Степан Кулик - Операция «Wolfsschanze»

Квасневский вздохнул.

– Прав ты, Игорь Степанович, прав… спору нет. Но они же честный бой не примут – в лес уйдут. А наших сил на войсковую операцию не хватит. Да и какие там силы? Взвод милиции и комендантская рота. Едва-едва самые важные объекты прикрыть хватает. Да что я тебе рассказываю, будто сам не знаешь!

– Рота… – махнул рукой Семеняк. – Семеро сержантов с боевым опытом, а остальные, в том числе и офицеры, пацаны необстрелянные из последнего призыва. Я каждый день прошу и напоминаю ротному, чтобы в караул их меньше чем по двое не ставил. С таким войском сунуться к «лесовикам» – всех там и положим.

– Что же ты предлагаешь? – Квасневский вопросительно уставился на боевого товарища. – Ведь не жаловаться ж пришел? Насколько я тебя знаю, товарищ Семеняк, пустой разговор затевать не любишь.

– Верно… А пришел я к тебе, товарищ Анджей, за тем, чтоб обмозговать сложившиеся обстоятельства. Мой командир всегда приговаривал, что не бывает безвыходных ситуаций, а только те, что не имеют очевидного решения. Эх, – вздохнул Игорь Степаныч, – где он теперь? Была бы моя группа здесь, через месяц всю нечисть повывели бы, как вшей.

– Да, – согласился председатель, – отряд опытных диверсантов в нашем случае лучше, чем полк НКВД.

Помолчал немного и спросил:

– Что, так и не давали о себе знать? Полгода уже скоро, как мы их проводили. И старый Збышек тоже пропал, как в воду канул… Тьфу-тьфу-тьфу…

Семеняк помотал головой и снова потянулся за сигаретой.

– Тишина… Полковник Стеклов еще в конце января звонил. У них тоже почти нет достоверной информации. В замке графа Соколовского, куда направлялась наша группа, находилась секретная лаборатория «Аненербе». К сожалению, перед отступлением фрицы успели ее взорвать. Единственное, что удалось установить: аккурат перед прибытием в замок группенфюрера СС Отто Шварцкопфа там что-то случилось. Была ночная стрельба, гарнизон вырезали почти полностью. Уцелело всего несколько человек. Эсэсовцы из охраны группенфюрера потом долго кого-то искали в болотах. Пригнали целый батальон егерей, полицаев. Брали местных проводниками. Они и рассказали, что фрицы большую награду за какого-то профессора сулили. Но больше никаких подробностей. О диверсантах никто и слова не слышал. Хотя все понимали, что это ж не немцы сами себя перестреляли.

Квасневский машинально глотнул из кружки давно остывший чай и снова поморщился. Хотел позвать секретаршу, чтоб раз и навсегда запретить ей подмешивать полынь, но передумал. Какой, к чертям собачьим, чай? О другом думать надо. А полынь – травка полезная, особенно когда все больше всухомятку питаешься. Хоть и горчит, сволочь.

– Ничего, Степаныч, ты же не хуже меня знаешь, что на войне всякое случается. Уходила группа от преследования ночью, забрались в глубь болот. Может, раненые есть. Рацию повредили или потеряли. Связи нет, местности не знают… Обстановки тоже. Затаились. Выжидают…

– С октября? С ранеными? Без продуктов? Ты сам-то в это веришь?

Квасневский помолчал, но все же упрямо качнул головой.

– Согласен. Но на войне разное случается…

– Что ж, может, ты и прав… – Игорь Степанович устало протер глаза. – Ладно, хватит из пустого в порожнее переливать. А то скоро сами в базарных теток превратимся. Давай вернемся к разговору о лесных бандах.

– Ага, значит, я был прав! Есть конкретное предложение?

– Не так чтобы конкретное. Скорее задумка… – Семеняк тоже отхлебнул из кружки, но даже не заметил, что выпил. – Свою диверсионную группу создавать надо, товарищ Анджей.

Председатель горисполкома внимательно посмотрел на коменданта.

– Звучит грозно… Только кадры откуда? Сам говоришь – у тебя необстрелянные бойцы. У меня, в милиции, старики да комиссованные, что под мобилизацию не попали. И те, кто не дорос до призыва.

Семеняк опять взялся за сигаретную пачку, но та оказалась пустой. Смял ее недовольно в кулаке и выбросил в открытую форточку.

– А давай по списку. Начнем с меня… Вторым, думаю, товарища Вайду привлечь. Нечего ему попусту по району носиться. С протоколами и зам управится. А у Стефана боевого опыта на четверых хватит. Одного-двух сержантов из караульной роты у Рогозы выпрошу. Лейтенанта Мурзина из второго взвода тоже можно… Смышленый парень. Вот только с проводником… Не знаешь, куда наш Томаш Лесник запропастился?

– Кудлатый? – искренне удивился Квасневский. – Знаю, конечно. В костеле ксендзу прислуживает. Ты же помнишь, он когда еще обет давал.

– Помню, – кивнул Игорь Степанович. – Томусь часто повторял, что если переживет войну, а фрицев прогонят из Польши, обратится к Богу.

– Вот и исполняет обещанное. А зачем он тебе, Игорь? Забыл, что Лесник в последнем бою правую руку потерял? Теперь много не навоюет, даже если захочет.

– Мне, Анджей, не руки его нужны, а глаза и чутье. Томаш в лесу за сто шагов человека чует. Лучше зверя… По следу рыбу в пруду найдет. Без него нам лесовиков до морковкиного заговенья ловить.

Семеняк решительно поднялся.

– Слушай, председатель, а как сам-то? Не надоело штаны в кабинете просиживать? Не, я понимаю – должность, обязанности, ответственность… А может, ну их? Тряхнем стариной? Что пани Кася о полуночи говорила? Самое время для нечисти, да? Давай прямо сейчас в тот страшный фольварок наведаемся? Авось и поймаем упыря с поличным. У меня внизу «виллис» с водителем. Два автомата. К каждому по паре дисков. Остапчук вернется – третий ствол. А заодно по пути Томуся навестим. Побеседуем с ним задушевно… Как смотришь?

Вместо ответа Квасневский вынул из выдвижного ящика ТТ и сунул пистолет за пояс. Подумал, выудил из того же ящика лимонку и положил в карман пиджака. Потом достал похожую на нее польскую наступательную Z-23 и протянул Семеняку.

Несмотря на позднее время, Томаша Лесняка искать не пришлось. Оказалось, что бывший партизан служил при костеле не только помощником ксендза, но и сторожем. В довоенное время никому бы и в голову не пришло, что храм нуждается в охране, но за последние годы слишком многое изменилось в головах и душах людских. И теперь даже Божье имущество лучше не оставлять без присмотра. У многих столько всего накопилось, что страх согрешить вора точно не остановит.

Впрочем, функции охранника однорукий партизан осуществлял скорее в психологическом плане, нежели практически, отпугивая потенциальных злодеев самим наличием сторожа, который может поднять шум в самый неподходящий момент. А воздаяния от закона они пока опасались.

«Высокое начальство» еще и выйти не успело из притормозившего у ворот костела «виллиса», как двери сторожки приоткрылись и из них высунулась чуть подсвеченная «летучей мышью», изрядно взлохмаченная голова.