помните, когда вы были у меня дома, я вам говорил о группе людей, мыслящих так же, как мы с вами? Ну, например, относительно деятельности покойного премьера?

— Разумеется, помню, — ответил Дружинин.

— Так вот, у меня появилась возможность познакомить вас с одним из таких людей. Хотите?

— Хочу, — отвечал Дружинин, стараясь всячески скрыть охватившее его нетерпение. — А когда?

— Да прямо сейчас! Он здесь, у меня в кабинете, — отвечал Мосолов. — Вижу, вы удивлены? Идемте.

Они поднялись, и инженер вслед за хозяином проследовал в угол кабинета, занятый массивным книжным шкафом. Мосолов потянул за одну из полок, и часть шкафа неожиданно отошла в сторону, открыв проход в небольшую комнату. Здесь на диване, возле столика с сигарами, сидел господин среднего роста, с ежиком седеющих волос на голове. При появлении Мосолова и Дружинина он не встал, только поднял голову и внимательно поглядел на вошедших. Ни у кого здесь, ни в Киеве, ни в Петербурге не видел Дружинин такого твердого, оценивающего взгляда.

— Вот, знакомьтесь, — сказал Мосолов. — Инженер Дружинин, Игорь Сергеевич, — я вам о нем рассказывал. А это…

Дружинин приготовился услышать одну из тех фамилий, что уже обсуждались в их беседах с Угловым и Ваней — Воейкова, Фредерикса или Нилова. Однако генерал-лейтенант назвал имя, инженеру вовсе незнакомое:

— А это Игнатий Степанович Вычужанов, столбовой дворянин Орловской губернии и большой патриот. Игнатий Степанович играет в нашей группе… то есть на наших собраниях особую роль. Он исполняет особые поручения…

Тут «столбовой дворянин» издал какой-то неясный звук, после чего генерал-лейтенант вдруг запнулся, не закончил фразу, а затем заговорил так:

— И он захотел с вами познакомиться. Игнатий Степанович имеет на вас какой-то особый интерес. Впрочем, он сам вам все скажет. А я не буду вам мешать.

И с этими словами Мосолов удалился, шкаф встал на место. С этой стороны он выглядел не как шкаф, а просто как часть стены, отделанная лепниной.

— Интересное устройство, — сказал Дружинин, разглядывая закрывшийся проем. — А как же отсюда выйти? Надо постучать, чтобы хозяин открыл?

— Нет, стучать не надо, — отвечал Вычужанов. — Вот там имеется выход.

И он указал на другой угол комнаты; только теперь Дружинин увидел там обычную дверь.

Когда собеседник повернулся, Дружинин заметил у него за ухом небольшой шрам — такой остается после сабельного удара.

— Но нам с вами, Игорь Сергеевич, кажется, рано думать о выходе, — продолжил Вычужанов. — Нам предстоит серьезный разговор. Вы не против?

— Я от своих слов не отступаюсь, — сказал Дружинин.

— Вот и отлично. Не угодно ли сигару?

— Премного благодарен.

Оба собеседника закурили, и Игнатий Степанович произнес:

— Мосолов мне передал, что вы готовы принять личное участие с тем, чтобы прекратить вредную деятельность последователей покойного Столыпина. Это так?

— Да, именно так, — кивнул инженер.

— В таком случае у меня к вам будет просьба… или, если угодно, поручение.